ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНОЕ ИНТЕРВЬЮ С САМЫМ СМЕЛЫМ ВИЗИОНЕРОМ НАУЧНОЙ ФАНТАСТИКИ,КОТОРЫЙ ОТКРОВЕННО РАССКАЗЫВАЕТ О "БЕГУЩЕМ ПО ЛЕЗВИЮ", ВНУТРЕННИХ ГОЛОСАХ И СОБЛАЗНАХ ГОЛЛИВУДА
Примечание редактора: когда Джон Бунстра брал следующее интервью у Филипа К. Дика, он никогда не думал, что оно может быть последним для Фила. Сам Дик был в отличном расположении духа и с немалым волнением ждал премьеры «Бегущего по лезвию», снятого по одному из его романов. Введение Бунстры, которое мы оставили без изменений, отражает оптимизм автора. Однако в конце февраля у Дика случился обширный инсульт, и теперь он умер в калифорнийской больнице утром 2 марта. Его смерть делает следующее интервью еще более острым, особенно обнадеживающую ноту, на которой оно заканчивается.
Выражение «Филип К. Дик» может стать нарицательным – по крайней мере, в Голливуде – к концу года. Благодаря своему научно-фантастическому роману «Мечтают ли андроиды об электроовцах?» снятому Ридли Скоттом под названием «Бегущий по лезвию», и студии Дисней, заложивший в бюджет предстоящего фильма «Вспомнить все» столь же большую сумму, выдающийся тридцатилетний труд Дика наконец привлечет к себе внимание.
Среди коллег по научно-фантастическому цеху его никогда не недооценивали. «Дик… освещал яркими огнями своего воображения terra incognita ошеломляющих размеров», — писал Харлан Эллисон в «Опасных видениях». Брайан Олдисс благосклонно сравнил “ужасный юмор” Дика с Диккенсом и Кафкой. И Норман Спинрад излагает это дело настолько ясно, насколько это возможно, в своем предисловии к изданию «Доктора Бладмани» в издательстве Gregg Press: «Через пятьдесят или сто лет Дик, оглядываясь назад, вполне может быть признан величайшим американским писателем второй половины XX века».
Начиная со своей первой книги («Солнечная лотерея») и заканчивая своей последней («Всевышнее вторжение»), Филип Киндред Дик сосредоточил свое внимание на борьбе – во всех сферах жизни, в каждом занятии – за то, чтобы увидеть за пределами иллюзий, которые отделяют человечество от возможности подлинного существование; распознать человека среди андроидов. Его гений соединяет ядро запоминающихся персонажей с парадоксальными сюжетами, богатыми философскими исследованиями, но краткое описание не может объяснить, насколько увлекательной неизменно оказывается эта эклектичная смесь.
В конце 1960-х годов Дик проявлял растущий интерес к измененным состояниям сознания, вызванным веществами, но «Стигматы Палмера Элдрича», часто упоминаемые как основанные на ЛСД, были завершены до того, как Дик минимально подвергся воздействию галлюциногенов. Точно так же некоторые из более ранних романов Дика («Марионетки мироздания», «Око небесное») предвосхищают его противоречивые визионерские эпизоды последних лет – эпизоды, которые он описал в печати и которые легли в основу его недавних произведений.
Он считает, что высшее сознание – возможно, освобожденное правое полушарие его собственного мозга, возможно, инопланетная или ангельская сущность – захватило временный контроль над его телом и произвело долгосрочные изменения в его жизни. Оно предоставило ему поддающуюся проверке информацию, которая в одном случае позволила диагностировать неожиданный врожденный дефект у его маленького сына.
Тридцать четыре опубликованных романа Дика и шесть сборников рассказов настолько одинаково хороши, что, кажется, стыдно выделять какой-либо из них. Но если бы мне пришлось отправиться на необитаемый остров, я бы с собой взял:
- «Доктор Бладмани, или Как мы стали жить после бомбы» о ядерной войне и псионических способностях гомункула по имени Хоппи;
- «Сдвиг времени по-марсиански», где повседневная жизнь несчастной марсианской колонии переворачивается с ног на голову ребенком-аутистом;
- «Порвалась дней связующая нить» с участием Рэгла Гамма с чудесным именем, ничего не подозревающего стержня западной цивилизации;
- «Исповедь недоумка», популярный роман о разрушительной любви, мелькнувшей в зеркальном сознании одного славного дурака;
- «ВАЛИС» и «Всевышнее вторжение», которые описывают возвращение Бога на земной шар после Его – и/или Ее – загадочного отсутствия.
