Часть вторая.
Киевский "химик" Юра.
Время действия датировано осенью 1982 или 1983 года. В славном городе Владивостоке был задержан объявленный в розыск нашим отделом некий Юрий Зыкунов (фамилия подлинная). В качестве конвоя во Владивосток был направлен инициатор – старый майор Сергей Андреич и я вместе с ним.
Беглый "химик" Юра являлся коренным киевлянином, примерно 35 лет от роду, подсевший в родном Киеве за какие-то там мошеннические действия и направленный на «химию» в наш город как раз в ту самую "придворную" спецкомендатуру. Андреич рассказывал, что в Киеве Зыкунов трудился в СТО «Автоваз», что тогда было весьма доходным занятием.
Не знаю причин, но почему-то Юре надоело тянуть лямку "химика" (человек творческий) и он ударился в бега. Вот за ним то мы и прибыли в славный город Владивосток, который тогда входил в закрытую погранзону и даже просто въехать туда легально без специального пропуска было невозможно. Но Юра то въехал, хотя потом фарт ему таки изменил.
Не буду останавливаться на нашем устройстве в гостиницу (заселились в военную от КЭЧ). Вот сюда:
Представьте нас – седого Андреича (он через полгода ушёл на пенсию) и меня, вдвое младшего по возрасту, одетых в советский однотипный ширпотреб и обладавших, кроме уже купленных трёх авиабилетов, капиталом в восемь советских рублей на двоих.
На эти средства нужно было оплатить гостиницу, что-то перекусить и добраться к самолёту. Аэропорт Владивостока находится примерно в 90 км от города, в Артёме, с жд вокзала туда теоретически должен ходить рейсовый «Икарус».
Арестанта к тому времени местные коллеги доставили в ближайший Фрунзенский РОВД, где он и ожидал нас в "клетке". Расплатились за гостиницу, в результате чего наш капитал уменьшился до 3 рублей, пешочком (там недалеко) направились в РОВД. Там я впервые и увидел Юру Зыкунова. Несмотря на проведённое в камере время, он выглядел как денди советского розлива – гладко выбрит, причёсан, одет в труднодоступные среднестатистическому советскому человеку шмотки: фирменные джинсы, батник, лайковую куртку и т.д.. Таких тогда называли "стилягами".
Но не это было главным – в довесок к самому Юре мы получили протокол его личного обыска, составленного при задержании и изъятые у него личные вещи, которые запрещено иметь арестанту при себе.
Кроме разных там шнурков и металлической расчёски, у Юры изъяли более 6 тысяч советских наличных денег купюрами по 25 и 50 рублей (такая приличная куча из нескольких пачек). Всё это коллеги вручили нам под роспись вместе с арестантом, а дальнейшее уже их не касалось. Я был одет в осеннюю куртку из плащевой ткани с двумя нагрудными карманами на «молниях», в них и разместил деньги, разделив на две кучки, что несколько видоизменило мою фигуру, образовав нечто похожее на женский бюст второго размера. На третий размер сумма явно не тянула.
Далее прицепил Юрика за правую руку браслетом к своей левой и все мы опять же пешочком направились на вокзал попасть на аэропортовский «Икарус».
Чтобы скрыть наручники и не пугать прохожих, мы с Юрой несли в сцепленных браслетом руках сумку с носильным вещами, типа, два друга прут тяжёлую поклажу, которая на самом деле весила не много. Андреич шёл следом и со стороны вообще казался посторонним в нашей компании. Дошли до остановки. До вылета – часа четыре, но ведь нам нужно проехать 90 км, пройти регистрацию и т.д. Автобуса нет, начался противный владивостокский дождь. Стоим, трясёмся от холода, ждём. Юре такое времяпрепровождение явно не понравилось и он говорит Андреичу: «Начальник, ты меня заморозить решил? Поехали на такси». Но таксистам на наши проблемы было плевать – бесплатно ведь не повезут, а проезд стоил рублей 10 (в наших карманах своих только 3 рубля). На эти деньги мы ещё планировали купить в буфете аэропорта хотя бы по бутерброду (которые там продавались с «конской» наценкой).
Проходит полчаса, автобуса нет, а дождь есть. С бухты (до которой метров 200) поддувает приличный ветерок.
"Босяцкий подгон".
Тут Юрик вполне доброжелательно говорит: «Мужики, я понимаю, что у вас нету денег. Но у меня то деньги есть. Я без проблем готов оплатить расходы». Я возмущённо отвечаю, что мы не путаем деньги с вещдоками (молодой, неопытный был). Юра спокойно говорит, что эти деньги его и их всё равно ему вернут рано или поздно, поэтому не видит криминала в том, что он лично потратит незначительную их часть на самого же себя. Я смотрю на Андреича, тот только мудро улыбнулся и говорит Зыкунову: «Пиши расписку».
Отходим в сторонку под навес, Андреич достаёт из своей папки лист бумаги и Юра пишет расписку, что получил на собственные нужды из изъятых у него денег 50 рублей. Андреич убирает расписку к протоколу, и даёт мне знак выдать искомую сумму Зыкунову. Я достал 50 рублей из кармана, передал Юре, мы все вышли на дорогу и сели в такси, которых там всегда стояло с десяток. С ветерком мчимся в аэропорт. Добираемся туда часа за полтора до вылета, остаётся время на буфет, куда нас буквально тянет Юра.
В буфете – бутерброды из кунцевских булочек с варёной колбасой по 50 копеек и они же с красной икрой по рубль пятьдесят и с чёрной рубля по три за штуку.
Юра закупает десятка три бутербродов с икрой, опустошив все наличные запасы в буфете. По прибытии в наш город Зыкунов просит ещё 50 рублей, пояснив, что хочет прикупить еды для СИЗО. Выдаём ещё полтинник (одним больше, одним меньше). Проходим с ним в ближайший магазин, Юра закупает необходимое и ищет глазами, где такси. Но мы его тормозим. В своём городе, как никак, поэтому вызываем дежурку из своего отдела. Больше я с Юрой не встречался, но специально интересовался его судьбой у Андреича, от которого узнал, что того после пары месяцев отсидки в СИЗО в конце концов вернули на «химию» в другую спецкомендатуру, не доказав новых эпизодов, и нажитые "непосильным трудом" деньги тоже возвратили.
Продолжение - Не сдали Ленинград – не сдадим и ТЭЦ.
Начало тут.
