Пролог
Погода была странной: полный штиль сменялся иногда слабыми порывами ветра, из низких клочковатых туч начинал брызгать мелкий дождик. Цвет неба, обычно серый в такую пасмурную погоду, был со странным охристым оттенком. Очень неприятным, каким-то гнойным. Видимо, где-то далеко с наветренной стороны полыхали лесные пожары.
Настроение было под стать погоде. Это была сложная гамма чувств, в которой смешались жалость к умершей когда-то матери, которую он едва помнил, стыд перед приёмными родителями и злость к папаше. К биологическому папаше. Хотя и на себя была злость и чувство вины. Плюнул в душу маме Римме и папе Володе. Теперь ещё нужно будет, склоняя голову, перед ними виниться.
Он так задумался, что совсем перестал контролировать положение зонта на плече, зонт сильно наклонилась назад, открыв каплям дождя дорожку в распахнутый на груди дождевик. Денис сложил зонт, небрежно свернул и сунул в боковой карман висящего на одном плече рюкзака. Всё равно дождь этот – и не дождь. Так, одно название. Слёзы природы подстать его настроению.
– Деня, - сам дождь своими каплями прошелестел его имя, или ему уже мерещится всякая чертовщина из-за чувства вины? Он растерянно полуобернулся, да так и замер. Сзади, в десятке шагов, на кладбищенской аллейке, стояли его приёмные отец и мать. Люди, которым он был обязан в этой жизни всем, что имел. Ну, разве что кроме самого факта появления на свет.
Чуть поодаль под прозрачным зонтиком зябла, нахохлившись, Лена. «Лена-зяблик», как он её всегда называл оттого, что девушка везде и в любую погоду мёрзла. Она отшучивалась, говорила: «Ты разве не знаешь, что все женщины – рептилии, и у нас температура крови зависит от окружающей среды?»
Денис повернулся и зашагал к этим самым родным для него людям, деревянно переставляя ноги.
--------
– До чего же целеустремлённый чертёнок растёт, – вполголоса бросил жене Игорь Юрьевич, ведущий инженер местного завода. Они трудились на этом градообразующем предприятии вместе с женой, главбухом, и не могли нарадоваться на усидчивого 13-летнего Стаса. Вон, сидит, корпеет над учебниками, хотя мог бы убежать на пустырь за домами, где его сверстники-одноклассники пинают старый футбольный мяч.
– Тогда уж не чертёнок, а ангелочек, – возразила супругу Дарья Дмитриевна. – Наша радость.
– Всё же это немного неправильно, Даш, –смутился Игорь Юрьевич.- Пацан же! Должен и покуролесить немного…
– Ой, да ну тебя, – отмахнулась мать Стаса. – Радуйся, что такой не хулиганистый, – и утащила мужа на кухню, чтобы не мешать сыну готовиться к следующему учебному году. Потому что Стас решил во что бы то ни стало уже в восьмом классе выбиться в отличники.
Он вообще был продуманным парнем. Наверное, в деда пошёл, в отца матери. Тот даже в Госстрое России (тогда ещё РСФСР) какой-то ответственный пост занимал. Да рано ушёл – что-то с сердцем. Иначе разве отдал бы свою Дашеньку за простого инженера из Подмосковья? Да, не глухая провинция, но тем не менее.
Дарья была девушкой своенравной, и вышла-таки замуж по любви. О чём, в общем-то, не жалела. Вот только времена сейчас настали смутные, их завод еле держался на плаву, и выучить сына платно они точно бы не смогли. Потому-то Игорь Юрьевич и не протестовал особо, видя «непацанское» поведение единственного сына. Пусть учится. Ему жить и выживать в этом новом и пугающем мире. Тем более, что у парня был какой-никакой задел на будущее.
Дело в том, что прабабушка, или бабушка Стасовой мамы, или мама того самого госстроевского чиновника, умерла в прошлом году, оставив квартиру, которую успела приватизировать, своему единственному правнуку. Как-то не ладилось в роду Ардашевых с многочисленностью потомства. Но очень уж она любила правнука за усидчивость, целеустремлённость, а главное – почтительность к ней, старой москвичке.
Теперь у их тринадцатилетнего сына пусть не в центре города, но всё же в самой Москве, была двухкомнатная «сталинка». Что делало сына просто сказочно богатым, с учётом отпущенных на вольный выпас цен на жильё.
Родителям даже в голову не пришло возмутиться тем, что квартиру завещали не дочери. В них прочно сидел принцип «всё лучшее – детям».