Все стремительнее христианская армия наступала вглубь Болгарии.
Разорение Видина не сделало чести крестоносцам. Однако оно убедило их, что перед ними лежит беззащитная земля, разореная ранее османами и погружённая в анархию. Оттого с каждым шагом к городу Никополю беспечность и вальяжность усиливались. Даже некоторые опытные французские командиры и король Венгрии Сигизмунд, затеявший поход, пришли к выводу, что у противника просто нет сил, способных выстоять под напором крестоносного войска, так как в этот момент Баязид увяз в осаде Константинополя и явно не собирался отвечать на вторжение "братьев-освободителей". Наконец, 12 сентября 1396 года армия крестоносцев вышла к дунайскому порту Никополю - перевалочной базе, откуда их ожидал путь к берегам Черноморья, "Второму Риму" и устью Дуная. Под стенами Никополя растянулась речная флотилия из 44 судов разной величины с большим десантом на палубах. Ее собрали венецианцы, генуэзцы и госпитальеры. Скоро сюда прибыл и флот венгров.
Город Никополь расположен на месте слияния трех рек. Дунай здесь течет с запада на восток, полноводный Олт как бы спускается с севера, а речка Осым, напротив, поднимается к нему с юга. Крепость, хорошо защищенная каменными стенами времен XI века, стояла на укрепленном скалистом выступе, а ее гарнизон перед этим получил подкрепление и припасы на три месяца осады. Крестоносцы встали у города двумя лагерями, разделившими венгерскую часть войска под командованием короля Сигизмунда I Люксембурга и западную под командование Жана де Невера.
Рыцари приступили к вялотекущей осаде, причем что гарнизону не раз удавалось прорывать тонкое кольцо укреплений и устраивать атаки на лагеря и базы фуража осаждавших, принося им ощутимый ущерб. Кроме того, венгерская подкопная техника была почти полностью уничтожена в тот момент, когда ночью защитники крепости вылили на малочисленную охрану кипяток, а потом подбросили на склад, где хранились сваи для подкопа, пороховые шашки, которые разнесли в щепки все оборудование. Толком ничего не сделав и потратив впустую время, командиры стали рассуждать, что им предпринимать далее.
Вскоре ставка христиан поменяла изначальный план, связанный с осадой Никополя, и приняла новое, более разумное решение. Крестоносная армия должна была терпеливо ждать османов, которые бы непременно прибыли, услыхав от разведчиков и местного населения о гигантском войске христиан. Разбив лучшие силы Баязида во чистом поле на глазах осажденного Никополя, можно было не только капитулировать крепость и оставить турок без боевого кулака, но и беспрепятственно дойти до Константинополя, что являлось важной стратегической задачей.
Однако Баязид не был бы Молниеносным, если б промедлил в такой ответственный час. Узнав о приближающейся к Видину армии крестоносцев, Баязид не стал торопиться, ожидая что разношёрстная масса бандитов и наёмников, потеряв остатки ума и бдительности, углубится в его пределы и попадет в капкан. Так оно и вышло. В середине августа султан отвел от стен столицы Византии 15 тысяч закаленных в боях воинов, оставив для видимости отряд легкой пехоты, и, присовокупив к ним еще около 4 000 тюркоязычных и христианских конных лучников-горцев (акынджи), выступил в поход. Уже 25 августа он был в Адрианополе (Эдирне). Одновременно Баязид отправил приказ сербскому вассалу Стефану Лазаревичу со свои войском идти к городу Тырново на соединение с османами.
Благодаря стальной иерархии, модернизации вооружения, идеальной дисциплине и щедрым выплатам и раздачам земель за победы Османы сумели организовать превосходное войско. Его костяк составляли гвардейские войска - пехотинцы янычары ("ени чери" с турецкого значит "новое войско"), уже использовавшие тяжелые мушкеты - аркебузы - и артиллерию, и сипахи - тяжеловооруженная "дворянская" конница, превосходившая по мобильности и выучке любое тяжелое рыцарское воинство Европы.
Многочисленной силой, формировавшейся вокруг ядра из янычар и сипахов, были акынджи, знавшие с рождения горную местность и бывшие в Болгарии как дома, а также лучники азапы, точно стрелявшие в беличий глаз с 300 шагов, и пехота аскеров - профессиональных воинов, чаще всего арабского происхождения. В массе также двигались ополченцы из турецких сел и небольших городков - фаррахи, из вооружения которого были только твердая вера в Аллаха (что важно) и копье или топор.
