Теплый шелест включенного чайника заставил меня дрогнуть и возвратиться в реальность. И следователь, и за ним брюнет и карие глаза, хоть и не такие яркие и насыщенные, как у Степана. Я налила котелок с кипятком в обе кружки и, глядя через плечо на Геннадия, спросила:
-Сколько кофе?
-Две ложки будет достаточно.
-С сахаром?
-Нет, спасибо - он кивнул, зажигая свою следующую сигарету.
В прежней жизни я тоже пила кофе без сахара, но сейчас добавляю какую-то ложку, чтобы смягчить горечь этого дешевого напитка.
Поставив одну из кружек рядом со следователем, я заняла свое место и сделала глоток этого отвратительного напитка, обжигая свои губы и горло. Я нахмурилась и, бросив короткий взгляд на бутылку водки, посмотрела на Геннадия. Его взгляд был прикован к окну, на хлопья падающего снега за ним. Его локти лежали на столе, а сигарета горела прямо перед его лицом, поскольку он поддерживал ее двумя большими пальцами. Его глаза светились с ярким блеском ума. Выражение его лица в корне сменило свое направление на задумчивость. Я как будто работаю в отделе расследований, и мы с Геннадием хорошо знакомы. На этот раз я решила нарушить привычное молчание и спросить его:
-Сколько лет ты уже здесь? Геннадий улыбнулся и ответил:
-Уже четыре года. Он вернул ко мне взгляд и помотал головой, чтобы стряхнуть пепел с сигареты в пепельницу.
-Тебе нравится здесь работать? - спросила я. Геннадий вздохнул и сказал, но его глаза светились от смеха:
-До сих пор не могу решить.
Я продолжила:
-Сколько дел ты уже раскрыл? И Геннадий ответил:
-Достаточно. Уголки его губ приподнялись в улыбке, и он спросил:
-Мы, почему-то, поменялись местами, как будто договорились?
Я криво улыбнулась и сказала:
-Задавать вопросы имеет свою прелесть. Можно ли узнать тебя получше? Сергей ответил:
-Конечно, задавай, лукаво улыбаясь и отклонившись на спинку стула, положив ладони на край стола.
Я тихо рассмеялась, оценив юмор, и опустила глаза, размышляя над следующим вопросом.
-Ты не женат, так что, возможно, влюблён? - спросила я. Он на мгновение опешил от такого вопроса, но быстро принял себя в руки и ответил:
-Нет. Я настоящий трудоголик. Геннадий серьезно рассмеялся, чтобы скрыть, возможно, печаль, и затем спросил, уводя меня от предыдущей темы:
-А ты? Работаешь по контракту?
-По своему желанию, повторила я, лживо описывая своё увольнение, усмехаясь. На самом деле, моя блестящая карьера закончилась из-за связей Ивана. Последние полгода я не отпускала бутылку рома из рук, и хотя мой начальник легко это переживал, он всегда надеялся, что я однажды вернусь к нормальной жизни. Клиенты всегда хвалили мою работу.
У нашего начальника и я отношения были тёплыми. Антон Александрович, солидный мужчина, управлял фирмой, которую открыла его легкомысленная жена. Конечно, она не справилась, а он увидел перспективу хорошего заработка и с удовольствием взялся за управление. Однажды он признался, что сам не ожидал такой страсти к работе.
И вот в один день он пригласил меня в свой кабинет. Я сразу почувствовала, что разговор будет неприятным, возможно, я и ожидала чего-то подобного от Ивана. Я знала, что он собирается убить меня во всех сферах жизни. Он даже был готов лишить меня ребенка, чтобы отомстить за то, как я с ним поступила.
Юля, тяжело вздохнул Антон Александрович, и его лицо исказилось от раздражения.
-Ты - отличный работник, первоклассный дизайнер. Но твоя страсть к алкоголю в последнее время заставляет меня просить тебя уйти. Навсегда или на некоторое время, пока ты не придешь в себя. Юля, это уже слишком. Он уже не являлся источником правды. Его слова были неправдивыми, не соответствующими его истинным мыслям. Я прекрасно видела, как он мучился душой, искал причину, чтобы расстаться со мной. Я видела его раздражение от того, что ему приходилось подчиняться чьим-то требованиям. Это ему не нравилось, но, видимо, была слишком серьезная угроза, иначе он просто бы отказался от нее.
— Иван, — усмехнулась я и смотрела прямо в глаза начальнику.
На мгновение он смутился, а затем глубоко вздохнул.
— Он перебил мне дыхание, Юля! — воскликнул он, хлопнув ладонью по столу, который нас разделял. Я улыбнулась, это было все, что мне оставалось, а Антон Александрович внезапно разозлился и встал:
— И ты, хорошая! — он указал пальцем в мою сторону. — Зачем ты пьешь? Зачем разрушаешь свою жизнь? Если бы не это, я бы не допустил, чтобы он мне указывал! Но на кону стоит репутация фирмы, мой собственный доход, прибыль, а также другие сотрудники, которые нуждаются в работе. Юля! — он нахмурился надо мной, излучая бесконечное сожаление. — Бери себя в руки. Прекрати. Утаись на годик и вернись. Тогда у него не будет повода для нареканий.
— Разрешили бы вы, — спокойно сказала я.
— Что? — он не понял меня и нахмурился, пдняв брови.
— В любом случае бы вы позволили ему указывать вам, — я почти слог за слогом произнесла, наблюдая, как его лицо меняется с каждым словом. Иван всегда находил бы повод, чтобы оказывать давление, даже без моей прогрессирующей алкогольной зависимости.
— Ты что несешь? Ты для меня как дочь! Я не хочу, чтобы ты уходила!
— Но мне придется уйти, — улыбнулась я. С дочерями не обращаются так. Ради детей идут на любые жертвы. Я бы пошла. — Давайте закончим ваши "отцовские" мучения — нужны бумага и ручка, пожалуйста, — я говорила холодно, даже не скрывая насмешливых кавычек на определенном слове.
Антон Александрович взглянул на меня злым взглядом и резким движением выполнил мою просьбу. Через пять минут я покинула его кабинет, даже не попрощавшись. Остальные провожали меня сострадательным взглядом. Я исходила холодностью, потому что их сострадание было в последнюю очередь. Особенно учитывая, что большинство считали меня материалистичной злодейкой, которую бросил богатый муж без денег в кармане, а затем устроившей целый спектакль, чтобы получить хоть что-то от него. Следующий год я прониклась ощущением безразличия и саморазрушения, которое я сама создала. Я начала чувствовать себя комфортно в этом состоянии, не имея никаких обязательств и свободно уходя в свой внутренний мир, когда захочется.
продолжение следует...
Спасибо за лайки, комментарии и подписку.
