Указ Правительствующему Сенату
В дополнение Указов Наших, данных Правительствующему Сенату от 16-го и 18-го июля 1914 года, 20-го июля 1915 года и 8-го января 1916 года, признав необходимым пополнить офицерским составом действующие и вновь формируемые команды флота, Повелеваем призвать на действительную службу из всех местностей Российской Империи числящихся в морском ополчении обер-офицеров, зауряд-прапорщиков и кондукторов.
Правительствующий Сенат не оставит к исполнению сего учинить надлежащее распоряжение.
На подлинном Собственною ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА рукою подписано:
«НИКОЛАЙ».
В Царской Ставке.
11-го марта 1916 года.
Начиная с северного Рижского района, отмечается, что на левом фланге последнего, где наши позиции расположены к югу от острова Далена и в районе д. Плаканен (на реке Миссе, к востоку (от Олая) наши войска за последние два дня имели столкновения с сильными германскими отрядами. Результаты этого столкновения еще пока не обнаружились, но, в виду того, что боевые действия происходили одновременно против острова Далена и к западу от него у деревни Плаканен, можно судить, что фронт соприкосновения столкнувшихся сторон расширился до 15—18 верст, что, в свою очередь, не может не указывать на довольно крупный характер завязавшегося здесь сражения.
На Фридрихштадтском фронте боевых столкновений не наблюдалось уже недели две, видимо германцы привлекли свободные свои силы к западу и к востоку от последнего, для принятия участия в разыгрывающихся боях более крупного масштаба под Ригой и отчасти под Якобштадтом.
В районе последнего, на фланговых участках наших позиций, расположенных в 10—верстах под Якобштадтом к северу и к югу от Митаво-Крейцбургской железнодорожной линии, наши войска в двух точках имели успех, результатом котораго было занятие нами деревни и леса, находившихся восточнее Августингофа, а также и леса между Дукернеком и Дельвинеком (в раионе Бушгофа).
Выдвижение наших боевых линий под Якобштадтом, благодаря отмеченным нашим атакам, пока еще незначительного, тем не менее, оно позволяет расширить занимаемый нами здесь район и подготовиться, таким образом, к дальнейшему выдвижению в западном и юго-западном направлениях.
На промежутке между Якобштадтом и Двинской укрепленной позицией, уже несколько дней сравнительно тихо и даже прекратились усиленные поиски сильных партий германских разведчиков.
На Двинских позициях ведется перестрелка, которая не дает пока никаких указаний на возможность розыгрыша здесь в ближайшие дни более или менее крупных активных столкновений.
Южнее Двинского плацдарма оживленные боевые столкновения, с участием с обеих сторон пехоты и артиллерии, продолжаются в том же масштабе, как наблюдалось это здесь и накануне.
Наша артиллерия открыла очень удачный огонь по району, расположенному к северу от местечка Минцюны (севернее Видзы и южнее озера Дрисвяты), где было обнаружено накапливание германских частей. Вскоре, после открытия огня нашей артиллерией, у противника в окрестностях местечка Мешкеле был приведен к молчанию целый ряд германских батарей, вслед зачем наши войска овладели линией неприятельских окопов, расположенных на линии Минцюны— озеро Секлы.
Противник вновь пытался наступать в районе к югу от местечка Тверечь, но атака его была отбита одним только огнем.
Ожесточенные боевые действия, доходящие до крайнего упорства, происходят в районе севернее местечка Поставы, на линии д.д. Вилейты—Можейки. Противник с крайней настойчивостью переходит в контратаки у этих пунктов, но успеха не имеет и наши части не только отбили последние, но сами выбили противника из его же окопов и захватили пулемет.
Южнее Постав в ближайшем районе, прилегающем с северной стороны к озеру Мядзиол, после усиленной огневой подготовки, германцы атаковали наши позиции на линии д.д. Черняты— Лотва. Однако, атака эта, направленная, по-видимому, для отвлечения удара нашего в направлении Поставы—Годуцишки, успехом не увенчалась и немцы были отбиты.
С наибольшею напряженностью протекают уже три дня бои у озера Нарочь, где к юго-западу от последнего, наши войска, не взирая на убийственный германский огонь и удушливые газы, стремительными атаками сбили противника с трех рядов окопов, прорвав при этом не меньшее число рядов проволочных заграждений. Переходивший в контратаки противник остановлен был огнем нашей артиллерии, которая в этом случае применяла снаряды с удушливыми и ядовитыми газами.
