На днях одна читательница, из случайно заглянувших ко мне в гости, высказала сожаление, "что на странице человека искусства нет материала о том, чего я здесь искала..." Ну что ж бывает. Я ведь не обязана соответствова ожиданиям всех заглядывающих. Ей не понравилось, что я пишу о рассольниках, выставках и прочем, потому что не представляет себе чтобы "наши великие балерины из прошлого захотели бы рассуждать об огуречном рассоле..." Так и я о рассоле лишь в контекте супа, который готовила на обед. Или балерины прошлого святым духом питались? Ее слова заставили меня взять в руки книгу "Театральная улица", написанную великой Тамарой Карсавиной. Совершенно случайно открыла на Главе 16, где Карсавина пишет про революцию 1905 года, о самоубийстве Сергея Легата и других бытовых событиях. Кстати, читательница еще написала, что в сложное для страны время нужно писать исключительно о возвышенном. Как видим, у великих о быте, без прекрас. Не так давно читала книгу Елены Люком "Моя работа в б
На днях одна читательница, из случайно заглянувших ко мне в гости, высказала сожаление, "что на странице человека искусства нет материала о том, чего я здесь искала..." Ну что ж бывает. Я ведь не обязана соответствова ожиданиям всех заглядывающих. Ей не понравилось, что я пишу о рассольниках, выставках и прочем, потому что не представляет себе чтобы "наши великие балерины из прошлого захотели бы рассуждать об огуречном рассоле..." Так и я о рассоле лишь в контекте супа, который готовила на обед. Или балерины прошлого святым духом питались?
Ее слова заставили меня взять в руки книгу "Театральная улица", написанную великой Тамарой Карсавиной. Совершенно случайно открыла на Главе 16, где Карсавина пишет про революцию 1905 года, о самоубийстве Сергея Легата и других бытовых событиях. Кстати, читательница еще написала, что в сложное для страны время нужно писать исключительно о возвышенном. Как видим, у великих о быте, без прекрас.
Не так давно читала книгу Елены Люком "Моя работа в балете". Там тоже много бытового, совсем не возвышенного.
Кстати, и одну и вторую книгу можно купить и прочитать.
Ну, а в качестве еще одного примера хочу привести выдержки из знакомых моим постоянным читателям "Воспоминаний М.Н.Горшковой". Увы, тоже не о возвышенном.
Малый театр не простой для меня звук, - не прямым, а косвенным путём у меня с ним связано 21 год моей жизни. Я была женой артиста Малого театра Сергея Аркадьевича Головина. Знакомство моё с ним началось ещё в 1914 г. во время империалистической войны. С самого начала её в Москве было необыкновенное количество раненых и больных. Москва была забита ими до отказа. Дело дошло от того, что правительство обратилось к жителям с воззванием, - у кого позволяют жилищные условия, брать раненых на дом. Многие брали. У моих знакомых тоже были раненые на квартире. Все актёры, не только Москвы и Петербурга, но и всей России, как один, встали на помощь. Что только не делалось для этой цели. Вся актёрская Москва сильно взволновалась. Принялись за организацию лазаретов. Образовалось общество «Русской армии – артисты Москвы». Кроме театров примкнули и цирки. Война потрясла всех! Все были заняты мыслью о ней! Все жадно читали газеты. Большой театр с Малым основали свой лазарет, который обслуживали своими силами. Наша балерина Александра Михайловна Балашова всегда была отзывчива на пожертвования всякого рода, а тут, конечно, вдвойне. У меня осталось в памяти, как я с ней ходила к Ферейну на Никольскую улицу и мы закупали партию медицинских инструментов, автоклавы и много других вещей для оборудования операционной в нашем лазаете, который помещался на Софийке (Пушечной) на углу Неглинного проезда, в здании Театрального училища, где сейчас находится школа Малого театра имени Щепкина. Дирекция Большого театра дала для лазарета оставшиеся от интерната кровати. Мы купили краски и покрасили сами. Этим занималась молодёжь, мужчины балета. В наш лазарет было много пожертвований. Один богатый промышленник прислал комплект шерстяных бобриковых халатов и одеял. Другие прислали бязи для [….]. Наша балетная артистка О.В.Некрасова, жившая рядом с Большим, нашим театром и занимавшая большую квартиру, дала самую большую комнату для мастерской. Все, кто умел шить, приходили нам помогать. Я занималась кройкой, шитьём рубах, кальсон, наволочек, простынь. Делали кисеты для табака. Когда открывали лазарет, то многие работали сёстрами. Помню самоотверженно работавших в перевязочной артисток хора Л.А.Синицыну, Оли[…], М.И.Лебедеву, артистку балета М.К.Невельскую, артистку Малого театра Ек.Дм.Берс и других. Многие не щадили своих сил и работали по ночам.
