Как понять дзэн? Что значит вся эта парадоксальность? Действительно ли это «за пределами ума»?
Прочитал очень интересную статью китайского историка Ху Ши о временах зарождения дзэн-буддизма в средневековом Китае.
Я не буду пересказывать её содержание — кому интересно, тот читай здесь.
Я хочу обратить внимание на кое-что более важное для понимания сущности дзэн, изложенное в этом эссе, нежели исторический обзор. Однако для лучшего понимания того, что я перескажу, всё же нужно небольшое вступление.
В конце восьмого века в южном Китае возникло новое течение буддийской мысли, кардинально отличавшееся от основного, традиционного учения, которое позднее стали называть «северная школа». Первым проповедником этого течения или, правильнее сказать, этой новой версии буддизма, был харизматичный проповедник Шень Хуэй. Своё учение он построил на базе духовно-художественного произведения, известного нам как «Алтарная сутра Шестого Патриарха». В этом романе был изложен тот миф о Хуэй Нэне, героическом «секретном» преемнике северного Пятого патриарха, который сейчас считается практически каноном китайского буддизма. Это новое учение очень быстро стало популярным среди простых людей, поскольку было явной антитезой храмового и весьма академического «северного» учения. Сначала оно подвергалось жёсткой критике, а его сторонники - преследованиям и запретам. Даже самого Шень Хуэя царская власть арестовала и сослала в глухую деревню. Однако после вооружённой смены правительства новые правители не только вернули его из ссылки, но и даже оказали ему щедрую поддержку, по сути сделали своим «министром по вопросам религии». Так новое учение, которое я, вслед за Ху Ши и рядом других исследователей, без тени сомнения назову аутентичным китайским буддизмом — его-то мы и знаем теперь как дзэн-буддизм.
После жестоких и масштабных государственных гонений на буддизм в конце девятого века новая школа китайского дзэн-буддизма оказалась наименее пострадавшей. Этому способствовало и то, что новый китайский буддизм был, во-первых, по своей сути антиклерикальным и даже иконоборческим. Хотя его адепты использовали буддийские храмы и ряд принятых к тому времени буддийских религиозных атрибутов, храмы их были весьма аскетичны и гораздо больше походили на горные обители даосов. А во-вторых, прочная связь с даосизмом проявлялась и в том, что учителя этого направления религиозно-философской мысли придавали очень мало значения внешней атрибутике. Так, когда царская власть потребовала, чтобы все буддийские монахи «расстриглись», то есть в приказном порядке вернулись к мирской жизни (поскольку бродяжничество и попрошайничество было строго запрещено, то монашеская жизнь китайских буддистов стала противозаконной и преследовалась), один из видных учителей того времени беспрекословно надел обычную одежду предпринимателя-ремесленника и вернулся в свою лавку горшечника, чем занимался до того, как стать монахом.
Когда новая власть генералов, свергнувших царское семейство, вернула государственное благоволение буддистам, местный губернатор попросил старого профессора — спокойно себе лепившего горшки и между делом беседовавшего и наставлявшего тех молодых людей, что приходили к нему — вернуться к проповеди и занять позицию настоятеля одного из двух ранее конфискованных властями храмов, он согласился… но пришёл в храмовые покои в своей обычной одежде ремесленника, не сбрив ни волос, ни усов.
Узнав такое, губернатор несколько раз, всё более и более настойчиво, попросил его всё же не только вернуться к монашеской жизни, но и вернуть себе монашеский облик. Понятно, что и в те времена губернатору был нужен пиар, а не просто благотворительность.
Учитель сначала ответил: разве моя одежда и волосы имеют хоть какое-то отношение к Дхарме? Но потом всё же принял настойчивые просьбы чиновников и обрил голову, а также облачился в новые, подаренные ему самим губернатором одежды архата.
Вот такая иллюстрация. Добавлю, что после восстановления буддизма в Китае дзэн-буддизм стал по сути главенствующим учением и сохранял эту свою позицию на протяжении нескольких столетий. И всё это время он сохранял и даже наращивал свою главную особенность — то, что принято называть парадоксальностью и загадочностью высказываний мастеров дзэн.
Однако вся эта парадоксальность при внимательном рассмотрении не так уж парадоксальна, потому что это:
- либо лишь претенциозное подражательство
- либо намеренная стратегия обучения
Второе — базис дзэн-буддизма.
Изучая записи учительских фраз, проповедей и наставлений, Ху Ши сформулировал 3 базовых принципа, на которых выстроен этот «метод парадокса» дзэн.
Три принципа учителя дзэн
1. Never ever tell too plainly – pu shuo p'o 不說破
Никогда не говори прямолинейно. Дай возможность твоему собеседнику или внимательному слушателю додуматься самому. Если не додумается, то это показатель его внимательности. Прими это к сведению.
Старый мастер Fa-yen 法演 (died 1104) любил напевать строчку из песенки, в которой говорилось примерно так: наслаждайся сколь угодно красотой золотого окуня, но я не дам тебе игры, которой я его вышивал.
2. На различные «умные» вопросы умников отвечай максимально «анти-умно». Подобно Вэн-Яню:
- Учитель, как мне увидеть Будду?
- Возьми кизяк! (сухой кусок навоза)
(Ху Ши тут поясняет: знающий человек способен угадать, что эта фраза может быть парафразом высказывания духовного дедушки Вэн-Яня, Сюань Чжена «Будда — это высохший кусок дерьма западных варваров, а их святость — пустое место»;
Я добавляю: но она вполне может и не быть им)
Учитель Лянь-дзя на такой же вопрос ответил «три фунта конопли».
Спрашивающий попадёт в западню, которую сам же себе расставил.
3. Третий метод - hsing-chiao 行腳 "traveling on foot."
Выбив дурь из ученика, отправь его учиться.
Это так же основная стадия, на которой ученик переходит от одного учителя к другому, набираясь нужного объёма знаний, чтобы достичь интуитивного понимания того, что ему ранее было непонятно. В древности в таких «хождениях по дхармам» люди проводили десятилетия. За это время будущие учителя получали опыт общения с разными знаменитыми профессорами и в результате собирали паззл собственного понимания и откровения.
К этой практике «хождения» с уважением относились даже убеждённые критики буддизма — конфуцианцы. Один из самых известных средневековых конфуцианских авторов прямо советовал своим последователям следовать этому примеру.
В средневековом Китае такие пешие ученики вели жизнь монахов — шли только пешком, имели при себе только посох, чашку и пару сандалий, питались подаянием и останавливались на отдых и ночлег в пустых домах или брошенных храмах, пещерах... или где придётся. Перенося все невзгоды, они познавали красоту и уродство мира.
В своих хождениях они знакомились друг с другом и лучше понимали свои проблемы. Они учились задавать всё более точные и действительно важные для них вопросы. И вот, в какой-то момент нечто вроде бы совершенно случайное — чьё-то замечание или песенка на улице, или запах какого-то безымянного цветка — вдруг пробуждает в уме странника внезапное ясное понимание: «Да! Точно! Будда — кусок засохшего дерьма! Точно так же, как и три фунта конопли». Происходит чудо, которое называется пробуждением.
И тогда он возвращается с благодарностью к своему первому мастеру, который отправил его в это духовное путешествие.
Что я хочу сказать напоследок? Путешествуй. Но отправляйся в путь не в поиске удовольствий и приключений, а для того, чтобы увидеть мир с его разных сторон. Расширяй свой горизонт и кругозор — и тогда однажды твой ум узрит то, что за пределами горизонта видения обычного человека.
И ещё совет: возьми с собой в дорогу хорошую книгу — умную, не развлекательную.
