В институте мы погрузились в книги Кастанеды. Будучи склонными к экспериментам с рассудком, мы сразу поняли: самое важное – это найти союзников, пейот и место силы.
Знакомый начитанный панк по прозвищу Понт, студент химического факультета государственного университета имени Жданова, сказал, что вместо пейота подойдет «мулька», которую он тут же забалтывал на коленке, ну или допустим мухоморы, собранные на кладбище в полночь при полной луне. Он был известен тем, что время от времени ночевал в мусорных баках, после чего шел на лекцию, тем самым выражая протест против равнодушия и снобизма. Возможно, он и есть союзник, подумали мы с Лехой и предложили ему водки. Понт выпил водки и убежал в окно в поисках мусорных баков, унеся с собой тайну приготовления мульки. Нам пришлось искать другого союзника.
Он явился неожиданно в образе преподавателя по гражданской обороне. Петр Геннадьевич был пухлый и с усиками. Между семинарами он производил впечатление мягкого и безвольного увальня, но на занятиях в него вселялся дьявол. Занятия по гражданской обороне в его исполнении были похожи на предсказания о конце света. Он бродил между рядами, и низким мечтательным голосом предрекал: сначала из-за горизонта видна яркая вспышка; потом чувствуется жжение в горле и глазах; тело покрывается струпьями; изо рта идет пена и начинаются конвульсии… . Мы безответственно хихикали, чем разжигали его все больше. Он метался среди рядов и требовал подробного описания лучевой болезни. Казалось, он с нетерпением ждет, когда наконец рванет, и мы наконец будем корчиться в грязи, пускать пузыри, тянуть к нему руки в волдырях, а он будет перешагивать через нас, ухмыляться под правильно надетым противогазом, и успокаивать: Потерпи немножко, скоро сдохнешь, ублюдок.
Мы подозревали в нем маньяка и все ждали, что однажды он закроет нас в аудитории и пустит газ. Но однажды он принес на занятие аптечки, содержащие средства, которые при отсутствии отравления боевыми веществами работали как галлюциноген. Обычно полупустая аудитория была забита под завязку. Достаточно одной таблэтки, – папановский шепот из Бриллиантовой руки растекался по кабинету. Мы с Лехой поняли, что это и есть наш пейот, мысленно поблагодарили союзника и проглотили по две.
Через полчаса я потерял Леху. Часа два я бродил по коридорам института и искал союзника, который сможет показать мне место силы или хотя бы выход из здания. Вдруг появился Леха с круглыми глазами.
- Ты видел союзников? – спросил я громким шепотом.
- Они в серых пиджаках! Только остерегайся ведьмы в бордовой юбке. Она похоже на препода по психологии. Избегай ее, эту битву ты проиграешь.
Леха снова растворился в дымке институтских коридоров.
Скоро я увидел человека в сером пиджаке, и плотно пристроился за ним, стараясь не отставать ни на шаг. Я помнил, что главное – это намерение. Союзник вошел в одно помещение, потом в другое, потом пошел по коридору. Я не отставал. Пару раз он оборачивался, видимо чтобы убедиться, что намерение мое достаточно несгибаемо.
Наконец он спустился по ступенькам, распахнул какую-то дверь и вошел. Я следом. На меня неприятно пахнуло. Что ж места силы бывают разные. Союзник остановился и замер. Я подошел к нему вплотную сзади и подумал: Вот он шанс. Что я должен сделать? Запрыгнуть к нему на спину, и мы полетим?
Я решил, что для начала будет правильно дать ему понять что я в курсе. Я положил ему руку на плечо и произнес: Ты чертовски важен в собственных глазах.
Союзник отпрыгнул в сторону, и я увидел глаза полные удивления. Это был завхоз. Я вылетел из туалета.
Скоро с пейотом было покончено, и мы вернулись к привычному портвейну.
Спустя годы я перечитывал Кастанеду и проникся к нему глубоким уважением, чего и вам желаю. Как говорил его Дон Хуан: «Путь без сердца никогда не бывает радостным». Желаю всем обрести этот путь и следовать ему.