В боях у озера Нарочь в руки наши перешли довольно многозначительные трофеи и немалое число пленных нижних чинов при довольно солидном процентном отношении офицеров. Кроме того, захвачены пулеметы в количестве до 12 штук, бомбометы и прожектор. Судя по последним потерям противника, можно считать, что в боях у озера Нарочь пострадало не менее полка германской пехоты, так как только в плен взято около 1 1/2 батальона.
Если же принять во внимание ожесточенный огонь нашей артиллерии, применявшей как будто бы даже в первый раз за все время войны, удушливые и ядовитые газы, то станет еще более наглядною картина германских потерь убитыми и ранеными. Факт захвата в плен такого большого количества германцев (австрийцев на этом фронте нет) может указывать на два обстоятельства: или наши войска произвели настолько искусный маневр что окружили часть полка и не позволили ей отойти на присоединение к отошедшим вглубь за третью линию главным силам дравшейся здесь группы германских войск, или моральное состояние германских солдат и даже офицеров настолько изменилось в значительной степени за эту зиму к худшему, что представляется возможной сдача целыми частями с пулеметами и бомбометами.
Во всяком случае, для начала боевых действий, которые, надо думать, еще далеки до рамок грандиозных размеров, результаты боев под озером Нарочь могут до некоторой степени считаться показательными и благоприятными в нашу пользу. К изложенному интересно отметить, что официальные германские сообщения по поводу боевых действий, происходящих к северо-западу от Постав и между озерами Нарочь и Вишневское «днем и ночью» отзываются с большою осторожностью, отмечая лишь при этом ожесточение наших атак. Видимо, уступка нашим войскам трех рядов сильно укрепленных у деревни Занапоча окопов (юго-западная оконечность озера Нарочь) оказалась для германцев не очень приятною. Попутно с описанием боевых столкновений, происходящих на фронте между озерами Дрисвяты и Вишневское, германцы, касаясь вопроса захваченных у нас пленных, могли отметить только одного офицера и небольшое число нижних чинов.
Таким образом, характеризуя военные события, развернувшиеся еще пока не в полной мере на нашем северном фронте и в районе Свенцян, можно придти к заключению, что таковые протекают в благоприятном для нашего оружия смысле и сильно потрясают германцев. Последнее выражается в том, что нашим войскам удается вырывать у противника не только отдельные населенные пункты, но и захватывать по несколько рядов укрепленных позиций, при этом германцам ни в одной точке не удалось отодвинуть наши войска от занимаемых ими линий.
Против центральных наших армии германцы никаких активных выступлений не предпринимали. Можно только отметить оживленную перестрелку в районе Сморгони (у верховьев реки Вилии), где неприятель подверг сильному артиллерийскому огню наши позиции, расположенные по берегу названной реки и в районе Московско-Брестского шоссе (между Барановичами и Липском) и севернее деревни Телеханы (на Огинском канале, в 20 верстах южнее озера Выгоновского). Кроме того, германцы производили воздушную разведку на Минском и Слуцком направлениях, где их аэропланы вылетали из района Делятичей и Барановичей.
Эта деятельность противника может быть объяснена исключительно разведывательными задачами, преследуемыми германцами в центре нашего главного фронта, хотя не исключена возможность, что тут происходит некоторая маскировка производящихся передвижений. На этот счет в нашей печати появились сведения, которые указывают на то, что в районе Вильны за последнее время замечено усиленное передвижение воинских частей.
С юга идут «почти непрерывно» воинские поезда и движение пассажирских поездов и поездов с частными грузами совершенно прекращено. Кроме того, тот же источник отмечает, что Вильна «запружена» австро-германскими войсками и массой пленных с западного театра войны. Пленные, главным образом, французы и англичане, которые с утра до ночи выгоняются на работы для возведения и усиления ряда укреплений, которые опоясывают город Вильну несколькими рядами. Вольна, занимая важное узловое положение, играет роль главного распределительного пункта между германо-австрийскими армиями, действующими против нашего северного и западного фронтов.
Весьма сильно обращает на себя внимание, появившееся также в нашей печати сведение о том, что против нашего западного фронта германцы проявляют нервность и неуверенность, выражающуюся в том, что, как рассказывают пленные, в районе Новогрудского и Лидского уездов (у верховьев р. Немана и правого его протока Березины), германцы спешно вывозят по железным и шоссейным дорогам все запасы фуража и муки. При этом, по тем же сведениям, штаб германской армии, находившийся в Лиде, на этих днях, по приказанию фельдмаршала Гинденбурга, куда-то передвинут. Точно также штаб германской армии, находившийся в Слониме, переведен ныне в Волковыск, т. е. отодвинут на 3—4 перехода назад.
