Ромашов пожал плечами, нехотя объяснил:
-Теоремы ни при чём. Просто настроения нет.
Маринка подняла глаза к небу: не иначе – солнце с запада взойдёт!.. Чтобы у Ромашова не было настроения идти на дискотеку!..
- Макс! А я хочу! И хочу, чтобы ты был со мной… а не в кабинете математики!
-Ну… сходим, – как-то бесцветно пообещал Максим.
Незаметно для себя Ромашов выучил школьное расписание. И безошибочно знал, в каком классе сейчас урок математики. И когда у Любови Алексеевны свободный урок, тоже знал…
Закончилась большая перемена, а Максим, казалось, не слышал звонка. Маринка дёрнула его за рукав:
- Ромашов! Спускайся со своих облаков!
-Ты иди, Мариш… А я тут… Ну, покурю за кочегаркой и приду.
-Макс! У нас лабораторная по биологии!
-Успеем.
Марина проводила Ромашова озадаченным взглядом. А Максим вышел на улицу, направился за школьную кочегарку. Надавал подзатыльников Славке Ершову и Витальке Лыкову из 7-го А:
- Звонок для кого прозвенел? А про курение в юном возрасте вам Екатерина Павловна не объясняла?! А ну, содержимое карманов – к осмотру!
Славка отдал Ромашову начатую пачку сигарет. Лыков протянул коробку спичек. Максим скомкал сигареты, вернул Славику. Распорядился:
-В урну! В ту, что у крыльца! Так, чтоб я, когда буду возвращаться, увидел эту пачку!
Семиклассники не спеша двинулись к школе. Ершов оглянулся, что-то недовольно буркнул. Максим вздохнул: процесс воспитания придётся продолжить. Дал Славке пня:
-Ускорились, ребята! И не забываем извиниться перед учительницей за своё гнусное поведение и опоздание на урок!
А сам уселся на бревно за кочегаркой.
Бывают же такие имена: Люба, Любаня… Любовь. А называть девчонку, которую зовут Любой, надо Любовью Алексеевной, – потому что она умудрилась стать учительницей математики…
Марина что-то говорила про лабораторную. Надо идти.
А у Любы… Любови Алексеевны сейчас нет урока.
Максим в раздумье постоял на крыльце. Всё же насколько свободнее дышится, когда завуч, Антонина Андреевна уезжает на какой-нибудь семинар…
И Максим вместо кабинета биологии отправился в школьную столовую. Выбрал самое красивое пирожное – «корзиночку». Буфетчица Леночка понимающе улыбнулась:
- Выгнали из класса, Ромашов?.. Решил подсластить жизнь?
-Не угадала, Ленусик. Если бы меня выгнали с биологии, я бы не огорчился. Во всяком случае, до такой степени, чтоб есть пирожные, – точно не огорчился бы. Это не мне.
- Ох, и балабол ты!.. А Маринка эклеры любит.
- Знаю, – кивнул Максим. – Салфетку дай.
Неслышно приоткрыл дверь в кабинет математики. Любовь Алексеевна, как обычно, проверяла тетради. Максим скосил глаза в замызганную тетрадку пятиклассника Костика Ладыгина:
- Я тут подумал… Вряд ли самостоятельная 5-го А прибавит радостных минут. – Положил пирожное на учительский стол: – В общем, это Вам.
Любовь Алексеевна растерянно отбросила светлую прядь. И тут же строго слетелись тоненькие стрелочки бровей:
- Максим! Ты почему не на уроке? У вас же сейчас биология!
А у Максима от её строгости счастливо забилось сердце: выходит, не только он знает наизусть, в каком классе сейчас математика… Любовь Алексеевна тоже помнит расписание уроков в 10-Б.
-Биологии ещё целых тридцать пять минут. Почти вечность. И я подумал, что Вам понравится.
Любовь Алексеевна неожиданно призналась:
- Моё любимое пирожное.
И снова взлетело сердце:
- Значит, я угадал?
-Иди на урок, Максим.
-Куда ж я денусь, – пойду, – вздохнул Ромашов. – А вечером дискотека. Вы ни разу не были, Любовь… Алексеевна. Приходите сегодня.
-Приду. Я сегодня дежурю у вас на дискотеке.
Биологичка Тамара Ильинична подробно рассказала Максиму, почему для десятиклассника недопустима вот такая безответственность в учёбе. Заметила:
- И сиять у тебя, Ромашов, повода нет.
А оно всё равно сиялось… Маринка подозрительно спросила:
- Ты что счастливый такой, Ромашов?
- Да так, – усмехнулся Максим. – Семиклассникам объяснил, что курить вредно. Поняли. Я вот задумался: не двинуть ли мне в педагоги.
-Математику будешь преподавать? – догадливо сощурилась Маринка. – С твоими пятёрками!..
Никогда такого не было, – чтоб Максим Ромашов оробел на дискотеке. Запросто мог пригласить любую девчонку. А тут… Пока набрался смелости, чтобы подойти к Любови Алексеевне, физрук Олег Игоревич уже пригласил её.
Маринка положила руки на плечи Максиму:
- Так и будешь стоять? Танцевать разучился?
Любовь Алексеевна вышла из зала. Максим снял Маринкины ладони, виновато улыбнулся:
- Мне тут… Мне, Марин, уйти надо. А ты потанцуй… Ну, с Игорьком или с Димкой.
- Ромашов!..
В коридоре Максим оглянулся. Поднялся на второй этаж, в кабинет математики.
- Любовь… Алексеевна!..
- Максим… Мне ещё несколько тетрадей надо проверить.
Максим сел за первую парту – напротив учительского стола. Будто летел с немыслимой головокружительной высоты, – опустил свою ладонь на её руку.
А Любовь Алексеевна не подняла глаз… и не убрала руку.
