Жила-была Вина на белом свете. Вроде неплохо жила, но очень уж любила по любому поводу чувствовать себя виноватой. Просто потому, что так было привычно. И ещё потому, что чувство вины давало сильные эмоции, в которых она нуждалась. Она не задумывалась о том, что эти эмоции обеспечивались страданием. Главное, что она благодаря им чувствовала себя значимой, а значит – живой. Поэтому она искренне верила, что делает доброе дело, когда помогала, а чаще – принуждала – других людей испытывать это чувство. Заглядывая в глаза человеку, которого охватывало чувство вины, она испытывала настоящую гордость и чувство выполненного долга, когда видела там вину, страдание, безысходность, самобичевание или самоуничижение. Вина чувствовала себя при этом очень хорошей. Она была довольна собой. А как же иначе – ведь она помогала людям испытать столько разных чувств, столько эмоций! Значит, она помогала им жить! Так рассуждала Вина о своей миссии в мире.
Так продолжалось до тех пор, пока не повстречалась Вина с одним человеком. Он был не старым, и не очень молодым, не богатым и не бедным, не злым и не добрым. А может, он был совокупностью всех этих качеств. Он был разным, и уж точно – очень живым. Дело было так.
Вина проснулась в отличном настроении. Ей снился сон, как она одновременно очень большому количеству людей помогла понять, как сильно они виноваты. Во сне люди заполняли собой всю городскую площадь, а Вина стояла на трибуне и произносила речь о пользе вины в человеческой жизни. Чем дольше она говорила, тем больше в глазах людей замечала появление душевной боли и горечи. Блеск в глазах и радость постепенно как будто гасли, вместо этого на глаза накатывал туман. Люди опускали их вниз. И к концу своего выступления, Вина, смотря на площадь, видела только людские затылки. Но это не огорчало Вину. Вдохновленная собственной речью, она говорила и говорила … К своему сожалению, Вина не смогла досмотреть сон до конца. Озорной весенний луч, заглянув в окно, запрыгал по стенам, кровати, подушке и по лицу Вины. Она открыла глаза. Сначала хотела рассердиться на луч, но послевкусие сна вызвало в ней глубокое удовлетворение собой, и она легко спрыгнула с кровати. День начался.
Умылась, оделась, и пошла на рынок за продуктами. День был базарный, и Вина предвкушала новые интересные встречи. Рынок встретил Вину яркими красками фруктов, цветов и зелени. А ещё - многоголосьем, пестротой и крикливыми продавцами. Купив всё, что ей было необходимо, Вина двинулась к выходу. Уже перед самым выходом, она увидела интересную картину.
Прямо на асфальте сидел человек и играл на флейте. Играл очень красиво, трогательно и задушевно. Постепенно его окружили люди – взрослые и дети. Вина поначалу тоже заслушалась – звуки флейты были волшебны. А потом вдруг вспомнила свой сон, и решила «навести порядок». Она громко обратилась с обвиняющей речью сначала к музыканту, а потом к слушателям. Музыканту она пеняла на то, что всему есть свое место, и негоже сидеть на тротуаре и привлекать внимание толпы. К тому же, говорила она, какой пример он подает детям? Она говорила долго, тщательно стараясь пристыдить и вызвать чувство вины. Но музыкант только смешливо прищуривался и продолжал играть на удовольствие публики. Тогда Вина повернулась к публике и громко и с пафосом, продолжила свою речь-обличение. Только теперь она стыдила людей в том, что они нарушают общественный порядок, что здесь не концертный зал, и билетов не продают. Она говорила и говорила, увлекаясь всё больше, а народ не обращал на неё внимания. Она так увлеклась, что не заметила, когда к ней подошёл мальчик лет шести, и, дёргая её за кофту, сказал: «Тётенька-тётенька, уйдите, пожалуйста, Вы так всем мешаете!» Вина так и остановилась на полуслове от неожиданности и застыла с открытым ртом. Это выглядело так комично, что все расхохотались. Смеялись все – флейтист, все слушатели, и даже дети. Вина пережила настоящую бурю чувств: сначала она растерялась, затем удивилась, следом нахлынуло чувство обиды, и наконец, её начали душить слёзы. Она выбежала из рынка, побежала по тротуару, и, наконец, обессилившая, почти упала на скамейку. Она продолжала плакать, чувствуя себя виноватой, опозоренной, ненужной и обесцененной. А ведь она хотела сделать доброе дело! Долго Вина сидела на скамейке. Вдруг она увидела среди прохожих того самого музыканта. Он весело шёл по улице, размахивая руками, и что-то легкое насвистывал себе под нос. Вина инстинктивно сжалась в комочек. У неё засосало под ложечкой. А музыкант тоже увидел плачущую Вину на скамейке. Он подошёл к ней и сел рядом. Вынул платок из кармана, вытер ей слёзы и спросил: «Тебя как звать-то?» - «Вина, - ответила Вина, склонив голову. Музыкант рассмеялся: «Тогда всё понятно. А чего ты хотела-то?» – «Быть нужной. Выходит, я не нужна?». «От чего же, нужна, даже очень! (при этих словах у Вины высохли слезы). Только очень редко и в небольших количествах. Во всём важна мера. Твое дело – сигнализировать человеку, когда он переходит черту и начинает вредить самому себе или другим людям. Если тебя совсем не будет в жизни людей, их душевное здоровье может нарушиться. С твоей помощью люди осознают дурные поступки, извиняются, исповедуются, помогают другим. Но когда тебя много – человек становится зависимым, неуверенным, теряет к себе хорошее отношение. И всё это очень вредно для него, и может испортить жизнь. Ты хочешь этого?». Вина слушала с широко открытыми глазами, и снова почувствовала себя виноватой.
Она поблагодарила музыканта за науку и отправилась домой. Ей было о чём подумать.
Автор: Денисова Анна Ивановна
Психолог, Супервизор, Кандидат психологических наук
Получить консультацию автора на сайте психологов b17.ru