Пленные единогласно утверждают, что у германцев сложилась «твердая уверенность» в скором наступлении русских войск на фронте армий Гинденбурга и принца Леопольда Баварского (примерно от Риги до Полесья).
Конечно, ко всем этим сообщениям разновременно появляющимся из разных и непроверенных источников, надо относиться с крайней осторожностью, так как прежде всего они могут явиться плодом предпринятой противником агитации и искусственного введения нас в заблуждение, но, в отмеченных выше сообщениях нашей печати нельзя не подметить возможной перегруппировки германских и австрийских частей. Прежде всего можно думать, что в этом отношении не малую роль играет характер завязавшихся в Свенцянском районе боев, в сторону которого быть может двигаются какие-либо подкрепления, взятые с нашего западного фронта, о перевозке каковых через Вильну уже было отмечено. С другой стороны некоторая передвижка на фронте центральных германских армий может быть объяснима наступающими теплыми днями, благодаря которым болота и реки начали оттаивать и затоплять значительные площади, делая их неудобными для развития активного маневрирования. Быть может, учитывая последнее, обстоятельство, германцы передвигают некоторые свои части, не исключая при этом возможности и даже необходимости отодвинуть назад участки своих позиций, наиболее подверженные затоплению.
На южном фронте сравнительно пока тихо, но не исключена возможность развития и здесь крупных боевых операций. Наиболее интересными наши операции представляются на берегах Днестра, к востоку от впадения в него реки Стрыпы, где мы прорвались на противоположный берег Днестра, у местечка Михальче и захватили два орудия, шесть бомбометов, патроны и пленных.
Значение этого прорыва для наших войск очень большое, так как дает основание для расширения нашей зоны на противоположном берегу Днестра и позволяет развить активные действия в тыл черновицкой группы войск противника с северо-восточной стороны, в направлении на Коломыю.
Что для австрийца последний успех наших войск представляется довольно неприятным, можно судить по официальному сообщению, в котором австрийская главная квартира отметила, что «после шести месячной храброй защиты» их войска оставили мостовые укрепления к северо-западу от Усечко.
В связи с последними нашими удачами на берегах Днестра, нельзя обойти молчанием и вопроса о принятии весьма энергичных мер болгарами, сосредоточивающими почти большую половину своих дивизий к румынской границе и особенно к фронту Добруджи. Видимо, общее стратегическое положение на Балканах таково, что открытие новых участков борьбы представляется довольно вероятным и к этому обстоятельству усиленно готовятся болгары.
Резюмируя все вышеизложенное, нельзя не придти к заключению, что наступившая весна не обойдется без крупных перемен в общем ходе войны.
Г. Клерже.
Предлагаю вниманию уважаемых читателей очередную публикацию приквела про дядю Прохора. Публикации "про Степку" теперь будут продолжать выходить по понедельникам и пятницам, а публикации этого цикла - по средам.
Проню разбудили глухие стоны и возня у левого бока. Сменившему "на лёжке" Сильвестра Николаю свело судорогой от холода ногу. Штабс-капитан Дидзис пытался её растереть. Уже совсем рассвело, стал накрапывать не по весеннему холодный дождик. Сведённую мышцу пришлось кольнуть концом ножа. Чай с мёдом и ромом в термосе стал теперь тёплым, но всё ещё немного согревал. Завтрак у разведчиков состоял из плитки шоколада и пачке печенья "Юбилейное" на двоих.
Время днём тянулось очень долго. Проня через шесть часов "заступил" на очередное дежурство. "Заступление на дежурство" выразилось в том, что прапорщик вылез из-под попоны и переполз к краю воронки, сменив на этом месте Сильвестра. Смотреть на германские позиции предстояло в две маленькие вертикальные щели-"амбразуры", сделанные ещё ночью из двух пар подходящих камней, положенных рядом на краю воронки. В левую "амбразуру" лучше был виден германский передовой окоп, расположенный чуть дальше от места засады, а в правую - другой окоп.
За время своего дежурства прапорщик изучил характеры обитателей обоих германских окопов. В левом еаходились двое апатичных разгильдяя среднего возраста, которые явно "отбывали номер". В правом окопчике один из молодых и рыжих солдат был очень активным и внимательным. Рыжий с разрешения своего пожилого напарника на исходе третьнго часа Прониного дежурства пару раз даже куда-то выстрелил, перед этим тщательно прицелившись. На дне воронки разведчиков опять стала скапливаться лужица жидкости с лёгким запахом аммиака. Пришлось расширять и углублять "слив в нежилую" часть спаренной воронки.