20 сентября турки, не обращая внимания на холод и снег, за сутки преодолели Шипкинский перевал, в аккурат на следующий день встретились с сербскими отрядами в Тырнове, а 24 сентября достигли лесистых окрестностей Никополя. Там же они настигли и наголову разгромили отряд пехоты, посланный на прочесывание окрестностей. Более 300 человек было в скорости изранено или убито, причем что турки потеряли лишь нескольких сипахов. Тогда же лагерь крестоносцев, где дым стоял коромыслом и не прекращались оргии, облетела весть - пришла вражеская армия!
Битва двух полюсов.
25 сентября противоборствующие армии встретились на всхолмленной равнине к юго-востоку от Никополя. Баязид построил армию весьма умно и сообразно турецкой тактике того времени: перед рядами кавалерии, включавшей сербских рыцарей и акынджи, были выставлены стрелки с луками, пищалями и небольшими арбалетами (около 1 000 человек), занявшие позиции за частоколом и "волчьими ямами". За строями кавалерии располагалась пехота (в том числе элитные янычары), а за вершиной холма, в резерве, оставалась гвардейская кавалерия сипахов и ставка самого Баязида, снабженная для защиты 12 бомбардами. Христианам для взятия ставки султана предстояло преодолеть аж целых три эшелона турецких войск: стрелков и легкую кавалерию, затем укрепившуюся пехоту с саблями и глефами наперевес и, наконец, ударную конницу резерва, против которой даже венгерские рыцари были не способны выстоять. Однако многочисленность крестоносцев и несметное число их всадников заставляли османов задуматься - а что, если их войско попросту окружат и задавят конницей?
Собрали совет. Споры шли долго, и то время, что можно было потратить на реальные проблемы, неорганизованные штабисты потратили на перепирательства и выяснения того, кто мужественнее и важнее в бою - венгры или французы? Надо заметить, французский военачальник Ангеран де Куси и мадьярский государь сразу предложили не начинать сечи до тех пор, пока турецкие разведчики не будут отогнаны, а венгры, французы и прочие не согласуют свои действия до конца.
И что вы думаете? Разгоряченные вином и до того немало дней куролесившие на полной, французские полководцы и офицеры поднялись с мест и с руганью убрались, заявив, что Сигизмунд и предавший французов Ангеран хотят забрать всю славу себе. Такой подлости не ожидал, пожалуй, никто. Пришлось начинать наступление.
Наконец, к полудню два войска окончательно разместились друг напротив друга. Силы христиан насчитывали порядка 19 000 человек, турок - 14 000. У османов оказалось преимущество - им удалось занять склон холма, и они возвышались над христианским воинством.
Понятное дело, что первыми с места рванули французские рыцари. Их порыв был так стремителен, что не то что валахи и венгры, а даже соотечественники не сумели угнаться за ними. На французов обрушилась лавина из стрел азапов, прежде чем они достигли кольев и ввязались в битву. Стрелы не убивали, но ранили, причём очень болезненно.
Несущиеся впереди планеты всей рыцари налетели на заточенные колья и "волчьи ямы", однако и это не остановило их. Буквально по спинам товарищей и лошадей французская армада, подняв ввысь мечи, с невероятным грохотом и под крики погибающих соратников продолжила свой бешеный порыв, в мгновение ока снеся лучников и стрелков и глубоким клином, словно раскаленный нож вонзившись в самое сердце османского войска. Сотни человек были раздавлены, убиты клинками мечей, повержены копьями, попросту снесены массами лошадей.
Следуя примеру французского рыцарства, в наступление постепенно перешли бургундцы, тевтонцы, шотландцы, рыцари с Иберии и часть тяжелых венгерских всадников, следующих в конце конной волны. Того-то и ожидал Баязид.
Когда французы, наконец, преодолели массу бегущих стрелков и лучников и обрушились на акынджи и сербских витязей, султан приказал стоящим на флангах и в тылу конным лучникам и отрядам легкой пехоты окружить и уничтожить рыцарей. Однако и они не смогли подавить пыл и мощь бронированной стрелы. Казалось, что сейчас Баязид проиграет, а его войска просто распадётся на две части.
