Всем привет, друзья!
Этот рассказ о фронтовике, авиаинженере и человеке с большой буквы — Василии Дмитриевиче Алтухове — прислала его внучка, Нина Меньших. Сопроводив письмо короткой, но ёмкой просьбой: «Если можно, опубликуйте. Чтобы помнили».
Благодарю Нину за доверие и с глубоким уважением публикую эту историю на канале «Т-34».
Василий Дмитриевич Алтухов родился в феврале 1924 года в Москве. В возрасте 7 лет вместе с родителями переехал в Рязанскую область – на малую родину своих предков.
Аттестат об окончании средней школы будущий бронебойщик получил 21 июня 1941 года. А «завтра», как сказал классик, уже «была война».
По воспоминаниям ветерана: «22 июня 1941 года было воскресенье. Был яркий, солнечный, очень жаркий день. Поэтому с самого утра мы купались на Проне около посёлка Горенки. Было ощущение абсолютного счастья: позади школа, впереди – целая жизнь. Мы загорали на берегу реки, строя планы на будущее, а днём прибежали ребята с криками «Началась война…».
В ряды Красной Армии Василий Алтухов вступил в феврале 1942 года, пережив кратковременную оккупацию Михайлова в ноябре-декабре 1941 года. Как вспоминал ветеран: «На медкомиссии врачи шептались, а я напрягал слух, чтобы понять, о чём они говорят. До меня долетели слова одного из них – «годен ограниченно», на что его коллега в белом халате тихо ответил «Там всё равно не выживают». Так меня признали стопроцентно годным к зачислению в воздушно-десантные войска. Я был зачислен в воздушно-десантный корпус и отправлен на прохождение соответствующей подготовки».
Своё боевое крещение под Сталинградом Василий Алтухов получил в составе 5-го воздушно-десантного корпуса, который позднее был переименован в 39-ю гвардейскую стрелковую дивизию. Символичен тот факт, что эти подразделения входили в 62-ю армию, находившуюся под командованием Василия Ивановича Чуйкова – фактически земляка Василия. В самом Сталинграде парень находился с сентября по ноябрь 1941 года. В составе противотанкового расчёта защищал знаменитый Сталинградский Тракторный завод (СТЗ) и завод «Красный Октябрь». Тяжёлое ранение и контузию бронебойщик Василий Алтухов получил во второй половине октября. Осколок раздробил нижнюю часть голени так, что нога буквально болталась на мягких тканях. Вердикт врача был суров – ампутировать. Как вспоминал Василий Дмитриевич: «Внутренне я был готов к тому, что останусь в итоге без ноги, поэтому слова медика «этого на ампутацию» воспринял спокойно. Но старый врач был не один – рядом с ним был второй медик, совсем молодой, мне показалось, что он был даже моложе меня (а мне всего-то было 18 лет...). На всю жизнь запомнилось его простое курносое лицо и слова: «Профессор, оставьте его на меня. Спасу ногу». Врач махнул рукой и ушёл, а ногу, и вправду, в итоге мне сохранили».
Путь бронебойщика на тот берег можно назвать не иначе как чудом. Далее со слов ветерана: «Ночью чудом к нам подошла баржа. Раненых было море. Началась спешная погрузка на это «судно». Меня заносили последним, и в тот момент, когда носилки оторвали от земли, появился какой-то майор с требованием погрузить на баржу множество своих раненых подчинённых. Капитан баржи отказывался наотрез, так как она была перегружена донельзя. Последним доводом стал наган старшего по званию. Носилки со мной поставили обратно на землю, и тут я уже окончательно попрощался с жизнью. Погрузка завершилась, и баржа тронулась в свой, как оказалось, последний путь. Примерно на половине пути на тот берег осевшее донельзя судно зачерпнуло воды и пошло ко дну вместе со всеми, кто на нём был. Как же они кричали!!! Кто Бога звал, кто мать, кто кого… И всё стихло. Ночь, темнота кромешная. Выплыл один только человек. И всё...»
