ОАЭ — страна, которая в основном зарабатывает на экспорте нефти, развивает большую инвестиционную активность, при этом во многом вкладывая в различные проекты за своими границами.
Из последнего — план Абу-Даби по покупке доли в 80% в территории средиземноморского побережья Египта (180 млн м²). У Каира же останется миноритарная доля в 20%. Абу-Даби выделяет на покупку 22 млрд долл.
Данное побережье может продолжать использоваться как высококлассный курорт, так и как удобная локация для развития портовой инфраструктуры, то есть для создания торгового хаба в 350 км от египетской столицы — Каира. Стоит заметить, что ОАЭ активно вкладываются в покупку долей в египетском бизнесе: всего на эти цели было выделено с 2022 г уже 3,425 млрд долларов.
Но если посмотреть на картину шире, то можно увидеть, что ОАЭ инвестируют далеко не только в Египет. Так, Abu Dhabi Investment Authority, крупнейший суверенный фонд ОАЭ, договорился с властями Индии о том, что вложит до 5 млрд долл. в различные индийские компании.
А в США сейчас активно обсуждаются планы ОАЭ поучаствовать в финансировании проекта компании Open AI, которая известна тесными связями с Microsoft, по созданию чипов для ИИ. Общая сумма инвестиций — огромная: 7 трлн долл., и, как предполагается, в этом проекте будут участвовать суверенные фонды не только ОАЭ, но и ряда других стран. О том, что производство современных полупроводников — это вопрос очень больших денег, стало понятно и по планам Intel, (https://t.me/swaneconomy/1916) которые были озвучены на последнем Давосском экономическом форуме.
Египет, Индия, США… И это — только часть географии инвестиционных потоков из ОАЭ. Что это всё значит? Всё это говорит о том, что есть водораздел между просто оттоком капитала и вложениями средств, заработанных страной, в иностранные компании. По сути, речь идёт о развитии аутсорсинга: если где-то выгоднее что-то производить и создавать, то можно не просто покупать иностранные товары, а стать совладельцем таких производств и получать в том числе долю в прибыли.
Если говорить об инвестициях ОАЭ в береговую территорию Египта, то это — вложения в инфраструктуру. А такие вложения — это тренд 2024, что подтверждает январская сделка крупнейшего инвестиционного фонда в мире, BlackRock, по приобретению инфраструктурной компании GIP.
Понятно, что критики подобного, как у ОАЭ инвестиционного подхода, говорят, что есть страновые риски. Конечно, они есть, но инвестиции без какого-либо риска не бывают, даже если средства осваиваются внутри страны. Но не использовать возможности того, что в интересах своей же страны выгодно переносить часть бизнес-цепочек создания стоимости в другие государства, было бы неправильно. Одновременно, конечно, нужно и думать о том, чтобы в Россию также приходили инвестиции из других стран, в том числе из стран БРИКС+: та же ОАЭ стала участником этого объединения с 2024 года.
И, кстати, уже стало известно о первом совместном зарубежном инвестиционном проекте ОАЭ и России на сумму в 1 млрд долл. Россия инвестирует около 600 млн долл. в модернизацию железной дороги Quetta-Taftan в Пакистане, а ОАЭ вложит около 400 млн долл. в строительство логистического хаба в Pipri. Известно также, что Россия проявляет интерес к мощностям сталелитейного предприятия Pakistan Steel Mills, а также к возможности инвестиций в энергетические станции в этой стране.
