Мне еще нет тридцати лет, а сейчас, после всех ужасов немецкой оккупации, я выгляжу старухой. Немцы умер/вили трех моих детей, немецкая пуля оставила след на моем теле.
Письмо жены красноармейца Р. Белоцерковской
Письмо опубликовано в газете КРАСНАЯ ЗВЕЗДА 17 января 1942 г., суббота:
«Мой муж с начала отечественной войны находится в рядах Красной Армии. Жив он сейчас или нет, я не знаю. Пусть если не он, так его боевые товарищи узнают, что сделали со иной, советской женщиной, фашистские изверги.
29 ноября 1941 года меня и двух моих детей посадили в керченскую тюрьму. Я была беременна, со дня на день должна была разрешиться от бремени и уже не могла ходить. Немецкие солдаты, ворвавшиеся в мою квартиру, видели это. Однако они не посчитались ни с чем. Пинками вытолкали меня в сенцы, бросили на дроги, туда же кинули двух моих детей, и через полчаса я очутилась в сырой камере, где уже было около 30 человек—мужчины, женщины, дети.
Здесь, в тюрьме, я родила ребенка. Когда соседка по камере начала оказывать мне помощь, немецкий охранник закричал:
— Прекратить, буду стрелять.
За все девять дней тюрьмы мне давали только соленые бычки, а детям моим гнилую картошку. Нас мучила жажда. Сердце мое разрывалось, когда я видела, как дети умоляют немецкого часового дать им попить. Всякий раз вместо того, чтобы дать кружку воды, солдат нагло отвечал:
— Жить вам осталось недолго, проживете без воды.
На девятый день мне приказали раздеться до нижнего белья, взять детей и следовать во двор. На вопрос «Куда вы меня ведете?» немецкий солдат ответил пинком в живот. Вместе со мной вывели во двор еще несколько женщин с детьми. Они тоже были раздеты и стояли на снегу босиком. Прикладами винтовок нас загнали в грузовик, поставили там на колени и строго-настрого запретили поднимать голову. В таком положении нас вывезли за город, где уже была отрыта большая яма.
Когда всех нас выстроили возле ямы, нервы мои не выдержали. Я обняла детей и крикнула, обернувшись к немецким солдатам:
— Стреляйте, св/лочи, скоро вам будет конец.
И в этот момент раздались выстрелы. Пуля попала мне в левую лопатку и вышла через шею. Я упала в яму, на меня упали две убитых женщины, я потеряла сознание.
Спустя некоторое время пришла в себя и увидела рядом своих мертвых детей. Горе мое было так велико, что силы снова покинули меня. Лишь поздно вечером я очнулась. Крепко поцеловала детей и, высвободив свои ноги из-под трупов женщин, поползла в соседнюю деревню. На снегу оставались пятна крови. Почти через каждые десять метров я отдыхала.
Около полуночи меня подобрал старик-крестьянин. Он спрятал меня в своей хате под кровать и ухаживал за мной целую неделю, пока я немного не окрепла. По соседству жили немецкие солдаты. Старик каждую минуту рисковал жизнью. Он укрывал жену красноармейца, которая была расстреляна, но чудом уцелела.
Мне еще нет тридцати лет, а сейчас, после всех ужасов немецкой оккупации, я выгляжу старухой. Немцы умер/вили трех моих детей, немецкая пуля оставила след на моем теле. Где найти слова, чтобы прок/ясть эту банду убийц, этих людо/дов, пь/щих кровь женщин и детей!
Дорогой мой муж, дорогие товарищи бойцы, будем мст/ть фашистам! Будем истре/лять их всех до единого! Р. БЕЛОЦЕРКОВСКАЯ. Гор. Керчь, ул. Войкова, 8».
27 апреля 1942 года, нарком иностранных дел СССР Вячеслав Молотов в ноте о чудовищных злодеяниях, зверствах и насилии немецко-фашистских захватчиков в оккупированных советских районах охарактеризовал деяния фашистов в Керчи как «одно из самых кровавых преступлений германской армии на советской земле». Информация о керченской трагедии, изложенная в акте Чрезвычайной государственной комиссии по расследованию преступлений немецко-фашистских захватчиков, также фигурировала в материалах Нюрнбергского процесса.
Несмотря на то, что проект "Родина на экране. Кадр решает всё!" не поддержан Фондом президентских грантов, мы продолжаем публикации проекта. Фрагменты статей и публикации из архивов газеты "Красная звезда" за 1942 год. С уважением к Вам, коллектив МинАкультуры.
