Георгий проснулся от холода. Сквозь хвою просматривалось серое утро, ветви старой елки склонились под тяжестью холодной росы. Георгий поежился, вспомнил все, что с ним приключилось вчера, ужаснулся, представив, что скажет дядя Сурен, когда узнает все. Знать бы еще, что с Арсеном. Конечно, его не убили, хотя... Кто знает, что было на уме у тех моряков. И даже если что – никто не знает, где их искать: ни фамилий, ни откуда они, не известно.
Георгий выполз из-под ели. Снаружи оказалось холоднее, чем под ней. Он отряхнул с одежды опавшие иголки, попрыгал, пытаясь согреться, потом стал думать, в какую сторону идти. Он заметил, что повсюду тропинки, значит, какие-то поселки, деревни недалеко. Да и бежал он от этого сумасшедшего не очень долго. Георгий со стыдом вспомнил, как он убегал. Хорошо, что никто не видел этого! Да, бежал, как заяц, как последний трусливый заяц. А что он мог сделать? Как что? Броситься на него, отнять пистолет и убить его. Потом другого. Освободить Арсена и уехать домой. А потом Арсен расскажет всем, как он, Георгий, спас его от убийц... Да, хорошо бы так. Но пока дело совсем другое: где Арсен, жив ли – он не знает.
Георгий шел по тропинке, надеясь, что она куда-нибудь его приведет. Он выбрал самую протоптанную, по которой, как ему показалось, ходят часто, а значит, она обязательно приведет куда-нибудь. От холодной росы его одежда промокла, в туфлях хлюпало, будто он прошел по луже. С деревьев постоянно капало, будто ночью прошел дождь.
День обещал быть хорошим, солнце вставало ясное, чистое. Лес уже проснулся, зазвенел своей многоголосой жизнью, по веткам перепархивали птицы, верхушки деревьев начинали качаться под легким ветерком. Георгий хотел пить, есть, шел все быстрее. Под сосной он увидел ягоды брусники и склонился, чтобы собрать их. Они были еще слегка розовыми, незрелыми, но голодный, он съел их сразу. Горьковато-кислые, они слегка утолили жажду, а есть захотелось еще больше.
Вдруг он услышал звук автомобиля. Он был совсем недалеко, и Георгий обрадовался так, как давно уже не радовался. Он побежал в ту сторону, откуда послышался этот долгожданный звук, но споткнулся о корни сосны и упал. В ноге почувствовал резкую боль. Когда он попытался встать, то понял: на ногу встать он не может. От злости Георгий даже закричал. Поднявшись, он сломал ветку и поковылял, опираясь на нее.
Через некоторое время он действительно оказался на дороге. Это была проселочная дорога, даже не асфальтированная, а просто хорошо укатанная песчаная, местами каменистая, но Георгию она показалась самой лучшей дорогой! Он прислушался, чтобы понять, куда проехал автомобиль. Утром обычно едут на работу в город, можно будет поймать попутную машину. Боль становилась все сильнее, пульсировала в голеностопном суставе, не давала встать на ногу. Георгий злился: казалось, все позади, и вот на тебе!
Услышав звук подъезжающего автомобиля, Георгий воспрянул духом. Из-за поворота, скрытого густыми кустами, показался автомобиль с надписью «Хлеб». Георгий активно стал махать рукой, и хлебовозка остановилась.
- Мужик, ты что тут делаешь в такую рань? Тебе куда? В Новосаратовку? Садись!
Георгий закивал: ему было все равно, куда ехать, он забрался в кабину, но палку пришлось оставить – она не помешалась.
- Может, тебе сначала в больницу? Смотрю, с ногой у тебя что-то не то. Оступился?
Георгий кивал, постанывая.
- Ладно, подкину тебя в больницу – мне по пути. А я хлеб везу. Вообще-то там есть своя пекарня, но что-то в ней сломалось, вот уже неделю вожу хлеб.
-Слушай, друг, у тебя так пахнет хлебом! Нету у тебя хоть куска? Есть хочу очень сильно, понимаешь?
Водитель удивленно посмотрел на него, сказал:
- Возьми там, в бардачке, себе оставил.
Георгий открыл бардачок – там лежали булочки. Он взял одну, впился в нее зубами. Никогда еще он не ел такого вкусного хлеба! Съев, он перевел дыхание:
- Спасибо, друг!
Вскоре показались дома поселка.
- Ну вот и приехали! Сейчас я тебя подвезу к больнице.
Они подъехали к зданию деревенской больницы. Двухэтажное кирпичное здание стояло в окружении берез, уже почти совсем сбросивших листву, елей, густо зеленеющих рядом с рябинами, увешанными уже созревшими гроздями. Кусты жимолости и калины подобрались к самым окнам. На клумбах вместо цветов лежали разноцветные листья берез, рябин, кленов.
На деревянном крыльце стояли двое мужчин и курили. Санитарка вынесла ведро с грязной водой, по-видимому, после мытья полов, вылила под деревья недалеко от крыльца. Дворник собирал граблями опавшие листья.
Водитель вышел на подножку, позвал стоявших:
- Эй, мужики! Тут человек не может идти, что-то с ногой, заберите его!
Мужчины, не торопясь, бросили сигареты, подошли к машине.
- Ну, что там у тебя?
- Нога, - простонал Георгий.
Его подхватили под руки и почти понесли в помещение. Водитель хлебовозки посмотрел им вслед и отъехал.
Через час Георгий уже лежал в кровати, с тугой повязкой на ноге, в больничной пижаме. Он, конечно, не собирался оставаться здесь, он решил поспать, потом поесть и потом позвонить дяде. С этими мыслями он крепко заснул.
Солнце уже склонялось к западу, когда Николай и Сергей подъехали к больнице. Его лучи высвечивали яркие желтые пятна на старых стенах. Двор больницы был огорожен старым штакетником, калитка была распахнута. Во дворе на лавочке между двумя соснами сидели несколько мужчин и курили, санитарка развешивала на веревке белье.
Николай и Сергей вошли во двор, направились к крыльцу под внимательными и любопытными взглядами окружающих.
Поднявшись по скрипучему крыльцу, вошли в больницу. По коридору с темно-зелеными стенами, выкрашенными масляной краской, медленно, прихрамывая, шла женщина в бесформенном халате неопределенного цвета, из-под которого выглядывали края когда-то белой рубашки, в стоптанных тапочках. На голове у нее была косынка, скрывавшая волосы.
- Давай спросим у бабули, - сказал Сергей и ускорил шаг, стараясь догнать женщину.
