- Как оборотень? – спросила Марина и тоже шепотом.
- Что-то вроде того, только тело не меняется. В голове, как выключателем щелкает. А на утро ни памяти, ни воспоминаний.
Тетя Лида замолчала надолго. Поковыряла в тарелке, но есть не стала...
Марина тонула в океане боли и одиночества. Она не представляла даже, что так может быть. В жизни всякое, конечно, может быть, но чтобы не стало ее любимого папочки, она даже представить не могла.
- Отмучался, — проговорила тетя Лида, ни к кому не обращаясь.
«Отмучался? – эхом подумала Марина. – Ну, может быть и так».
Борис Георгиевич развелся с Марининой мамой, когда самой Марине было три года. А по решению суда, с согласия самой матери, девочку оставили с папой. Куда сама мама потом делать, Марина не знала.
Она спрашивала у папы, где же их мама, но он всегда отшучивался или переводил тему. Да и сама Марина, когда поняла, что это больная тема, не стала донимать отца. Тем более, Борис Георгиевич отлично справлялся как с ролью отца, так и успешно заменил маму.
Он играл с Мариной в куклы в детстве, научился заплетать волосы, воспитывал свою маленькую принцессу. Он же учил с ней уроки, приучал к домашнему хозяйству, учил стирать, гладить, убирать. Даже крестиком вышивать, тоже он учил.
А что важно, он никогда не пытался найти замену мамы Марины. Ни то, что в дом никого не приводил, даже намеков не делал, что ему кто-то нужен, кроме любимой доченьки.
Всего себя, всегда и полностью он отдавал Марине.
А может причина того, что Борис Георгиевич не заводил женщину была в его лице? Шрамы у него были страшные. Он объяснял, что на него волки напали.
Но Марине больше нравилось думать, когда она уже выросла, что папа принципиально отказался от личной жизни, чтобы отдаваться дочке.
А теперь его не стало.
- Отмучался, — проговорила тетя Лида.
«Ну, может и отмучался, — подумала Марина, — папину жизнь легкой не назовешь».
Тридцати лет ему не было, когда он остался один с ребенком на руках. Тетя Лида, его родная сестра, в их жизни участвовала постоянно, но с ними не жила. У нее своей семьи не было. Не сложилось у нее что-то.
Логично предположить, что было бы правильно, если б она переехала к ним. И помощница, и родня. А вместе все равно легче. Но Борис Георгиевич настаивал только на визитах. Пусть частых, но только визитах.
Сколько Марина себя помнила, тетя Лида приезжала примерно раз в месяц и примерно дней на пять. Марина даже пыталась угадывать, когда в следующий раз приедет тетя Лида, но она всегда приезжала в разные числа.
А папа всегда исчезал на три дня, когда его сестра приезжала. Это Марина тоже помнила. Как будто он ее видеть не хотел.
Это даже ритуалом каким-то стало. Приезд тети Лиды, на следующий день отъезд папы. Три дня. Папа возвращается, и через день уезжает тетя Лида.
Марина спросила как-то:
- Папочка, а куда ты постоянно ездишь?
- В родительский дом – ответил Борис Георгиевич, напрягшись, — в деревне остался родительский дом. А это память моя. Детство. Езжу, чтобы протопить, убрать, подремонтировать.
А когда Марина предложила составить папе компанию, он сначала побледнел, а потом отказал, правда, в мягкой форме:
- Да незачем тебе ехать. Места там глухие, в деревеньке, считай, и нет никого. Да и дом уже старый. Ни комфорта, ни уюта, память одна. Ты лучше дома оставайся с тетей Лидой!
Недалеко от дома тетя Лида папу и нашла. Когда он на пятый день не вернулся, сама поехала. А потом только и сказала, что волки его порвали.
- Отмучался, — шептала тетя Лида раз за разом.
Вздыхала тяжело, но больше ничего не говорила.
С месяц после похорон прожила тетя Лида с Мариной. Пока горе чуть притупилось, пока хозяйство перестраивали, пока вещи отцовские убирали.
А потом тетя Лида сказала как-то грустно и строго:
- Поехали, Марина! Судьбу свою принимать будешь, да с тайнами Борисовыми знакомиться! Поехали!
В тот самый родительский дом отца и поехали.
Деревня на самом деле стояла практически пустой. В самом начале было пару жилых домов. А нужный дом с другого края притулился. Считай, у самого леса.
- Походи пока, посмотри, — сказала тетя Лида, — я печь растоплю, поесть что-нибудь приготовлю. А потом и поговорим.
Что дом, что участок – были большими. Тут и курятник был, и свинарник, несколько сараев и даже гараж, в котором пылился мотоблок. А вот живности никакой. И не было давно.
У самого забора в глубине участка было свежее пепелище, но оно не заинтересовало Марину. Отметила просто в памяти, чтобы спросить у тети Лиды, что там было.
