Сестры Телегины друг на друга обиделись очень. У них дети имелись. Вот дети эти и послужили причиной конфликтной ситуации. Не общаются Телегины уже целый месяц. И каждая думает, что вторая сторона черство себя показывает. И не по-родственному вовсе себя ведет.
У старшей сестры, Тани Телегиной, пятилетняя дочь Маруся была. И еще пара ребятишек школьного возраста. Счастливая многодетная мать.
А у младшей, Оли, был лишь сын Антоша. Эта Оля в разводе давно состояла. И Антоша - единственная ей отрада.
И в целом сестры всю жизнь неплохо ладили. И Таня даже переживала о женском счастье сестры Оли. И желала ей встретить прекрасного мужчину. И создать крепкую семью с тремя бы даже ребятами. А Оля только рукой отмахивалась. “Ай, - говорила она, - делать мне будто нечего. У меня Антоша на руках. И работы много. Не до глупостей. Ипотека у меня и кружки детские. Кручусь белкой какой-то”.
А Маруся полюбила к тетке Оле в гости ходить. И с Антошей там скакать. Они ровесники по возрасту. И всегда им есть чем веселым заняться.
Как выходной близится, так и начинает Маруся канючить.
- Мамуля, - девочка эта канючит, - нынче уже четверг. И пятница уж на подступах. Везите же меня к тете Оле, хочу там все выходные колобродить. И от вас отдыхать. У тети Оли привольно так. Пущай батя свезет меня к тетке прямо в ранее субботнее утро. И до понедельника я хочу в гостях этих скакать и в "Казаки-разбойники" играться. И на саблях с Антошей драки затевать. Поорать еще вволю хочу. Дома-то мне нельзя. Дома-то по струнке ходи и порядок соблюдай с дисциплиной. А я устала. Я ребенок еще малолетний.
А Таня, мать, совсем и не против такого. Ей так даже и полегче жилось. Отвезут они Марусю к тетке скакать, а ребят в школу отправят. И сразу немного потише в доме делается. И можно в покое уборкой заняться, ужин готовить. И прочими хозяйственными делами позаниматься - пошить или связать чего. И чтобы никто под ногами не крутился и не канючил.
А Оля, тетка, не всегда племянницу Марусю с улыбкой широкой в субботнее утро встречала.
- Я, - Оля сонно сестре с мужем ее сообщала, - наработалась полную рабочую неделю. И хочу в субботу поспать с Антошей подольше. А потом тоже хозяйством заниматься. У меня за неделю всяких приборок да постирушек накопилось куча.
- А у нас-то Маруся плачет, - Таня объясняла, - она ведь ребенок малый. И не сильно понимает тяготы взрослой жизни. Пусть с Антошей они поиграют в тихие игры. А ты спокойненько дела разгребай. Я, в конце концов, с тремя детьми как-то управляюсь. И не ною. А скоро, Оля, детишки вырастут. И как тебя Маруся вспомнит? Как ты ей, тетка родная, запомнишься? Можно сказать, что и никак. Запомнит только, что в гости неохотно к себе пускала. Что прикрывалась приборками и постирушками. А дети-то растут. И скоро не будут такими забавными. Заберем дочечку вечером, не переживай уж так сильно.
А вечером, как родители за Марусей приедут, так она и давай крик поднимать. Не желает в отчий дом возвращаться, а еще гостевать хочет. Прямо слезы у нее до колен.
А чего дитя зря травмировать? Пусть оно у тетки Оли еще погостит. Пусть переночует.
А тетка Оля опять не сильно довольная делается.
- У меня, - говорит она, - несчастная же однушка. И спальных мест лишних не имеется. Вы забыли? Ежели Маруся у нас останется, то вновь мне калачом в кресле дремать. А я уставшая с работами этими. И мечтала лишь отоспаться в выходные. А в воскресенье у нас кружок по развитию с первыми петухами. И с Марусей до этого кружка добираться несподручно. Автомобиля-то у меня нет. А на троллейбусе с пятилетками двумя умучаешься. Тем более, не слушается меня Маруся совсем. По троллейбусу скачет и дразнится. А то обидится и выходить на какой-то остановке собирается. Нервы одни с этими выходными.
А Маруся обещает вести себя очень хорошо. И в транспорте общественном слушаться. И спать без криков и ночных прыжков до потолка.
- Я исправилась, - Маруся клянется, - и больше не буду Антошу плохому учить. И колошматить его не стану. И на мечах драки прекратим. Зубы почищу да спать. Тетя Оля сказку нам почитает хорошую. И засопим мы дружно носиками-курносиками. Оставьте ночевать, пожаааалуйстаааа.
Но это она шутила только. А как родители за дверь - так и давай кордебалеты устраивать. И Антоша ее влиянию поддается. И тоже в "Казаки-разбойники" по квартире бегает, и спать отказывается категорически. Паясничают изо всех сил.
А Оля опять на себя сердитая: вновь твердости не проявила, не отдохнула вновь, а уже и работа не за горами, и вся эта круговерть в полный рост. "Не буду, - в кресле своем думает, - больше Марусю в гости с ночевками брать. Прямо проявлю принципиальность. И пусть хоть заобижается Таня".
И проявила принципиальность. Так и заявила однажды: на все выходные с Антошей уезжаем. Друзья нас пригласили листьями осенними шуршать. Вот, уедем шуршать.
И на следующие выходные еще чего-то выдумала. Тоже, мол, мы не дома, а Марусе горячий привет передавайте.
А в понедельник Оле сестра Таня звонит. И очень у нее голос уставший.
- Я, - Таня жалуется, - уже устала от своей такой жизни собачьей. С утра и до ночи кастрюлями гремлю да дуршлагами. Уроки всеми вечерами до хриплого голоса делаю. Маруся из детсада придет. И тоже кобенится: то еда ей невкусная, то скачет выше человеческого роста. И ревет еще трубой иерихонской. Муж на работе отсиживается целыми днями. И помогает мне из-под палки. Устала я, Оля. Ох, устала.
- Очень тебе сочувствую, - Оля говорит, - прямо и правда собачья жизнь у нас какая-то. Работы у меня столько, что по вечерам едва ноги несу. В детсаду Антоша у меня вечно последний сидит. И обижается, что забираю я его поздно. И дома с ним не сильно времени заниматься есть - ужином накормлю да спать укладываю. А сама опять работать усаживаюсь. Прямо ужас. И тебе, конечно, очень сочувствую.
- Ах, сочувствуешь, - Таня рассердилась, - и можно подумать. Если бы сочувствовала, то Марусю к себе брала. Хотя бы в выходные. А ты уж какой раз от ребенка отлыниваешь. Вот так ты мне и сочувствуешь. А у тебя же один ребенок. Можно сказать, свободная ты женщина. И могла бы помочь, в конце концов. Поэтому сочувствие такое мне не нужно. Оно на словах лишь, а не на деле.
И поругались сестры Телегины в тот вечер здорово. И так друг друга они и не поняли. И каждая считает, что вторая сторона черство себя показывает, не по-родственному.