Про молодые годы Сталина в советской литературе писали немного. Вышла послевоенная биография Сталина, больше о партии, чем о жизни самого вождя. Вышли воспоминания закавказских рабочих, опубликовал свои воспоминания о ранних революционных годах Берия, в общем-то и всё.
Удивительно, но зарубежные авторы в те годы писали о Сталине больше. Тот же Анри Барбюс или Эмиль Людвиг рассказали о конспиративной молодости вождя крайне любопытные вещи.
Когда делал перевод любопытнейшей книги Эмиля Людвига от 1942 года «Сталин», натолкнулся на историю, как молодой Сталин скрывался от охранки в Петербурге. Не знаю, чьи воспоминания он цитирует, вроде бы, сам Сталин на встрече с Людвигом об этом не говорил, но описано любопытно.
Итак, открываем вторую главу «Заговоры и преследования». Людвиг пишет, что идея Маркса, сама по себе, не могла лечь на российскую почву. Понадобился гений Ленина, чтобы понять – без руководства рабочих аграрная страна провалит любую Революцию.
Людвиг пишет:
«Невозможно освободить крестьян без рабочего руководства. Революция должна вызреть среди городских масс, заводских рабочих, среди тех, кто не владел ничем. Каждый раз, как в девятнадцатом веке русские крестьяне поднимали восстание, Революция терпела фиаско, потому что ей не доставало руководства городского пролетариата. И в 1905 году, когда поднялись рабочие, крестьян с ними не было».
Да, главные идеи нового строя закладывали немецкие учёные: Маркс, Энгельс, Лассаль. Они, при всей прозорливости, были классово чужды рабочим массам.
У нас в первых революционных лидерах тоже была интеллигенция: Ленин и Чичерин. Требовались рабочие! Люди, понимавшие массы, пользующиеся поддержкой масс.
Людвиг говорит, что подлинный пролетариат по рождению оказался во главе рабочего движения только, когда за дело взялись Сталин, Горький, Калинин. Именно они стали проводником идей Маркса на подлинно народную почву.
А дальше Людвиг приводит любопытные подробности как бежавший из ссылки Сталин подпольно работал в столице:
«Сталин немалому научился за время работы в Санкт-Петербурге. Государственный порядок был настолько нарушен, что вечно скрывающийся от полиции беглец прятался у квартирмейстера императорской конной гвардии. Случались времена, которые длились неделями, когда каждую ночь ему приходилось спать в разных домах, хотя далеко не каждый раз в постели».
Людвиг не приводит к какому году относятся эти воспоминания. Давайте попробуем установить рамку.
Есть довольно антисоветская книжка историка Роберта Слассера, изданная в конце восьмидесятых «Сталин – человек, пропустивший Революцию). Там он как раз отстаивает тезис, что Сталина в 1917 году в Питере не было и вообще, никакой он не революционер.
Но нас интересует другое – ранние годы. Слассер пишет:
«Сталину было уже под тридцать, когда он впервые получил возможность полюбоваться красотами Санкт - Петербурга. Его первое кратковременное посещение столицы относится к июлю 1909 года, лишь два года спустя он снова смог приехать в Петербург».
Дальше Слассер говорит, что царь сам создал своего могильщика. Что если бы царские власти не запретили Сталину жить на Кавказе, он никогда бы не оказался в Питере.
Вот тут я логику мистера Слассера постичь не могу. Потому что условиями ссылки Сталину, тем более, запрещалось приезжать в центральные города, не говоря уже о столице!
Дальше Слассер пишет:
«В сентябре 1911 года Сталин сумел прожить в Санкт - Петербурге целых три дня, пока полиции не удалось напасть на его след, а в апреле 1912 года его арестовали спустя целых три недели нелегальной жизни.
Вновь вернувшись в Петербург осенью 1912 года, он пробыл в столице с 12 сентября 1912 года по 23 февраля 1913 года, дважды ненадолго уезжая за границу. Это было его самое длительное пребывание в столице за весь дореволюционный период».
То есть, скорее всего, речь пойдёт о предвоенных годах 1912-1913. То есть первая русская Революция уже отгремела, жестоко подавлена властями. А на революционеров в городах идёт натуральная охота.
Людвиг приводит воспоминания одной революционерки о том, как Сталин скрывался в Петербурге. Довольно странно, что не указывает её фамилию. Он пишет:
«Собрания фабричных рабочих всегда затягивались допоздна, потому что долгий рабочий день не давал собираться раньше. После собраний Сталин некоторое время проводил в одном из двух трактиров, открытых до двух часов ночи. Там он сидел со стаканом чая до закрытия.
Затем до четырёх утра, когда открывались кабаки извозчиков, ему приходилось бродить по улицам. Там ему грозили две опасности: попасть в руки полиции и промозглый питерский климат. В кабаке извозчиков он согревался новым стаканом чая, затем дремал до шести или семи утра, после чего направлялся в дом товарища или сочувствующего, чтобы немного передохнуть».
Что же касается революционного семнадцатого, у Людвига совсем другие сведения. Он как раз ссылается на слова самого Сталина. Что вождь не только был в Петрограде, но и активно участвовал в событиях. Вот, как записал его слова Людвиг:
«Я вспоминаю 1917 год, когда я волей партии, после скитаний по тюрьмам и ссылкам, был переброшен в Ленинград. Там, в кругу русских рабочих, при непосредственной близости с великим учителем пролетариев всех стран - товарищем Лениным, в буре великих схваток пролетариата и буржуазии, в обстановке империалистической войны, я впервые научился понимать, что значит быть одним из руководителей великой партии рабочего класса.
Там, в кругу русских рабочих - освободителей угнетенных народов и застрельщиков пролетарской борьбы всех стран и народов, я получил свое третье боевое революционное крещение. Там, в России, под руководством Ленина, я стал одним из мастеров от Революции».
Любопытно, что Сталин называет тогдашний Петроград уже по-новому, Ленинградом. Немецкий писатель не сочиняет, примерно об этом же вождь рассказывал тифлисским железнодорожникам.
Речь эта тогда же и была опубликована в местной газете «Заря Востока» от 10 июня 1926 года. Кстати, по этой же газете можно понять, что «мастером Революции» вождь себя называет не из бахвальства. Это не похвальба, это о месте в партийной работе.
Сталин рассказывает, что учился революционному делу пока не выбился в мастера. Вот послушайте:
«От звания ученика (Тифлис), через звание подмастерья (Баку), к званию одного из мастеров нашей революции (Ленинград) - вот какова, товарищи, школа моего революционного ученичества».
