Со дня боя галеры «Десна» прошло две недели. Всё это время эскадра адмирала Мордвинова стояла в бездействии в глубине Днепровского лимана. И достоялась. 1 октября 1787 года турки всё-таки отважились на высадку под Кинбурном.
Хорошо известно, что Суворов их встретил горячо, а назад проводил немногих – пожалуй, человек 500 из 5000. Остальные полегли на Кинбурнской косе.
Победу омрачало всё то же бездействие флота. Суворов считал, если бы Мордвинов воспользовался суматохой высадки, он мог бы нанести туркам серьезное поражение. Или по крайней мере, причинить существенные потери. Так и написал Потемкину.
Потемкин принялся понукать Мордвинова к действиям против турецкого флота. И адмирал наконец решился на диверсию.
В ночь с 3 на 4 октября 1787 года предполагалось устроить налет на тесно стоящие близ Очакова турецкие корабли. В авангарде русского отряда двинулась плавучая батарея №1 и пара галер. Одна из галер – «Десна» лейтенанта Ломбарда. Весь авангард возглавил капитан 2-го ранга Андрей Евграфович Веревкин. Он находился на плавбатарее.
Замысел, скорее всего, заключался в следующем. Плавбатарея (6 орудий) при поддержке галер должна была запалить хотя бы один корабль противника. Тесное расположение турок обещало, что пожар может начать распространяться. Тогда-то в дело вступят основные силы Мордвинова.
Как часто бывает, всё пошло не по плану. В темноте галеры заблудились и отстали. Основные силы также остановились вдалеке. И только плавбатея подошла к расположению турецкого флота.
Интересно, что галеры не просто отстали. Ломбард каким-то образом умудрился потерять из виду свою «Десну» и перешел на плавбатарею. Дескать, когда найдется галера, вернусь обратно.
Рассвет застал Веревкина буквально под самым носом у турок. Ни о каком нападении речь уже не шла. Самим бы уйти. Для этого имелось два пути. Первый: пойти по прямой к берегу и выброситься на мель. Второй: прорываться в море. Капитан Веревкин решил прорываться.
(Третий вариант – просто сдаться в плен – не рассматривался)
Турки немного ошалели от такой наглости, но вскоре выделили крепкий отряд из 6 кораблей (2 фрегата и 4 галеры) для преследования медленной плавбатареи. Впрочем, ей повезло – корабль был подхвачен течением, а потому не стал легкой добычей. Больше того, русские получили возможность отстреливаться. Начался 3-хчасовой бой.
Положение Веревкина становилось всё сложнее. В довершение бед взорвалось одно из шести орудий, поранив и убив 15 человек команды. Начавшуюся панику пресекли офицеры. В том числе и Ломбард.
Вскоре разорвалось еще одно орудие. А за ним и третье. К этому моменту из строя выбыла половина команды. Оставшиеся пушки наводили уже лично Веревкин и Ломбард.
Позже Веревкин рапортовал о качестве орудий:
«…Что же принадлежит до артиллерии, то я удивляюсь, коим образом она принята с заводов, и кажется, что оная без пробы принята, в рассуждении, что при разрыве пушки оказался чугун как с грязью дерева; что же принадлежит до единорогов, которыми я оборонялся… только стволы короткие, так что при каждом выстреле единорог опрокидывался через задние колёса».
Выйдя в море, плавбатаеря потеряла преимущество, данное ей течением. Турки быстро прижали побитый корабль к берегу. Остатки команды, капитан 2-го ранга Веревкин и лейтенант Ломбард оказались в плену.
Домой они вернулись только после заключения мира в 1791 году.
Интересно, что оставивший Веревкина без помощи Мордвинов хлопотал о награждении его орденом Георгия 4-й степени. Но ходатайство не было удовлетворено. Хуже того, Андрея Евграфовича Веревкина вскоре отправили в отставку в чине капитана 1-го ранга.
Ну а что же турки и Мордвинов? Да ничего. Наш контр-адмирал так и не решился больше ни на одно действие. Вскоре кампания на море завершилась сама собой. Турки ушли из Очакова в Варну.
Что ж, по крайней мере, наши Лиманская и Севастопольская эскадры получили возможность соединиться, чтобы общими силами открыть новую кампанию 1788 года.
---------
Все материалы рубрики "Один в море воин":