А так, хозяйственная часть участка пребывала в запустении. Давно никто не пользовался по назначению. А вот дом заброшенным не выглядел. Да и исследование его было куда, как интереснее. И вопросов возникала масса.
В сервантах, на полочках и даже на зеркалах Марина находила свои собственные фотографии. С самого раннего возраста и до недавнего времени. Рисунки Маринины были развешаны по стенам в рамках и под стеклами. Игрушки ее детские встречались на креслах и на диванах. Вообще, странное создавалось впечатление.
А еще поразила архитектура дома. На лабиринт больше похоже. Марина не была уверена, что обошла все комнаты, потому что странным образом попадала в некоторые по нескольку раз, хотя назад не возвращалась.
Но и без этой странности вопросов была масса.
- Отец твой, брат мой, светлая ему память, редкой души человеком был, — произнесла тетя Лида, когда накрыла на стол и усадила за него Марину. – То, что сотворил он, никто другой и помыслить не посмел бы. Побоялся.
- Тетя Лида, это понятно, — перебила Марина.
Марина и сама понимала, что отец-одиночка, хотя в этом нет ничего плохого, явление редкое. А ее папа был эталоном настоящего отца. Но интересовало ее то, что она в доме нашла.
- Вот ты егоза прыгучая, да неугомонная! – осадила племянницу тетя Лида. – Четверть века прожила, а слушать, толком, не научилась. Если ты думаешь, что все так просто, так потянула бы я тебя сюда в глушь?
- Ну, мало ли, — проговорила Марина пристыжено.
- Тут, чтобы рассказать все, не знаешь, с какой стороны за дело взяться, а ты тут – понятно ей! Я с этим двадцать два года прожила, и то толком понять ничего не могу! Лучше ешь, да слушай!
Женился Борис не поздно и не рано, а, как говориться, вовремя. На красивой девушке женился и по большой любви.
- Вот если говорят, что брак заключили на небесах, — говорила тетя Лида, — так это об их браке и можно сказать!
Правда, молва за Валерией тянулась странная. Говаривали, что, то ли проклята она, то ли весь род их проклят. Но кто такому в наше время поверит? Посчитали предрассудками да бабьими домыслами.
А то, что мать у нее умерла, когда Валерия в розовом детстве пребывала, так это со всяким случиться может.
- Свадьбу справили, — рассказывала тетя Лида, — ты родилась. Я тогда уже в город перебралась, а родители померли. А Борис с Валерией в этом доме остались. Хорошо им вместе было, покойно. Не хотели ни городской суеты, ни людских потоков. Борис при лесхозе работал, Валерия в счетоводах ходила. Хорошая семья, справная.
Тетя Лида задумалась.
- А Валерия сама не местная была, — решила уточнить она, — Борис ее из командировки привез.
- Это важно? – спросила Марина.
- А кто разберет, что важно, а что – нет, — ответила тетя Лида. – История такая, что вообще не ведомо, что важным окажется.
Опять наступила пауза, а тетя Лида крутила в руке вилку, не зная, как продолжить.
Решилась:
- Трехлетие твое отпраздновали, Валерия на работу собиралась выходить. Но в лесхозе с документами беда вышла. Проверка там была, потому Валерии отсрочку небольшую дали. Отпуск или что-то в этом роде. Только это, вроде, и не важно. А вот дожили они до первого полнолуния, и случилось странное.
Тетя Лида отложила вилку:
- Я не присутствовала, мне Борис рассказывал. Сначала, посреди ночи, Валерию дугой в кровати выгнуло, потом взвыла она по-звериному. На Бориса вскочила, да в горло вцепилась. Борис, с перепугу, скинул ее с себя. То ли удачно, а то ли не сильно. А приложилась она головой о стену и сознание потеряла. К утру только и очнулась.
А для самой Валерии ничего этого не было. Не помнила ничего. Сама потом говорила, что уснула, как обычно, а утром одна в комнате и голова раскалывается.
Борис ей рассказал, что и как было, следы на шее показал. А там синяки были, аккурат с ее ладошки.
Что думать, непонятно, решили посмотреть, как дальше пойдет. А в следующую полную луну история повторилась. Борис ее скинул, из комнаты выскочил, дверь подпер диваном. А Валерия до самого утра завывала и в дверь билась.
- Тут-то бабьи домыслы и вспомнились, — проговорила тетя Лида.
- А что говорили? – спросила Марина. – Конкретно?
- Борис все конкретно и выяснил, — ответила тетя Лида, — поверить в это сложно, а против фактов не пойдешь.
Когда-то очень давно, дальняя родственница Валерии увела мужа у соседки. Да не просто так, а из семьи с малыми детками. Так та соседка прокляла весь род по женской линии, чтобы ни одной семейного счастья не видать.