И Максим осмелился… – тот самый Максим Ромашов, который, не задумываясь, прыгал в море с обрыва за парком и плыл туда, где небо сливается с азовской волной, – сейчас осмелился, как робкий семиклассник, и чуть слышно сказал:
- Люба…
Маринка Савельева и Викуля Перегудина смотрели в приоткрытую дверь кабинета математики.
А Максим повторил – уже громче:
- Люба!..
Девчонки вышли на улицу.
- Нет, – ты видела, Марин?! – негодовала Вика. – Это та, что строит из себя строгую математичку! Из-за неё классная моим родакам позвонила тогда! А Ромашов!.. Ты слышала?.. «Лююба»! Догадываешься, чему его учит эта Лююба?! Пока ты переживаешь, что он на дискотеки не ходит! Зря мы ушли! Надо было зайти в кабинет, – доброго вечера им пожелать! Представляешь, как бы выглядела эта учительница математики? – Затрясла подругу за плечи: – Марин! Ты так и будешь молчать?
Марина усмехнулась:
- Нет. Я знаю, что мне делать.
Этим утром Максим вышел из дому задолго до начала уроков. Как хорошо, что утро выдалось дождливым!.. В приморском парке – пустынно. А на клумбах ещё цветут розы.
Шипов Максим не замечал. Бережно срывал полураспустившиеся розовые, белые, нежно-алые бутоны. Спрятал букет в сумку с учебниками и спортивной формой.
Первым уроком математика – в 5-м А. Этот народ любит поспать в такую погоду…
А завуч, Антонина Андреевна, перед уроками любит собирать учителей на пятиминутки.
Максим оставил розы в кабинете математики.
Любовь Алексеевна благодарно улыбнулась пятиклассникам. А они удивлённо переглядывались, качали головами. Потом Денис Якушев оглянулся на одноклассников, с явным сожалением вздохнул и мужественно признался:
- Розы – это не мы, Любовь Алексеевна.
А у 10-го Б – физкультура. Маринка насмешливо кивнула на исцарапанные руки Максима:
- Ромашов!.. Ты, похоже, малину воровал? В чьём саду нашёл – в такое время!
А в кабинете математики, на учительском столе, в простенькой прозрачной вазочке – букет роз.
Марина ещё раз быстрым взглядом окинула глубокие царапины на Максимовых руках.
После уроков у Ромашова тренировка, а Маринка поднялась в кабинет математики:
- Я, Любовь Алексеевна, спросить: Вы уже проверили наши четвертные контрольные по алгебре?
- Проверила.
- Ну, и как мы написали?
-Не очень хорошо. Почти у всех – тройки. Несколько четвёрок, одна пятёрка. Завтра будем делать работу над ошибками – посмотрите.
-А пятёрка – у Ромашова?
-Нет. Пятёрка у Воронина. У Ромашова – четыре.
Марина присела за первую парту, спрятала насмешку в глазах:
- Наадо же… У Ромашова – четыре… А за четверть – всё равно пять?
- Четвертные я ещё не выставляла.
Маринка кивнула на вазу с букетом:
- А розы красивые, – да, Любовь Алексеевна?..
- Красивые.
Марина сочувственно улыбнулась:
-А Вы, Любовь, Алексеевна, наверное, думаете, что Ромашов в Вас влюбился?.. И не знаете, что они с Журиным поспорили. Весь класс… вся школа знает: Ромашов с Журиным поспорили. Максим сказал, что Вы в него влюбитесь и поставите ему пятёрки за четверть – и по алгебре, и по геометрии. И розы эти… Макс так и сказал, – что для достижения цели все средства хороши. А Вы и правда подумали, что он влюбился в Вас?
Любовь Алексеевна не спеша листала конспекты уроков. Подняла на ученицу глаза:
- Марина! Если у тебя нет вопросов по алгебре и геометрии, ты можешь идти. У меня очень много работы.
На пороге Марина оглянулась:
-Макс на велик спорил. А Журин должен был…
- Марина! Мне некогда.
Девчонка ушла.
Любовь Алексеевна открыла тетрадь Ромашова: можно было поставить пятёрку. Если бы не… стихи под контрольной. Неумелые, отчаянные мальчишеские строчки:
Я хочу называть тебя Любой…
Приносить по утрам цветы,
И в кружение школьных будней
Каждый день лететь с высоты…
После уроков Толик Журин собрался незаметно смотаться. Разумеется, он и не думал учить наизусть стихотворение Пушкина «Я помню чудное мгновенье»…
А у Ромашова за четверть – пятёрки: и по алгебре, и по геометрии.
Смотаешься тут…
Максим остановил Журина. Взглянул исподлобья:
-За великом приходи, Толян.
-За великом?.. Ты… это, Ромашов… У тебя же за четверть пятёрки.
- Сказано, – приходи! Я проспорил.
- Ты это, Ромашов… – Толик махнул рукой и убежал.
Максим вернулся в школу: в спортзале – тренировка.
А когда уже вышел на улицу, – увидел, что в кабинете математики светятся окна…
Дождался Любовь Алексеевну у школьного крыльца. Шагнул ей навстречу:
- Люба!..
А она улыбнулась:
- Помнишь, ты говорил, что знаешь на берегу место, – единственное такое на всём побережье?
Максим затаил дыхание:
- Помню.
-И оно по-прежнему такое… единственное?
- Единственное.
Совсем по-девчоночьи Любовь Алексеевна предложила:
- Сходим – на каникулах?
Максим взлетел от счастья:
- Завтра!
- Завтра мне надо в институт, – сдать контрольную. Я на последнем курсе физмата учусь. В этом году на заочное перевелась.
Максим повторял её имя:
- Люба! Любаша!
И им обоим было понятно, что он хотел сказать.
