После того, как Ирина окончательно проснулась и пришла в себя, Наталья зашла к ней в комнату. Женщина все еще пребывала в шоке после инсценировки дочерью самоубийства и не знала, как лучше начать непростой разговор. Девочка тоже не торопила события и ждала, что ей скажет мать.
— Ну, и как ты себя чувствуешь? — спросила Наталья, помешивая в кружке чай.
— Не очень. А что? — Ирина села в кровати и облокотилась спиной на стену.
— Ничего. Просто мне пришлось вызывать скорую.
— Мне очень интересно, почему же я тогда до сих пор не в больнице?
— Потому что доктор сказал, что ты симулянтка.
— Он не мог тебе этого сказать. Я ведь действительно могла не проснуться.
— Ира! Ира, хватит надо мной издеваться! Хватит! — неожиданно для дочери выкрикнула мать. Ту аж подкинуло. — Ты что, думаешь, я не показала доктору твою предсмертную записку? Между прочим, он хотел вызывать психиатра. Это я отговорила его не забирать тебя в психушку. Чего ты добиваешься? Объясни мне, чего ты хочешь?!
— Хорошо, мне придётся тебе объяснить. С этих пор ты отменяешь свой дурацкий домашний арест. Ты отдаёшь мне мои деньги и мой смартфон. И что самое главное, ты больше никогда не будешь на меня наезжать. Ты думаешь, что я тебя напугала? Нет, мамочка, это было предупреждение в первый и последний раз.
— Господи, какое предупреждение? — Наталья взялась за голову. — О чём ты меня предупреждаешь?
— О том, что в следующий раз всё будет по-настоящему. Больше никакая скорая, никакая психушка тебе не поможет. Всё в следующий раз будет по-настоящему.
— Опомнись. Побойся Бога. Ну что ты такое несёшь?
— Это ты побойся. Ты так раньше себя не вела. Ты никогда себя так раньше не вела. А сейчас что ты хочешь сделать, чтобы я жила как в тюрьме? Может, тогда тебе ещё наручники на меня надеть? Так давай же, мамочка, что ты стоишь! Тебе же всё можно, да?!
— Ира, прошу тебя. Я твоя мама, прошу тебя, не говори такие вещи, не надо, — умоляющим тоном сказала Наталья.
— А как же ты, как же ты можешь говорить мне такие вещи? Как ты можешь так поступать со мной, когда ты моя мать?
Вот оно — сегодня у многих людей все перевернулось в голове. Прожженные насквозь эгоизмом подростки, да и не только подростки, выставляют по важности в один ряд свои запросы. Хочу — живу так. И никто не смеет меня в чем-либо обвинять.
— Господи, я так больше не могу, — прошептала Наталья. Она присела на стул и из глаз полились слезы. — Я не знаю, как с тобой разговаривать. Я больше не могу!
Обвинения Иры были несправедливы и очень обидны. Но к своему ужасу мать увидела, что девушка говорит на полном серьёзе.
Эти страшные слова о реальном самоубийстве просто потрясли женщину, хотя она пыталась не показать свое потрясение дочери. Однако и принять ультиматум Ирины она не могла, понимала, что этим сделает хуже и ей, и себе.
***
После разговора с дочерью Наталья никак не могла успокоиться. Женщина нуждалась в поддержке и совете опытного человека. Она позвонила Олегу и назначила встречу в кафе.
Услышав о последних событиях, мужчина не разделил страхи и опасения любимой. Назаров на сто процентов был уверен в том, что ей ни в коем случае нельзя идти на поводу у Ирины.
— Наташа, пойми, если ты сейчас отступишь, последствия могут быть ужасны, — сказал он, будучи твердо уверенным в своей правоте. — Никто не знает, что потребует твоя Ирина через месяц, через год.
Молоденькая официантка принесла заказ. В нос посетителей ударил аромат натурального кофе. Рядом девушка поставила вазу с пирожным.
— Спасибо, — поблагодарила ее Наталья. Когда официантка ушла, она сказала: — Всё это так, Олег. Но я боюсь. Я видела, Ирина не шутит. Она готова идти до конца. Я не могу рисковать её жизнью и здоровьем.
— Наташ, я бы тебе никогда этого не говорил, но мне жалко тебя. Я вижу, что ты опять готова уступить. А надо, наоборот, твёрдо стоять на своём и ужесточать меры.
— Олег, ну что ужесточать? Что? Что ты предлагаешь? Я не знаю.
— Надо показать Ирине, что мир крутится не только вокруг неё. Для этого надо её немножко припугнуть.
— В смысле?
— Наташ, я знаю, как всё это сделать и берусь за это. Только, пожалуйста, не возражай сразу.
— Хорошо, говори, — подумав, ответила женщина.
— Надо показать Ирине, что она довела тебя до ручки. И что ты готова сдать её на воспитание в детский дом. И она должна в это поверить, — озвучил свой план Олег.
— Куда? Олег, какой детский дом? — недоуменно спросила Наталья. Затем все поняла: — А, ну хорошо. Подожди, предположим, я припугну её, что сдам в детский дом, но как сделать, чтобы она в это поверила?
— Я всё это организую. Я сам буду участвовать в этом спектакле. Ирина ведь никогда меня не видела?
— Нет. Я не знаю, что сказать. Я не знаю, Олег. — Наталья волновалась.
— Наташа, у тебя есть другие идеи?
— Нет. — Женщина взяла чашку дрожащими руками и отпила кофе. — Хорошо, — согласилась она, — я согласна. Я согласна, Олег.
Наталью одолевали большие сомнения, что предложение Олега сработает. Конечно, он был прав, это она сама довела ситуацию до предела. Понимала, что должна стоять на своём и призвать Ирку к порядку. Она также понимала, что дочери нужна какая-то встряска, но последствия такой шоковой терапии пугали.