Часть 3.
Не сдали Ленинград – не сдадим и ТЭЦ.
Примерно в 1982 году (могу ошибаться на год в ту или иную сторону) у нас закончилась грандиозная стройка крупного объекта теплоэнергетики – ТЭЦ-3 (она работает и сейчас).
Строительство начиналось с нуля в чистом поле, за границей городской черты и велось лет семь. Генподрядчиком являлось специально созданное СУ ТЭЦ, а рабочий класс был представлен преимущественно «химиками». Прямо в зоне стройки (это несколько квадратных километров) создали десятка полтора спецкомендатур, к концу строительства численность контингента достигла цифры в 15 тысяч человек.
Вот и представьте себе такую картину: пересечённая местность с огромными строящимися корпусами, тремя градирнями (это такие гигантские «бочки», где нагревают воду для отопления городских квартир), сплошные траншеи-котлованы, сотни строительных бытовок-вагончиков и среди этого днём и ночью свободно бродят тысячи уголовников. По советскому законодательству на СНХ («химию») должны были направлять только лиц, впервые осужденных за незначительные преступления, или менять уже отбывающим наказание в колониях режим содержания на «химию» в качестве меры поощрения.
Но рабочих рук не хватало, поэтому на практике в спецкомендатуры попадали десятки рецидивистов и «тяжеловесов» (осужденных за тяжкие преступления). Сами спецкомендатуры – это обычные с виду общежития. На стройке ТЭЦ под них были отведены две пятиэтажки и несколько десятков двухэтажных бараков, называемых «сборно-щитовыми». Штат сотрудников милиции каждой комендатуры состоял из начальника и десятка подчинённых, включая одного-двух оперуполномоченных уголовного розыска. Вот и как реально могли справиться считанные десятки невооружённых милиционеров с пятнадцатью тысячами преступников, собранных в одном месте.
Понятно, что степень криминогенности на этой стройке зашкаливала все разумные пределы. Мой близкий друг отработал пару лет опером в одной из этих комендатур, и всегда повторял, что эти два года принесли ему больше опыта в работе с криминалитетом, чем полтора десятка лет в городском уголовном розыске. На стройке были свои «ответственные» (паханы), свои «опущенные» и все остальные масти, как в любой колонии. Но в колонии их взаимоотношения хоть как то регулировались изолированностью локальных зон, колючкой по периметру и вооружённой охраной, тут же ничего этого не было. Не удивительно, что ежедневно происходили разборки, усугубленные водкой и гашишем (доступ к которым ограничить было невозможно просто физически). Никого не удивляли почти ежедневно обнаруживаемые трупы со следами насильственной смерти. Буквально сотни «химиков» находились в розыске и с постоянной периодичностью попадались при совершении разных преступлений по всему региону.
«Химик» по фамилии Каминский работал водителем служебного уазика одного из руководителей стройки среднего звена. В свободные минуты он на своём уазике разъезжал по малознакомым ему улицам и «бомбил» квартиры. Так продолжалось около года.
Городской угрозыск уже занимался его поисками, составив словесный и композиционный портреты (фоторобот). Копии фоторобота лежали в дежурке и той спецкомендатуры, где числился Каминский и куда скрупулёзно являлся на вечерние поверки (в отличие от многих собратьев, он отличался дисциплинированностью). В конце концов он был задержан с поличным при совершении квартирной кражи со взломом силами выставленной уголовным розыском засады. Каминскому сумели доказать 106 эпизодов квартирных краж. Сам он признавал, что это не всё, многих адресов он просто не помнил (город знал плохо).
Но ТЭЦ то строить нужно, а кто её построит, кроме «химиков». Приходилось мириться с их нравами. С учётом стратегической важности объекта в помощь штатным сотрудникам комендатур наше УВД по специальному графику ежедневно направляло на ТЭЦ около сотни милиционеров из города. Примерно раз в месяц-полтора туда попадал и я. У нас это называлось «попасть на Восточный фронт». Автобусами к 16 часам нас вывозили на ТЭЦ, и до 2 часов ночи мы осуществляли патрулирование всей этой территории. Оружие на эти мероприятия выдавать было запрещено, поэтому «вооружались» подручными средствами.
Привычных ныне резиновых палок тогда ещё не было (хотя кое у кого имелись телескопические дубинки, которые вроде бы использовались в МВД во времена Хрущёва и затем были запрещены). Сам я тех времён не застал, поэтому за точность не ручаюсь. Но те дубинки видел лично – коричневого цвета (хотя бывают и чёрные), складывающиеся телескопические, с шариком на конце.
У меня такой роскоши не было, поэтому приходилось довольствоваться самоделкой (вставленным в резиновый шланг прутком арматуры), как и большинству моих коллег.
Каждая патрульная группа состояла минимум из трёх человек. Чего только не приходилось видеть на этой стройке. После окончания рабочего времени почти в каждом вагончике-бытовке находились пьяные тела, густо покрытые татуировками. У всех находились разнообразные объяснения, почему они не в общежитии: «третья смена», «дежурю по стройучастку», «щас как раз собрался уходить» и тому подобное. Только выпроводишь таких подзадержавшихся в комендатуру, как через полчаса они же попадаются в другой бытовке.
На ТЭЦ я тогда впервые встретился с некоей особой по кличке Вера-Губа, впоследствии прославившейся в криминальной среде как воровка-проститутка. Она так и занималась своим промыслом долгие годы, пока не была убита группой малолеток уже в самом конце 90-х годов. С Верой связано много забавных историй, но это всё было значительно позднее. В тот промозглый осенний вечер мы посетили очередную бытовку, где на сбитом из досок столе возлежала совершенно голая Губа, а на её пузе под портвешок азартно бились в «секу» (карточная игра) шестеро раздетых до пояса матёрых урок.
А названием для этого рассказа послужило следующее. Накануне 7 ноября (праздника Октябрьской революции, если кто забыл) стройку должна была посетить какая-то партийная делегация с приезжим членом политбюро и нашим первым секретарём.
Понятно, что в преддверии визита «Восточный фронт» был усилен всеми мыслимыми резервами и взят под контроль соответствующими структурами КГБ СССР. Тем не менее, за день до мероприятия на одной из градирен (которые тогда выглядели почти чёрными из-за неокрашенного ещё металла) ослепительно белой краской метровыми буквами появилась надпись: «Не сдали Ленинград – не сдадим и ТЭЦ!» Тогда это являлось идеологической диверсией. Не знаю, каких результатов в поиске злодеев добилось ведомство Андропова, но сама надпись указывала на «ленинградский» след. «Химиков» из Ленобласти на стройке хватало.
Как бы долго ни строили, но наконец построили. Спецкомендатуры расформировали за ненадобностью, сборно-щитовые бараки разобрали, сейчас там вполне ухоженная и тщательно охраняемая территория. Но выросший рядом микрорайон (который сейчас является частью города) населён как самими бывшими «химиками», так и их потомками уже в третьем поколении. Район до сих пор держит пальму первенства по криминогенности, уличные нравы там царят вполне уголовные и по сей день.
Окончание последует. Предыдущая часть
Окончание