Исследуя жизнь Петра III мы чаще всего используем те самые дневники, которые писала за свое долгое правление Екатерина Великая, иногда привлекаются ее письма. Но часто мы забываем, что помимо императрицы, Екатерина была также и человеком, женщиной, которая питала к своему мужу ненависть. А также ей, как императрице, было выгодно опорочить память своего супруга, чтобы ее враги не могли использовать его имя в борьбе против нее.
Петр III потерял остатки разума. Он обрушивался на всех подряд, он решил уничтожить гвардию и послал ее для этого в поход, заменив оставшимися в городе частями голштинцев. Он собирался перейти в другое вероисповедание, жениться на Л. В., а меня заточить.
(c) Письмо императрицы С.А. Понятовскому от 2 августа 1762 года.
Именно в этом отрывке содержаться все те причины свержения Петра III, которые до сих пор используются даже в школьных учебниках. Мол, император собирался предать веру, окончательно сошел с ума, стремясь стать точной копией Фридриха II.
Но Екатерина не была единственным человеком своего времени, который оставил воспоминания. Ее любовник, С.А. Понятовский, оставил в конце жизни свои мемуары, которые иногда заметно отличаются от того, что мы знаем о "сумасшедшем" императоре Петре III.
Встреча с императрицей
Понятовский в своих мемуарах оставил много воспоминаний о той жизни, которая вела Екатерина до воцарения. Еще в те времена, когда девушка была лишь немецкой принцессой и женой наследника престола.
Но интереснее, что в это время он еще не пишет о Петре как о сумасшедшем человеке, а его воспоминания выставляют его как искреннего человека, который хотел, как и мы все, любви.
Но начнем сначала. Первую встречу с молодой Екатериной Станислав описывает так:
Ей было двадцать пять лет. Оправляясь от первых родов, она расцвела так, как об этом только может мечтать женщина, наделенная от природы красотой. Черные волосы, восхитительная белизна кожи, большие синие глаза навыкате, многое говорившие, очень длинные черные ресницы, острый носик, рот, зовущий к поцелую, руки и плечи совершенной формы;
С Екатериной он окажется наедине примерно в это же время. Бестужев окажет ему помощь в том, чтобы проникнуть в покои императрицы. Он без зазорно напишет об этом случае так:
Она никак не могла постичь, если можно так выразиться, каким образом я совершенно реально оказался в ее комнате, да и я впоследствии неоднократно спрашивал себя, как удавалось мне, проходя дни приемов мимо стольких часовых и разного рода распорядителей, беспрепятственно проникать в места, на которые я, находясь в толпе, и взглянуть-то толком не смел — словно вуаль меня окутывала...
После этого Понятовский часто станет оказываться в ее покоях. Ровно до того момента, когда он этом не станет известно ее мужу...
Реакция мужа
Спустя недолго время великому князю стало известно об отношениях Понятовского и Екатерины.
Тогда Понятовский стремился уехать из России поскорее, но его арестовали по середине дороги.
Схватив меня за воротник, они в таком виде доставили меня к великому князю.
Узнав меня, он приказал всадникам следовать за ним. Некоторое время все мы двигались по дороге, ведущей к морю. Я решил, что мне конец... Но на самом берегу мы свернули направо, к другому павильону.
Далее Станислав приводит достаточно подробный разговор, который был у него и великого князя в тот момент. Насколько он реален, мы не можем знать, но образ сумасшедшего императора не подобен тому, какой представлен в разговоре.
Там великий князь начал с того, что в самых недвусмысленных выражениях спросил меня, спал ли я с его женой.
— Нет,— ответил я. Он:
— Скажите мне лучше правду. Скажите — все еще можно будет уладить. Станете запираться — неважно проведете время.
Я:
— Я не могу сказать вам, что делал то, чего я вовсе не делал...
После этого лишь силами приближенных к еще живой императрице Елизавете, его смогли освободить. Далее Понятовский приводит рассказ, как ему пришлось пробираться до Петергофа, как великой княгине пришлось просить о защите любовницу мужа, Елизавету Воронцову. Та, по видимому, согласилась помочь и состоялась еще одна встреча великого князя и любовника его жены.
И вот уже великий князь с самым благодушным видом идет мне навстречу, приговаривая:
— Ну, не безумен ли ты!.. Что стоило своевременно признаться — никакой чепухи бы не было...
Я признался во всем (еще бы!) и тут же принялся восхищаться мудростью распоряжений Его Императорского Высочества — ведь ускользнуть от поимки мне было невозможно...
Не "безумием", а мудростью. Это очень интересно, разве возможно где-то найти воспоминания об императоре, где его назвали бы мудрым?
Шведская семья
После их недолгого разговора Петр решил, что кого-то не хватает. И тогда великий князь разбудил жену и привел на встречу к Понятовскому, чтобы она посидела в их компании.
Ну, вот и она... Надеюсь, теперь мною останутся довольны.
Так обращался "безумный" муж к своей жене. Лично привел к ней ее любимого мужчины, прекрасно понимая, что сам находит любовь в другой женщине, Елизавете Воронцовой.
Затем мы, все шестеро, принялись болтать, хохотать, устраивать тысячи маленьких шалостей, используя находившийся в этой комнате фонтан,— так, словно мы не ведали никаких забот. Расстались мы лишь около четырех часов утра.
Каким бы бредом все описанное ни казалось, я утверждаю, что все здесь безусловно верно.
Так описывает продолжение вечера Станислав Понятовский. В конце он будто специально делает акцент на том, что "все здесь верно". Он будто сам понимает, как мало воспоминаний о таком настоящем Петре будет сохранено историей.
Следующее воспоминание кажется просто сенсационным.
Начиная со следующего утра все улыбались мне. Великий князь еще раза четыре приглашал меня в Ораниенбаум. Я приезжал вечером, поднимался по потайной лестнице в комнату великой княгини, где находились также великий князь и его любовница. Мы ужинали все вместе, после чего великий князь уводил свою даму со словами:
— Ну, дети мои, я вам больше не нужен, я полагаю...
Выходит, что они проводили время единой шведской семьей, где был Петр III со своей любимой женщиной, Елизаветой Воронцовой, и Екатерина, который муж позволял быть с ее любимым мужчиной.
При этом, обращение в конце кажется еще интереснее- "дети мои".
Не "моя неверная супруга", не "недостойный фаворит", а мои дети. Император, по видимому, не был тираном, который оставлял свою супругу одну в полном несчастье. Он видел, что их брак не был счастливым и полным любви и нашел ту женщину, которая эту любовь ему давала.
При этом, не отказал в любви своей собственной жене, саморучно оставляя ее с любовником.
Это уже устраняет интересный миф, который привнесла нам императрица - о том, что Петр III был чудовищным мужем, ни капли не заботившимся о счастье супруги.
