Он любил принимать решения. Причём быстро, иногда очень быстро. Не всегда это шло ему на пользу, но привело к поразительным результатам. Глядя на пройденный им путь от первых дней войны с фашистами до последних, можно с уверенностью подтвердить: и один в поле воин.
Родившийся в семье рабочих он вдруг поступил в авиа институт, где проучился два года, причём вполне успешно. Но понял – не его это дело. В 19 лет – армия, в 20 – началась война, отправился на фронт бить немцев. Сначала обычным стрелком, но ближе к концу июня переквалифицировался в бронебойщики. У него так часто было: судьба ставила его перед выбором, когда решение принимать надо мгновенно. Скорей всего, так было с переходом с обычной винтовки на противотанковое ружьё.
Как он заматерел
Но наверняка такой выбор предстал ему, уже старшему сержанту в декабре 41-го в боях под Ельцом. Сказать, что бои были тяжёлые – ничего не сказать. Шла такая круговерть, что он вдруг обнаружил себя одиноким в поле, в стелящемся дыму, но не в окопе, просто в низкой травке. Дым не был густым, но видимо сыграл свою роль – успокоил в момент бойца, тот мигом навёл своё ружье под башню танка и нажал на спусковой крючок. Потом хладнокровно расстрелял вываливающихся из люков фашистов.
Ставший уже Геннадием Ивановичем он рассказывал после войны, что именно в этот момент почувствовал, что ему всё подвластно. И больше ничего не боялся.
Правильно или нет – про то судьба знает. Ранений было три, но все серьёзные. Покидая госпиталь, он торопился на фронт – только там он чувствовал себя настоящим. Может быть из-за ранений, но он повоевал на многих фронтах, словно решил пройти все. Сначала Центральный, Юго-Западный Западный фронты, потом Западный и 3-й Белорусский.
Удивительные подвиги под Кенигсбергом
В окрестностях Варгена советские войска готовили атаку в начале апреля 45-го года. Про танки речь не шла, но надо было помочь родной пехоте: её прижали к земле пулемёты противника. Барыков выставил пушку на прямую наводку и взялся за дело. К началу пехотной атаки ряды фашистов поредели на 3 зенитки с боевыми расчётами, расчётов, взвод пехотинцев с 5 пулемётами. Очевидцы выражали восхищение точностью, с которой 76-мм орудие Барыкова уничтожало противника.
Не отставая от нашей пехоты, расчёт Барыкова переправился на плоту через местный канал и тут же открыл огонь по немцам, не дающим нашей пехоте переправиться. Уничтожил несколько огневых точек. А немного погодя попал под атаку немецких танков. Заряжающий и наводчик очень быстро получили ранение и не могли помогать командиру. Работая в одиночку, Барыков поджёг 2 танка и подбил 4 орудия.
Когда снаряды закончились, он взял противотанковую гранату, автомат и двинулся вперёд, стараясь не отставать от пехоты. Стремясь действовать максимально по ситуации, он неожиданно оказался один, больше того – во дворе многоэтажки, заполненном гитлеровцами.
Кто-то подумает, что “Хенде Хох!” он крикнул от растерянности. Во всяком случае, немцы подумали так, они переглянулись, кто-то усмехнулся: ну не придурок ли?! А Барыков достал из-за ремня свой главный аргумент, и все сразу присмирели при виде противотанковой гранаты, сложили пирамидой оружие, выстроились взводной колонной и двинулись в заданном направлении, которое привело их к командному пункту советской части.
В конце июня 45-го года он стал Героем Советского Союза. Но не мог успокоиться, пока фашизм не добит в Японии, получил в боях с ней ещё награды за свои нетривиальные подвиги. И… вы подумали, что он стал профессиональным военным, раз так хорошо получается? Он стал воевать (или дружить) с цифрами и моделями, с головой ушёл в механику, математику, стал учёным, потом преподавателем.
Ряд со Звездой Героя достойно дополняют ордена: Ленина, Красного Знамени, Красной Звезды, Отечественной войны 1-й и 2-й степеней, Славы 2-й и 3-й степеней.