Горячее участие принимал в этом деле тенор Александр Владимирович Богданович. Он имел специальное медицинское об-разование, окончил медицинский факультет в Московском университете. Когда у меня была свободная минутка от театра, я бегала помогать в перевязочную. Людей не хватало, всем были рады. Надежда Александровна Смирнова, артистка Малого театра Малого теа-тра, в своих воспоминаниях пишет об этом моменте: «Мы со Степаном Евтропычем Трезвинским стали во главе группы артистов, обслуживающих концерты. В московских лазаретах часто не было возможности получить музыкальный инструмент. Мы привозили с собой пианино. Для того, чтобы втаскивать его в помещение, иногда на четвёртый этаж, с нами ездили двое рабочих из музыкального магазина. В этих концертах обыкновенно участвовало человек шесть-семь. В программе включено было чтение, декламация, скрипка, балалайка, балетный номер. Иногда небольшая сцена из пьесы, в которой принимали участие артисты Малого театра.
Еще небольшой отрывок.
Меня пригласили в школу А.Г.Шор преподавательницей по балету, взамен выбывшего Ивана Васильевича Смольцова. Школа Шор находилась на углу Мясницкой и Чисто-прудного бульвара (Кировская). В этой школе я начала свою педагогическую работу. Для того, чтобы давать 2 часа урока, я уже не могла попасть к обеду на Арбат. Что-то нужно было предпринять, чтобы жить ближе к театрам. Вдруг совершенно неожиданно звонит моя приятельница Людмила Владимировна с Петровки и говорит: - «Мария Николаевна, у меня умерла мама. Квартира моя попадёт на учёт. Мне хотелось бы, чтобы со мной жили люди, мне знакомые и симпатичные. Я хочу оставить за собой только одну свою комнату. Действуйте скорее, если Вам удобно моё предложение». Это меня с Сергеем Аркадьевичем окрылило. Мы быстро собрались. Сговорились с домовым Управлением Петровки относительно ремонта и переехали. Здесь я вздохнула. Близость театров Большого и Малого и школы сильно нас устраивала.
Жизнь наша с Сергеем] Аркадьевичем в этой квартире протекала дружно, несмотря на очень трудный период времени. Наша квартира была маяком для наших родных, как с той, так и с другой стороны. Первой неприятностью была болезнь матери Сергея Аркадьевича, она заболела нефритом (болезнь почек), но скоро поправилась. После неё заболел Сергей Аркадьевич дизентерией и так похудел, что стал просто неузнаваем. К тому же на продовольственном фронте стало очень плохо. Питать Сергея Аркадьевича было очень трудно. Но он благополучно выкрутился, поправился, но начались разные бедствия.
Наша молодая Республика переживала тяжёлые времена. Мы со всех сторон были окружены интервентами. Шла ожесточённая гражданская война. Народ напрягал силы в борьбе с врагом и поэтому начались нехватки, с хлебом было очень плохо. Всё население было на карточках, хлеба по пайкам не хватало. Все стремились как можно больше заработать хлеба на пайки. Актёрам оплачивали за участие на концертах пайками. С топливом тоже было из рук вон плохо, угля не было, центральное отопление в квартирах не действовало, было холодно. Поставили кирпичную печку с трубами. Трубы текли и к ним подвязывали банки. Топить печку – нужны были дрова. С большим трудом их покупала на рынке или где придётся наша домработница Прасковья Ивановна, которая ездила или ходила по рынкам с маленькими саночками. Мыться ходили к знакомым, у кого были дровяные ванны. В Большом театре и Малом на спектаклях публика сидела в первых рядах партера в шинелях, свитерах и бурках. Помню, спектакль балета «Коппелия» в Большом театре с Екатериной Васильевной Гельцер и Василием Дмитриевичем Тихомировым. В третьем акте у Е.В.Гельцер и Тихомирова pas de deux. Между вариациями существует вариация, так называемая «Работа». Она вся в прыжках с большими кабриолями и антраша-сис`ами. Поднимая руки вверх и опуская их, я чувствовала, как у меня в воздухе замерзали пальцы. Все трое мы выходили в кулисы на сцену, одетые в тёплые вещи, валенки, гамаши, на плечах шерстяной платок, у В.Д.Тихомирова поверх костюма было наброшено пальто и за несколько секунд сбрасывали все утепления и бежали танцевать, чтобы хоть как-нибудь сохранить нужную теплоту, чтобы смочь двигаться. По окончании спектакля дома нас ждал ужин из ржаной каши, и мы прославляли судьбу за то, что у нас такой богатый ужин.