Однако расчет момента оказался точным: контрудар османов начался, когда разгоряченные боем крестоносцы на уставших лошадях уже потеряли строй и всякое подобие войска, а центр турецкого воинства зло и отчаянно дрался, удерживая волну. И вот, случилось: блистая доспехами, сипахи вынеслись из-за холма и набросились на рыцарей с флангов и спереди. Едва ли возможно передать словами надрывные завывания труб и дудок, лязг металла, вопли и сдавленные стоны людей и ржание обезумевших лошадей.
Под палящим солнцем, в кровавой смуте и среди гор трупов и снаряжения, рыцари увязли в бою, отсеченные от своих союзников. Они громыхали сталью, секли и резали все, что видели, бросались на османов мощью своих тел и брони, но их напор был безмерно ослаблен и в конце концов иссяк, уступив место обыкновенной жестокой рубке. Из волны рыцарская конница превратилась в хаотично двигающийся гигантский неровный овал, окруженный плотным кольцом сипахов, янычар, пехотинцев и акынджи.
Кровавая сеча, становящаяся все жарче и чудовищнее с каждым мгновением, длилась более часа, когда мадьяры, валахи и их братья по оружию, наконец, осознали, что сражение проиграно. Однако Мирча Старый своим авторитетом убедил всех, чтобы крестоносцы не бросали своих французских собратьев и приняли бой.
Французов ждали два конца - богатых брали в плен, остальных не щадили нисколько. Сам Баязид лично в истовой ярости ходил и резал горла французским мародерам. Ангеран де Куси, граф Д‘Э и Жан де Невер попали в плен. Многих французских командиров, включая Анненагра Коричневого, зажарили и обезглавили, а кого просто продали в рабство на Восток. Десятки высших офицеров были убиты позже, многие попросту оказались ненайденными среди груд тел.
И вот, венгерское рыцарство, поддержанное отрядами орденских воинов и валахами, бросилось на помощь французам. Атаку возглавили лично Сигизмунд и его самый верный советник - трансильванский воевода Сцибор из Сцибожице. Перемалывая врагов, элитный корпус венгерской конницы и отряд тевтонцев сумели пробить кольцо более чем на половину, в то время как валахи обрушили свой удар на правый фланг турок. Несмотря на то, что большая часть османской пехоты была все же рассеяна, сипахи выстояли под натиском мадьяр и северных рыцарей. Завязалась горячая конная схватка, две волны схлестнулись в страшном сражении. Но силы венгров иссякали, а Мирча был занят на другом участке и не мог помочь им. На помощь к туркам прибыло войско серба Стефана Лазаревича, который и довершил дело. Пало более 70 прославленных венгерских рыцарей, с ранением уйдет и Сцибор. Тевтонцы погибнут практически все. В бою один на один, как и ожидалось, венгерская конница будет бита даже уставшими, пораненными и запыхавшимися сипахами, не оставившими мадьярам и шанса. Сигизмунд покинул поле боя, переодевшись простым воином и специально бросив свиту, чтобы не привлекать внимания. Сражение было проиграно бесповоротно.
Молодой немец-оруженосец Иоганн Шильтбергер много лет спустя писал:
"По убиении всех пехотинцев, король [Сигизмунд] напал на другой отряд, конный. Видя, что король приближается, турецкий король хотел обратиться в бегство. Это заметил герцог Сербии, именуемый деспотом, и прибыл к нему на помощь. Он напал на отряд короля, низложил его знамя и принудил его искать спасение в бегстве".
Крестоносцев ждала полная катастрофа. Войско обратилось в паническое бегство, но так как единственный мост через Дунай находился в Никополе и был, естественно, поднят, ему пришлось через зловонные болота и болгарские поля бежать без оглядки. Недокрестоносцев осыпали стрелами азапы, резали как свиней янычары и болгарские крестьяне, помогала и пехота, вылавливавшая увязнувших в жиже и болотине рыцарей и уводившая их на тот свет на месте. Поляки и мадьяры, смешавшись с толпами прочих крестоносцев, устроили драку и резню на пристани для судов на Дунае, стремясь поскорее забраться в них и сбежать. Часть судов находилась далеко от берега, и тогда крестоносцы бросились в воду, стремясь ускользнуть и найти спасения от турок. Чаще всего они находили смерть.
Сипахи и янычары настигли многих бежавших к реке и почти всех перебили. Также они захватили военный корабль венецианцев и полностью уничтожили находящихся там моряков и рыцарей, заставив прочие корабли Серенисиммы спешно ретироваться. Часть судов, перегруженная людьми и получившая пробоины от направленных в них турками, пошла на дно. С трудом и кровью остатки крестоносного воинства загрузились в корабли и отчалили.