Действие «ВАЛИС» разворачивается в современной реальности, идентичной нашей собственной, за исключением утверждения главного героя о том, что "Римская империя никогда не заканчивалась". Подобные откровения отправляют то ли безумного, то ли просветленного Толстяка Лошадника в погоню за новым Мессией – двухлетней девочкой. Ближе всего это проявление силы к обычной научной фантастике — это рассказ о фильме, который содержит закодированную информацию о местонахождении Мессии; вся книга выросла из черновика, который был сюжетом этого фильма. "Всевышнее вторжение" переносит темы "ВАЛИС" в узнаваемое научно-фантастическое будущее космических кораблей и социальных изменений. Настоящий Бог Ветхого Завета предстает в виде маленького мальчика, который должен избавиться от амнезии (концепции, называемой анамнезом, имеющей решающее значение для недавней работы Дика), чтобы победить силы, которые держат Землю в иллюзии. В поездку отправляется слишком человеческий «отец» мальчика Херб; пророк Илия; и поп-певица, подозрительно похожая на любимицу автора Линду Ронштадт.
Но мне кажется постыдным делом выделять всего полдюжины романов Дика. Я не могу исключить мир изменяющихся форм «Убика» или роман «Человек в высоком замке», удостоенный премии Хьюго, о победе стран Оси, в котором восточная половина Соединенных Штатов контролируется нацистской Германией, а западная - Японией. Или «Кланы Альфанской Луны». Или горький панегирик Дика наркокультуре – «Помутнение». А поскольку Филу Дику всего пятьдесят три, есть надежда, что впереди будет еще больше. Возможно, он только что достиг своего расцвета.
Twilight Zone: Ваш предстоящий роман «Трансмиграция Тимоти Арчера» по сути является не научно-фантастическим, но реалистическим литературным произведением, основанным на загадочной смерти в пустыне вашего друга епископа Джеймса Пайка, и мне сказали, что вы написали его вместо того, чтобы заняться новеллизацией сценария «Бегущего по лезвию». Почему вы решили написать книгу с откровенно религиозной тематикой вместо прибыльного, почти наверняка бестселлера?
Филип Дик: Сумма денег была бы очень велика, и создатели фильма предложили нам воспользоваться правами на торговлю. Но они потребовали запретить оригинальный роман «Мечтают ли андроиды об электроовцах?» в пользу коммерческой новеллизации, основанной на сценарии.
Мое агентство подсчитало, что я получил бы, по самым скромным подсчетам, 400 000 долларов, если бы сделал новеллизацию. Напротив, если бы мы пошли по пути переиздания оригинального романа, я бы заработал около 12 500 долларов.
Люди из "Бегущего по лезвию" оказывали на нас огромное давление, чтобы мы сделали новеллизацию — или позволили кому-то другому прийти и сделать это, например Алану Дину Фостеру. Но мы чувствовали, что оригинал был хорошим романом. И еще, я не хотел писать то, что я называю “Мистер ширпотреб”. Я действительно хотел взяться за роман про Тимоти Арчера.
Так что мы стояли на своем, и в какой-то момент "Бегущий по лезвию" стал настолько хладнокровен, что пригрозил отозвать права на товарный знак. Мы не смогли бы сказать: “Роман, на котором основан ”Бегущий по лезвию". Мы не смогли бы использовать какие-либо кадры из фильма.
В конце концов, мы пришли с ними к соглашению. Мы непреклонны в переиздании оригинального романа. И я написал «Трансмиграцию Тимоти Арчера».
Так вот, плата за этот роман очень мала. Это всего лишь 7500 долларов, что в наши дни практически минимум. Это потому, что в области мейнстрима я, по сути, начинающий писатель. Меня никто не знает. И мне платят в том же размере, в каком платили бы начинающему писателю, пришедшему в данную область. Контракт рассчитан на две книги, и в нем есть научно-фантастический роман. И за научную фантастику платят ровно в три раза больше, чем за «Тимоти Арчера».
TZ: Вы уже начали писать научно-фантастический роман?
Дик: Я сделал два разных наброска. Я, вероятно, склею их вместе и сделаю из этого одну книгу, что мне нравится делать: разрабатывать отдельные наброски, а затем склеивать их в одну книгу. Вот откуда у меня взялись многочисленные сюжетные идеи. Мне очень нравится это делать, склеивать. Другими словами — синтезировать.
Выход второго романа намечен на 1 января 1983 года, так что у меня есть время. Сейчас я просто физически слишком устал, чтобы печатать. Похоже, это тоже будет хорошая книга. Она называется "Сова при дневном свете" (англ. The Owl in Daylight).
Саймон и Шустер хотели, чтобы «Арчер» был готов первым, и я хотел написать это первым. Однако, у меня предчувствие, что я допустил большую ошибку и книга может оказаться неудачной. Возможно, я утратил способность писать литературный роман, если вообще когда-либо имел к этому способность. Прошло более двадцати лет с тех пор, как я написал ненаучно-фантастический роман, и очень проблематично, смогу ли я писать мейнстримовую художественную литературу литературного уровня. Это определенно не доказанная вещь, Х-фактор. Мне кажется, я отказался от 400 000 долларов и остался ни с чем.