А на практике это получилось так. Живешь – живи. Замуж вышла – тоже живи. А если ребеночка родила, до трех лет дорастишь, а потом своими руками при полной луне и уничтожишь.
- На всю ночь, когда полная луна в небе, сознание человеческое засыпает, а просыпается зверь! – шепотом проговорила тетя Лида.
- Как оборотень? – спросила Марина и тоже шепотом.
- Что-то вроде того, только тело не меняется. В голове, как выключателем щелкает. А на утро ни памяти, ни воспоминаний.
Тетя Лида замолчала надолго. Поковыряла в тарелке, но есть не стала.
- Она сама Борису сказала, что уйдет. Страшно ей стало, если она проснется утром, а вся семья ее же руками растерзана. А он успокаивать ее начал:
«Я сильный мужчина, скручу тебя, отобьюсь! А там только до утра и потерпеть!»
Полгода он справлялся, а потом не справился.
- Это тогда он шрамами обзавелся, — кивнула тетя Лида, — Валерия в лицо вцепилась, что кошка дикая. А потом чуть сама на себя руки не наложила. Но тогда уже и я приехала. А Валерия рогом уперлась. На коленях просила, чтоб Борис ее убил. Она ж в ту ночь до тебя чуть не добралась. Борис крепкую дверь в детской сделал.
- Но папа же ее не убил? – спросила Марина со страхом.
- Нет, конечно, — тетя Лида махнула рукой, — а когда она сбежать решила, так не пустил. Говорила же, любовь! В этом доме ее оставил, а сам со мной в город вернулся. Ну и с тобой, конечно же.
- А что, нельзя было ее запирать на полнолуние, а так жить нормальной семьей? – задала Марина, на ее взгляд, каверзный вопрос.
- А вот сама подумай. Живете, все нормально. Но маму на одну ночь в месяц закрываете в подвал. Ничего странного не замечаешь?
- Ну, всякое в жизни бывает, — проговорила Марина, не понимая, куда тетка клонит.
- А то, что ребенок в доме, ты, то есть? Расти будешь, вопросы задавать, да и видеть, что маму запирают, а она там зверем воет. А тебе и в школу надо и с детками гулять. Не дай бог кому слово скажешь! Вот и решили так, что родители твои разводятся. Валерия как бы сбегает в неизвестном направлении, а тебя отец воспитывает с моим участием.
- А мама не сбежала?
- Нет, — тетя Лида покачала головой, — Борис ее в доме оставил. Тут комната есть в самом центре, у нее касания к внешним стенам нет. Теплая кладовка была при родителях. Борис ее звукоизолировал и дверь поставил мощную, что динамитом не снесешь. Вот в ней он Валерию и запирал на проклятую ночь.
- Его поездки? – догадалась Марина.
- Да, моя хорошая, — тетя Лида всхлипнула, — каждый месяц он к ней ездил. День поживут, потом она в комнатке тайной, а потом еще день-два вместе, а потом к тебе возвращался.
- А фотографии, рисунки мои, игрушки… - начала Марина догадываться.
- Он привозил. Все про тебя рассказывал. Каждое слово, каждое дело. Все-все, до последней капельки. Говорю же, такая любовь!
Поплакали.
Поужинали.
- Не волки Бориса порвали, — наконец призналась тетя Лида, — Валерия его убила. Я его тут возле двери потайной нашла. Видимо, или закрывал поздно, или открывал рано.
- А сама мама где? – спросила Марина.
- Видела на участке пепелище?
Марина кивнула.
- Баня там была. Я когда приехала, нашла Валерию там. Повесилась она. Поняла, что любимого своего убила своими руками и повесилась. А баню уже я сожгла. Хотела и дом сжечь, да вот не знаю. Комнатка есть. Да и проклятие никуда не делось.
В глазах Марины стоял ужас. Побледнела.
- А что же делать?
- У тебя сейчас в кавалерах Максим ходит. Жениться вы планировали. Вот и подумай, как тебе дальше быть. Таким, как твой отец, вряд ли он будет. Не положит он себя на алтарь любви. Сбежит. Но проклятие против свадьбы ничего не имеет. Тут опасность будет, когда ребеночку три года исполнится.
- А потом в бане вешаться? – на грани паники проговорила Марина.
- Не обязательно, — ответила тетя Лида, — многие пары сейчас вообще без детей живут. А если уж сильно захочется, так ребенка и усыновить можно. Проклятие-то оно родовое, по крови значит. А чужой ребенок, как его не называй, все одно чужим будет.
Тетя Лида обняла племянницу:
- Пойдем завтра в церковь, поминальную закажем за упокой рабов грешных Бориса и Валерии. Теперь-то они точно вместе. Такая у них была великая любовь!
Автор: Захаренко Виталий