Нескольким отрядам христианской армии удалось найти броды, пробраться глухими чащами и долинами рек в Трансильванию и через нее уйти в столицу Венгрии Буду, откуда счастливчики разбрелись кто куда.
Лишь благодаря тому, что в свое время Мирча Старый разбил турок в Валахии и остановил их орды, османы не завоевали в тот же год Венгрию, Хорватию и Трансильванию.
Крестоносцы за сражение и при отступлении потеряют более 16 000 убитыми и бесчисленное количество ранеными, пленными и попросту ушедшими куда глаза глядят. Венгры безвозвратно потеряют 5 000 воинов, включая отборных всадников и тяжеловооруженную пехоту. Все французские воины, за исключением арбалетчиков и части пехоты, падут в бою, умрут от ран либо будут казнены османами или проданы в рабство. Потери отрядов наемников и вольных рыцарей, собравшихся со всей Европы, не поддаются учёту. Считается, что лишь 10 тысячам человек удалось избежать турецких сабель и стрел и вернуться живыми и здоровыми, хотя изначально в походе участвовало более 52 тысяч. Достойнее всего ответ в сражении при Никополе и во время отступления дали тевтонцы и госпитальеры, которые были убиты практически до единого.
Самой интересной среди историй рыцарей, прошедших ту битву, стала биография Шильтбергера. Высвободившись чудом из плена османов, через несколько лет он снова попал туда - на сей раз к Тамерлану, и позднее проделал тысячи километров по Азии. Шильтбергер побывал в Персии, Месопотамии, в горах Греции и Македонии, на Кавказе, в Сирии и Египте, даже на Руси и в Сибири. В родную Германию он вернется только аж в 1427 году, проведя в Азии более 30 лет, а книга о похождениях оруженосца будет пользоваться изрядным успехом у европейской аристократии.
В Европе были шокированы исходом похода на восток. Вместо несметных богатств и вечной славы он обернулся горечью поражения и позором. Христианский мир окунули лицом в грязь. С этих пор все попытки собрать новое крестоносное войско закончатся провалом. В 1398 году от этой затеи навсегда откажется Франция, а к 1420-м желающих отправиться в далёкие страны за славой, верой и прибытком не останется ни в одном государстве. Крестовые походы кончились, а с ними исчез и последний след Старого Средневековья. Европейское общество радикально изменилось. Поменялось представление о мире и окончательно развернулась на Запад геополитика. Более никто не был заинтересован в организации походов на Восток. Крестоносцы, как показывает практика, окончательно выродились. Они больше не ценили заповедей, данных Библией и Папой, и вели себя как обыкновенное сборище ворья, маргиналов и корыстных наемников. Именно последние крестоносцы, как ни странно, пошатнули могущество и авторитет Церкви, походы которой ныне были направлены будто бы против крестьян и самих христиан и напоминали грабительские рейды. От общехристианских ценностей Европа перешла к религиозных распрям, начавшимися каскадом после обличительных речей Яна Гуса.
В плену, кстати, оказался сам наследник бургундского престола Жан де Невер - только за его буйную голову Баязид потребовал 250 000 дукатов (более 800 кг золота), а всего османам заплатили почти 700 000 дукат, что составляло годовой бюджет Бургундии, Франции и Англии вместе взятых. Понятное дело, что после этого экономика родины Жана окажется в плачевном положении.
Однако Баязид, как вы можете вспомнить, из начала прошлой статьи, не успел понежиться в лучах славы. Пришедшая в Малую Азию орда самаркандского монарха Тимура Тамерлана, испепелявшая все и вся, что видела, полностью уничтожила 20 июля 1402 года в сражении при Ангоре (Анкаре) турецкое воинство и ликвидировала единое Османское государство на несколько лет. Баязид попадёт в плен к Тамерлану и будет служить подставкой для ног или бытовых предметов беспощадного завоевателя, отчего, униженный до глубины души, спустя 8 месяцев умрет от апоплексического удара.
Но это ничего не изменит. 29 мая 1453 года, менее, чем через 51 год, улицы падшего Константинополя будут залиты кровью и завалены телами византийцев. "Второй Рим" окончательно падет, а с ним и последние надежды в Европе на возрождение Господнего Царства на Земле.