TZ: Я не считаю «ВАЛИС» научной фантастикой. Его можно было бы опубликовать как мейнстримный роман и, таким образом, привлечь неизвестно какое внимание. Я уверен, что его научно-фантастическая обертка вызвала больше откликов, чем могла бы получить в противном случае. Но это само по себе вполне литературно; в лучшем случае маргинальная научная фантастика.
Дик: Я бы назвал «ВАЛИС» плутовским романом, экспериментальной научной фантастикой. «Всевышнее вторжение» имеет очень традиционную для научной фантастики структуру, почти научное фэнтези; никаких экспериментальных устройств. «Тимоти Арчер» ни в коем случае не является научной фантастикой; все начинается в тот день, когда застрелили Джона Леннона, а затем переходит в воспоминания. И все же эти три романа образуют трилогию, объединяющуюся вокруг основной темы. Это то, что чрезвычайно важно для меня с точки зрения органичного развития моих идей и увлечений в моем творчестве. Так что, если бы я пустил себя под откос и сделал дешевую новеллизацию «Бегущего по лезвию» — полностью коммерческую вещь, рассчитанную на двенадцатилетних детей, — это, вероятно, было бы для меня катастрофой в художественном отношении. Хотя в финансовом плане, как объяснил мой агент, я был бы буквально обеспечен на всю жизнь. Я не думаю, что мой агент считает, что я проживу намного дольше.
Это как «Ад» Данте. Писатель, отправленный в Ад, приговорен переписывать все свои романы — по крайней мере, лучшие из них — как дешевую халтуру для двенадцатилетних детишек на веки вечные. Ужасное наказание! Тот факт, что это принесло бы мне много денег, подчеркивает гротескность ситуации. Когда мне это наконец предлагают, я более или менее равнодушно отношусь к "мегабаксам". Я веду довольно аскетичный образ жизни. У меня нет никаких материальных потребностей, и у меня нет долгов. Моя квартира оплачена, моя машина оплачена, моя стереосистема оплачена.
По крайней мере, таким образом, я попытаюсь написать лучшую книгу, какую только могу написать, — и если мне это не удастся, по крайней мере, я сделаю все возможное. Я считаю, что человек всегда должен стараться изо всех сил, чинит ли он обувь, водит автобус, пишет романы или продает фрукты. Ты делаешь все, что в твоих силах. А если у тебя ничего не получится, то, я думаю, ты будешь винить в этом свою мать.
TZ: Как вы сравниваете трилогию ВАЛИС с остальными вашими работами?
Дик: Я выбросил за борт первую версию "ВАЛИС", которая была очень обычной книгой. Эта версия появляется в готовой книге как фильм. Я искал модель, которая привнесла бы что-то новое в научную фантастику, и мне пришло в голову полностью вернуться к плутовскому роману и сделать так, чтобы моими героями были плутами — негодяями - и написать это от первого лица, используя довольно свободный сюжет. Я чувствую, что в настоящее время плутовской роман имеет огромное значение. "Рыжий человек" Донливи - один из них; как и "Приключения Оги Марча" Сола Беллоу. Я рассматриваю это как протестную форму романа, отказ от более структурированного буржуазного романа, который был так популярен.
Я перерабатываю свою собственную жизнь. У меня были очень интересные десять лет, начиная с 1970 года, когда моя жена Нэнси, к моему большому удивлению, ушла от меня и уехала с «черной пантерой». В результате чего я достиг дна. Я имею в виду, я просто упал в канаву, я выбежал на улицу в шоке, когда это случилось.
Я был очень буржуазен. У меня были жена и ребенок, я покупал дом, водил "Бьюик" и носил костюм с галстуком. Внезапно моя жена ушла от меня, и я оказался на улице с уличными людьми. И после того, как я выбрался из этого — что в конечном итоге было для меня смертельным путешествием — я подумал: «Ну, у меня есть интересный материал из первых рук, о котором я хотел бы написать. Я переработаю свою жизнь в терминах романа». Сделав это в «Помутнении», я столкнулся с вопросом, что делать дальше. Мне потребовалось много времени, прежде чем я почувствовал, что у меня есть то, чего я хотел.
До этого я был склонен рассматривать людей с точки зрения ремесленника. Я восемь лет проработал в розничной торговле. В пятидесятые годы я управлял одним из крупнейших музыкальных магазинов на Западном побережье, а когда учился в средней школе, работал в мастерской по ремонту радиоприемников. Я был склонен рассматривать людей как «мастер по ремонту телевизоров», «продавец» и так далее.
Позже, в результате моего уличного опыта, я стал смотреть на людей как на плутов.
Я не имею в виду милых негодяев, я имею в виду беспринципных негодяев, готовых надуть вас в любой момент по любой причине. Я находил их бесконечно увлекательными. И я не видел, чтобы люди такого типа были в достаточной степени представлены в художественной литературе.