В этот тяжёлый год Сергей Аркадьевич часто впадал в уныние, страдал театр, за всех служащих, артистов, рабочих. К тому же неожиданная смерть Ольги Осиповны Садовской стала тяжёлой утратой для Малого театра. Ему хотелось чем-нибудь помочь, а что для этого сделать, не могла придумать. Дирекция не имела никакой возможности оказать финансовую помощь. Долго думал год Сергей Аркадьевич как выйти из затруднительного положения. Наконец я ему предложила устроить спектакль для недостаточных и больных товарищей с участием балета. «Как же это? – заинтересовался Сергей Аркадьевич. – «А так, начните спектакль с драматических отрывков, водевилем или одноактной пьесой, и в заключение - последний акт «Спящей красавицы» с участием драматических артистов в менее трудных балетных номерах. Для постановки я предложила обратиться к Александру Акимовичу Санину, режиссёру Малого театра. Моя идея понравилась. Сергей Аркадьевич сейчас же позвонил А.А.Санину и предложил ему всё придуманное. Александр Акимович одобрил и согласился помочь. Сергей Аркадьевич сказал, что сейчас к нему приедет Мария Николаевна с клавиром балета «Спящая красавица» - «и вы подумайте, как это устроить». – Я медленно собралась и поехала на Арбат, в один из переулков, где жил Александр Акимыч. Придя к нему, я застала его в ночном халате и мрачном настроении духа. В квартире было холодно. Он сидел за чтением книги в кабинете и тут было тоже холодно. Моему приходу он обрадовался и оживился. Я рассказала ему всё, мною задуманное, и просила помочь мне справиться с драматическими актёрами. Александр Акимович дал согласие. Мы сейчас же приступили к размечиванию персонажей. Король должен быть Александр Иванович Южин, королева – Луиза Фёдоровна Александрова, принцесса Аврора – Маргарита Павловна Кандаурова, принц Дезире – Леонид Алексеевич Жуков; Cвита, драгоценные камни – Л.П.Александрова, М.Н.Горшкова, Кот и Кошка – Анастасия Ивановна Абрамова и ученик школы драмы Бернс, Голубая птица – Подгорецкая и В.Смольцов, Волк и Красная шапочка – Е.Н.Гоголева и А.В.Карцев, Мальчик-с-пальчик – С.А.Головин, его братья – И.А.Рыжов, М.М.Климов, Н.К.Яковлев, Васенин, Лавин; Людоед – В.Ф.Лебедев, Александра Александровна Яблочкина - принцесса Эмме и принц Хохлик – ученик балетной школы Василий Смольцов. Они должны были протанцевать мазурку в первой паре. На следующий день назначили репетицию.
Репетиция прошла с большим интересом для драматических актёров. Меня волновал номер мальчиков. Но всё удалось как нельзя лучше. Иван Андреевич Рыжов, будучи сам балетный артист, показал всем и прорепетировал, и номер был для меня готов. Все танцевали ровно и ритмично. Е.Н.Глаголева с А.В.Карцевым тоже оказались на высоте. Е.Н. очень танцевальная и музыкальная, а Карцева нечего было учить: он танцевал свой собственный номер. Кот и Кошка - Анастасия Ивановна Абрамов была также в своём номере. Только Кот был ученик драматической школы Бернс. Он обнаружил очень хорошую как музыкальную, так и драматическую память. Весь номер выучил назубок, танцевал очень музыкально и хорошо подыгрывал своей Кошке, даже с некоторой кошачьей грациозностью.
На спектакле все были одеты как в Большом театре. Мальчики – в коро-тенькие, голубые с белыми полосами штанишки, голубые майки с коротенькими рукавчиками до локтя, на ногах – полосатые чулки и лёгонькие туфли, га голове – чулок в виде колпачка. Спектакль очень удался. В фойе устроены были уголки, где проводились летучие концерты. Иван Константинович Делазари играл на гитаре. Поющие актрисы пели цыганские романсы. Сбор был блестящий.
Другие фрагменты мемуаров:
Мемуары балерины М.Н.Горшковой. Начало
Воспоминания Марии Горшковой об Анне Павловой
"Моё пребывание в Петербургской труппе с 1905 года"
О Петербургском театральном училище