Лана Лёсина | Рассказы

Разрешённая любовь 4 Весной 1929 года Маяковский добился разрешения на поездку за границу. Официально – для творческой работы, на самом деле – чтобы в последний раз попробовать склонить Татьяну. – Лилечка, я уезжаю, – сообщил он Брик, встретив ее на улице. – Удачи тебе, Володя, – грустно улыбнулась она. – Только не жди от этой поездки чуда. – А я и не жду. Просто... поставлю точку. В Париже его встретила все та же холодная вежливость. Татьяна согласилась на встречи, гуляла с ним по городу, но держалась на расстоянии...

Не родись красивой 29 Начало Кондрат добрался до деревни, подошел к своему дому. В окнах Мироновых дрожал тонкий огонёк лампады — тёплый, домашний. Но Кондрат, завидев это тепло, будто ещё сильнее замкнулся. Он не решился войти. Присел на лавку у стены и уткнулся взглядом в землю. Маринка остановилась чуть поодаль, в тени. Она видела, как он сидит неподвижно, как темнота обнимает его со всех сторон. И от этого зрелища ей становилось ещё тоскливее. Она догадывалась - он не хочет её видеть. Не хочет слышать...

Разрешённая любовь 3 – Лиля, мы же раньше обо всем говорили! – пытался достучаться до нее поэт. – А теперь ты словно стеной отгородилась. – Володя, люди меняются. Не можем же мы всю жизнь прожить, как в восемнадцатом году, – отвечала она устало. – А почему не можем? Что плохого в том, что было? Лиля только плечами пожала. Ей наскучила эта бурная любовь, захотелось покоя, размеренности. А Маяковский по-прежнему пылал, как в первый день знакомства. Деньги он зарабатывал теперь большие. Государство ценило его талант агитатора...

Не родись красивой 28 Начало Дома уже все валились с ног. Евдокия, увидев траву, только перекрестилась: — Вот и славно… Полька! Завари, как скажу. Полька заварила душистый отвар. Тряпку окунули в горячий настой, приложили к опухшей ноге. Ткань мягко обожгла кожу, потом принесла облегчение. Ольга лежала тихо. Иногда вздрагивала — не от боли, а от осознания того, что братья из-за неё снова поссорились. Утром она встать не смогла: опухоль разлилась ярким свинцом, и боль стала тяжелее. Колхозники знали, что городская лежит с больной ногой...

Разрешённая любовь 2 Начало Шли месяцы. Маяковский, практически, поселился у Бриков. Своя комната, свой угол, своя жизнь. И все же временами накатывала тоска: – Лиля, а что мы делаем? – спрашивал он в минуты сомнений. – То ли я твой любовник, то ли просто друг семьи? – А какая разница? – отвечала она с загадочной улыбкой. – Главное, что мы вместе. Но Володе этого было мало. Хотелось определенности, хотелось, чтобы Лиля была только его. А она ускользала, как ртуть, принадлежала и не принадлежала одновременно...

Не родись красивой 27 Начало Колька снова подошёл, взял из рук Ольки и Маринки мешок. — Давайте, девоньки, я сам. — Я могу помочь… — тихо возразила Оля. — Знаю, что можешь. Но зачем надрываться? — мягко сказал он и улыбнулся так тепло, что девчонки вокруг снова захихикали. Колька, ещё недавно тихий, незаметный среди деревенских парней, возле Ольги будто расцветал. То мешок у неё возьмёт, то шутку скажет, и голос его от этого казался светлее, мягче. Ольга же смущённо улыбалась. Наташка вслух озвучила то, о чем многие недоумевали...

В далеком 1893 году, в грузинском селе Багдати, в семье лесничего родился мальчик, которому суждено было перевернуть всю русскую поэзию. Владимир Владимирович рос парнем бойким, непоседливым, а ростом уже в детстве обещал стать богатырем. – Володя опять с мальчишками дерется! – сетовала матушка Александра Алексеевна, наблюдая, как ее сын с легкостью расправляется с обидчиками. – Что же из него вырастет! А вырос, действительно, великан – под два метра ростом, с громовым голосом и сердцем, готовым вместить всю вселенную...

Не родись красивой 26 Начало Евгений Осипов открыл рот, чтобы что-то сказать, но передумал. Не ожидал он такого — ни он, ни его сыновья. Федька, покраснев до самых ушей, стоял, опустив глаза, — стыд накрыл его с головы до пят. Ему казалось: раз Маринка ни с кем не гуляла, то и отказу её нет причин. А вот — оказалось иначе. Пётр откашлялся, развёл руками: — Ну, уж не обессудьте, люди добрые. Решение — сами слышали. Евгений поднялся первым — медленно, будто свело спину. За ним встал Васька. Поклонились хозяевам — коротко, напряжённо — и вышли...

Странный художник 5 Начало Что произошло в желтом доме той ночью, знал только Винсент. По одной версии, он отрезал себе ухо полностью, по другой - только мочку. Медицинские документы подтверждают второй вариант, но легенда предпочитает первый. Кровь залила мастерскую, одежду, картины на мольбертах. Винсент завернул отрезанное ухо в бумагу и отнес его в местный бордель - "подарок" женщине легкого поведение Рашель, с которой был знаком. "Вот, возьми это на память," - сказал он девушке, протягивая окровавленный сверток...

Не родись красивой 25 Начало Пётр шёл от общественного двора, словно человек, который постарел в одночасье. Спина, ещё утром прямая и крепкая, теперь согнулась, руки безвольно повисли. На душе пустота веяла холодом. В избе Пётр тяжело опустился на табуретку, устало провёл ладонью по лицу. — Всё, мать… — выдохнул он. — Нет больше наших Звёздочек. И Красавки больше нет… Мычала мне вслед, будто спрашивала: на кого я её оставил? Голос сорвался, и последние слова он почти прошептал. Нюра, стоявшая у стола с крынкой, украдкой смахнула слезу краем платка...

Странный художник 4 Начало 1887 год принес разочарование в парижской жизни. Винсент устал от богемной суеты, от постоянной борьбы за признание, от необходимости выживать в художественной среде, где каждый интриговал против каждого. Здоровье стало подводить. Желудок, подорванный годами недоедания, плохо переваривал пищу. Зубы почти все выпали. Руки дрожали от нервного истощения. Абсент - зеленый яд богемы - стал ежедневным лекарством от отчаяния. Тео переживал за брата, но и сам нуждался в поддержке...