Растения не так сильно как животные пострадали в результате Великого вымирания, разделившего пермский и триасовый периоды, палеозойскую и мезозойскую эры. Тем не менее, и им пришлось нелегко. Следы грандиозных пожаров обнаруживаются на границе периодов и эр. Скорее всего, множество растений ими было уничтожено. Но они сумели возродиться из пепла и видовое разнообразие просело несильно (опять-таки, если с животными сравнивать). Самой, пожалуй, большой потерей стало вымирание глоссоптерид - семенных растений различных жизненных форм (от травянистых до древесных) и неясной систематики (то ли семенные папоротники, то ли уже "настоящие" семенные). В пермском периоде именно они были знаковыми для всей южной (гондванской) части Пангеи.
И если видовое разнообразие было в основном сохранено, то вот с ареалом распространения и общей биомассой были проблемы. Хотя, казалось бы, растениям все карты шли в руки. Начало триаса стало одной из самых тёплых эпох за всю историю планеты. В атмосфере было полно углекислоты. То есть тепло есть, еда есть. Что же ещё растениям не хватало? Да воды не хватало, без которой и обилие углекислого газа в "рот" не полезет! Триас был не только тёплым (скорее, жарким) периодом, но ещё и очень сухим. Внутриконтинентальные области Пангеи представляли собой выжженную солнцем пустыню. Растительный мир жался к немногим источникам пресной воды. А их действительно было немного.
Полегче (влажнее) стало в середине периода, когда "треснул мир напополам", то есть начался распад Пангеи. И это стало поворотным событием для пангейской флоры. До середины триаса она фактически повторяла пермскую. Да, менее богатую, с суженными ареалами распространения, но по факту растения были одними и теми же. По всей Пангее росли уцелевшие после Великого кризиса карбоновых лесов лепидофиты (правда, намного более скромные, чем в карбоне), палеофитные папоротники, "семенные" папоротники (птеридоспермы), палеофитные хвойные (типа кордаитов). Не все из них с успехом перешли во вторую половину триаса. Кордаиты так и вовсе вымерли. Но последним на смену на просторах северной части Пангеи ещё в перми начали расти и развиваться хвойные мезофитные.
Собственно, ещё в пермском периоде на территориях будущих Европы и Азии (частично Северной Америки) у растений начали появляться новые формы, которые должны были сменить устаревшие. Великое вымирание с вероятностью близкой к 100% очень сильно притормозило этот процесс. А так, собственно, уже возникли на севере и начали ползучее распространение на юг цикадовые и гингковые, сосновые (которые тогда и травянистыми были) и араукариевые, беннетиты и дептириевые папоротники. На севере Пангеи эти "новые" растения практически полностью заменили "старые" уже во второй половине триаса. Юг Пангеи этого события ждал до первой трети уже следующего юрского периода. В принципе, реликтов пермской эпохи и там, и там оставалось предостаточно (на юге больше), но они играли всё меньшую и меньшую роль.
Мезозой начал разгон.