Чуть позже бронебойщик был уже успешно эвакуирован. Как вспоминал он сам: «Средь бела дня ко мне подошли два санитара с вопросом: «Солдат, на тот берег хочешь?» Я не раздумывая согласился, прекрасно понимая и то, что ждёт меня на этом берегу, и то, какой лёгкой целью станет для врага одинокая плоскодонка с тремя «пассажирами». Спустив лодчонку на воду, санитары налегли на вёсла, и я тоже изо всех сил старался им помогать. Чудом добрались на ту сторону, и начался обстрел. Грохнуло впереди, потом сзади: недолёт – перелёт – цель. Ребята разбежались кто куда, а я начал судорожно закапываться в песок: спасибо, берег песчаный. Никогда в жизни я так не торопился, понимая, что в любую секунду накроет. Невероятно, но меня в тот раз даже не зацепило... Санитары махнули рукой со словами: «Ну всё, тебе туда, а мы пошли», и наши пути разошлись. Всю свою долгую жизнь я задавался вопросам: «Кем были те люди? Что заставило двух медработников вывезти меня на ту сторону реки, и почему меня?» Может быть, на этот сумасбродный поступок их вынудил спор с кем-то. Это единственное, что я могу здесь предположить».
К слову, Василию часто задавали вопрос: «Как удалось выжить в том сталинградском аду». Ответ был единым и неизменно коротким: «Мать вымолила».
Начался долгий и очень тяжёлый путь реабилитации. Конечность удалось сохранить, но до самого своего ухода он носил специальную пошитую на заказ обувь, ведь разница в длине со здоровой ногой составляла более 5 сантиметров. Воспоминания о пережитом в Сталинграде ужасе не оставляли прадеда, а вместе с ними нарастало стремление связать свою уже спасённую жизнь с авиацией. Ведь самолёты могут переносить на огромные расстояния не только авиабомбы, но и простых пассажиров, необходимые людям грузы: продукты, товары, сырьё… Влекомый идеей помогать людям Василий, одарённый математически, в кратчайшие сроки восстановил школьные знания и, совмещая лечение с обучением, поступил в Московский авиационный институт, который успешно окончил в 1950 году. Диплом, полученный им, стал настоящей путёвкой в жизнь, открывшей дорогу в Конструкторское бюро, которое ныне носит имя С.В. Ильюшина.
Свою жизнь с опытно-конструкторским бюро Василий Дмитриевич связал в 1949 году. Именно тогда в МАИ приехал лично Сергей Владимирович Ильюшин, признанный ещё при жизни великим авиаконструктором. Взяв списки будущих выпускников, Ильюшин их внимательно изучил и начал лично знакомиться с будущими «авиакадрами». Конструктор пошёл по алфавиту — именно поэтому студент, учившийся очень прилежно, оказался самым первым. Короткий диалог, который сложился между ними, Василий запомнил на всю жизнь:
— Пойдёшь ко мне в бюро на работу?
— С удовольствием бы, но уже жду распределения к Королёву.
— Почему именно к Королёву?
— У меня семья: молодая жена. А «ракетчики» обещали сразу с жильём помочь.
— Будет тебе, студент, квартира. Только иди ко мне.
— Коли так, пойду.
— А чем заниматься будешь? Что интереснее всего делать?
— Интересно всё! Возьмусь за любую работу.
На этом месте Ильюшин помолчал, внимательно разглядывая будущего инженера. Надо отметить, что студент был на костылях из-за полученного в Сталинграде ещё в 1942 году ранения голени. Оно, осложнённое остеомиелитом, очень долго не заживало, принося ему большие страдания.
— Хромаешь... Направляйся-ка ты, студент, в отдел «шасси». И пусть твои самолёты никогда не хромают.
Пятиминутный диалог с разработчиком самого массового боевого самолёта в истории запомнился начинающему инженеру на всю жизнь. Что же было дальше?
А дальше было зачисление на работу в отдел шасси опытно-конструкторского бюро, 50 (!) лет работы в составе КБ-2, носившего название «Шасси и управление», множество изобретений...
Василия Дмитриевича Алтухова не стало в ноябре 2015 года. Но вклад, внесённый им в авиацию, остаётся с нами и по сей день. Для потомков отдельным предметом гордости является то, что самолёты ИЛ продолжают служить стране как в мирном небе, так и на полях СВО. Среди них ИЛ-22, выполнивший около 5 тысяч боевых вылетов, и ИЛ-76, выполнивший более 10 тысячи рейсов.
От детей, внуков и правнуков. Москва, апрель 2025 г.
★ ★ ★
ПАМЯТЬ ЖИВА, ПОКА ПОМНЯТ ЖИВЫЕ...
СПАСИБО ЗА ВНИМАНИЕ!
