После операции прошла уже почти неделя. Лечащих врачей на послеродовом у меня было несколько, первый врач, взявший меня, ушёл на больничный, его заменил другой. Все плановые осмотры были по утрам, всё вроде было хорошо. В пятницу ко мне перевели малыша, я была счастлива, я с удовольствием за ним ухаживала, много ходила с ним на руках, боялась выпустить из рук, никак не могла нарадоваться, что мы наконец вместе и всё хорошо. Конечно, нагрузка на шов с переводом ко мне моего крохи возросла. И вечером субботы я почувствовала боль, стало больно вставать, больно нагибаться. Я подошла на медицинский пост, попросила что-нибудь обезболивающее. На что мне сказали, что через неделю после кесарева уже не должно ничего болеть. Я вернулась в палату, позвонила мужу, он через час, как раз в часы посещения принёс мне мой любимый кетонал в капсулах, я приняла, и боль отступила. Молока у меня не было, перегорело после начала курса таваника.
Вообще, на послеродовом отделении с ребёнком помогали и объясняли больше, чем по моему состоянию. Моя доктор из дородового, которая вела меня до родов и оперировала, несколько раз приходила меня проведать и проверить шов, но ничего не говорила про послеоперационный период, она думала, видимо, что мне тут всё расскажут, а местный лечащий врач ничего толком не объяснил.
Да и ладно, думала я, главное, пусть моему крохе лучше будет больше внимания.
По поводу своего состояния я думала, ну болит, ну ведь это же операция полостная, по узи всё хорошо, анализы в норме, нечего беспокоиться, а боль уйдет постепенно. Еще, к слову о послеродовом периоде, мне никто не объяснил, что несколько дней после операции пища должна быть только жидкая и нетяжелая. Операция была в понедельник, во вторник утром меня после ПИТа перевели в послеродовое, а к среде я уже оголодала так, что также просила мужа принести мне что-нибудь поесть.
Потому что еду конечно, приносили, но ооочень мало и очень скудно, ну это, как я уже поняла потом просто потому что сразу после операции ничего посущественнее и нельзя.
Я помню с удовольствием съела то, что принёс муж, свою любимую свердловскую булочку и вроде какой-то творожок или йогурт типа активии. К концу недели уже и местная еда стала получше и посытнее. Напрягать с готовкой я его не хотела, дома на нем была наша двухлетняя дочка, а мама у меня медсестра, с утра до ночи пропадает в стационаре на работе, я ей говорила, что у меня тут всё есть.
На мои просьбы об обезболивании на медицинском посту мне ответили отказом, а я и не стала ничего выпрашивать и пила на ночь свой кетонал.
Я выпивала по капсуле кетонала и могла спокойно спать. Это у нормальных людей, наверное, через неделю после кесарева уже ничего не болит, а у меня во время операции обнаружился эндометриоз 3 степени, как сказала моя доктор, там всё было черно, ещё и киста на яичнике, и спайки. Убрать всё это и провести операцию сразу ещё и по поводу обнаруженного эндометриоза одновременно с кесаревым не представлялось возможным, хирурги, которых пригласили во время кесарева из оперативной гинекологии, сказали, что вот прямо сейчас нельзя трогать, всё было бы очень травматично и очень сложно.
Потому в послеродовом периоде всё это великолепие ещё дней десять здорово болело.
Но в тот момент я была в эйфории, ведь я жива, опасения врачей по поводу потери матки в родах, и кровотечения, слава Богу, не оправдались и малыш, которого мы с таким трудом сохранили, мирно спал рядышком. А всё остальное уже было неважно…