Разводящий фельдфебель был уже другим, он появлялся "в поле зрения" разведчиков ещё третьего дня, когда они наблюдали "за процессом" через стереотрубу из своего окопа. Самым трудным для Прони во время своей "вахты" оказалось неподвижность. От позы, в которой было нельзя шевелиться быстро уставали руеи и ноги, высткпал пот. Второй неприятностью оказалось то, что недавно сросшаяся кость сломаной руки стала сильно ныть. Проня пытался руку осторожно массировать, но помогало это плохо. После окончания "вахты" дневной сон у прапорщика не задался, прошёл в полудрёме. Штабс-капитан Дидзис, заметив как мучается прапорщик, разрешил использовать для лечения руки часть НЗ. Из куска запасной портянки был сделана стягивающая повязка, на которую были вылиты несколько "бульков" из фляжки штабс-капитана, где находился чистый ром. Боль в руке прошла уже через полчаса.
За час до "контрольного времени" стало казаться, что стрелки часов совсем остановились. После того, как стемнело, опять набежали тучки и поднялся довольно сильный ветер. Разведчики проверили у друг друга ещё раз маскировочные сети-накидки. Наконец сзади прозвучала "сигнальная" пулемётная стрельба: короткая очередь, затем длинная, потом опять короткая. Через три минуты в районе российских окопов поднялся сильный шум и гвалт солдатских голосов. Первые два взвода из роты Фрол Фролыча стали вылезать из траншеи, имитируя начало ночной атаки. Солдатам надо было пробежать всего дюжину шагов вперед, залечь, выстрелить один раз в сторону германских позиций, затем ползком вернуться в свою траншею.
Штабс-капитан Дидзис прислушался к усиливавшемуся шуму, гаму и стрельбе за спиной и выдохнул:
- Продолжаем тихо!.. С Богом!
Вслед за командиром из воронки выбрался Проня. Его пистолет за пазухой в "паузах" (когда надо было замереть и стать просто "кочкой" без рук и ног) опять давил на грудную клетку. Ползти им предстояло саженей триста, из которых самыми опасными были первые сто. Преодолев первый отрезок пути разведчики оказывались уже между соседними передовыми постами противника и оказывались вне основного сектора их внимания, "сфокусированного" на ночной атаке "русских, которые даже праздник хотят испортить". Германцы пока запустили только несколько осветительных ракет и открыли редкую винтовочную стрельбу. В ответ открыл огонь "максим" с левого фланга российской роты.
Сзади шум и стрельба на минуту стихли, но потом опять возобновились. Спектакль теперь продолжили другие два взвода из роты капитана, так хорошо принявшего разведчиков. Теперь и вражеские пулемёты "включились" в общую какофонию продолжавшегося ночного боя. Редкие пока пули свистели над головой. Проня, стараясь не потерять из виду подошвы командирских сапог, вспомнил, как штабс-капитан Дидзис позавчера на "подготовительной сессии" в блиндаже ротного втолковывал поручику, командиру второй полуроты:
- ...К тому времени противник наверняка откроет уже пулемётный огонь. Поэтому ваши два взвода, господин поручик, пробегают только пять-шесть шагов, не более. Нам лишние потери не нужны. Но из положения лежа солдаты должны выстрелить не один, а два раза. Это и нам будет дополнительный сигнал. Вот сектор обстрела ваших двух взводов. Вам всё ясно?
Действительно, характер винтовочной стрельбы позади чуть изменился. Проне стало сразу жарко, когда шальная пуля чвакнула в грязь в паре вершков около левого сапога штабс-капитана Дидзиса. Опять вся группа замерла на несколько секунд. Обошлось. Сзади доносились завершающиеся выстрелы "неудачной" ночной атаки. Начиналось третье действие спектакля, увертюрой к которому послужили снова три пулемётных очереди. Теперь первая и последняя очередь в этой "серии" были длинными, а вторая - короткой. После этого ротные унтер-офицеры и несколько отобранных метких стрелков вступили с растревоженным противником в перестрелку.
Равзведчики тем временем добрались до "точки", минуту отдохнули и приступили к очередным земляным работам. Путь занял больше времени, чем они рассчитывали на бумаге. Теперь разведчикам надо было торопиться. До появления очередной смены германских постов оставалось уже меньше получаса. Штабс-капитан Дидзис вдруг вскинул ладонь с растопыренными пятью пальцами и дважды цокнул языком.
Вечная Слава и Память всем защитникам Родины!
Берегите себя в это трудное время!
Подпишитесь на канал , тогда вы не пропустите ни одной публикации!
Пожалуйста, оставьте комментарии к этой и другим публикациям моего канала. По мотивам сделанных комментариев я готовлю несколько новых публ
