Хотите – верьте. А не поверите… Что ж, доказательств я вам всё равно не смогу представить. Сама бы я, кстати, тоже вряд ли поверила. Я тогдашняя. Если бы разок не подсмотрела всё своими глазами. Итак, самое начало девяностых. Мы – юные, с горящими взорами, воспитанные ещё на идеалах марксизма-ленинизма, но нам уже разрешили «вкусить» чуток свободы. Бога разрешили тоже. Но в того, кого отрицали и запрещали, так вот сразу поверить было сложно.
В тот день мы с Ленкой выпали из магазина, спустя час, отстояв огромную очередь за хлебом. Ленка, урвавшая две булки, тарахтела без умолку, ругая меня, простофилю, промухавшую возможность назавтра избежать толкотни в очереди. Пока буквально не наткнулась на старушку. Бабушка стояла с протянутой рукой (тогда это было в новинку) неподалёку от магазина. Обычная с виду, каких сотни. Но глаза! Пронзительные, синющие, совершенно не старческие. Ленка, как заворожённая, протянула старушке булку хлеба. Та улыбнулась и тихонько проговорила:
- Молись, дочка.
Я, вытащив из кармана копеечки, ссыпала их в сухонькую ладошку вновь улыбнувшейся бабушки, и потащила Ленку, всё время норовившую обернуться, дальше. История забылась быстро. Тем более, что Ленкиной маме вскоре поставили такой диагноз, что до сторонних дум дел не было. Да, тётю Раю я любила, как и свою маму, её невозможно было не любить. Месяц все мы пребывали в ожидании приговора врачей, который должны были озвучить восьмого января. А шестого… Вечером в их квартиру позвонили. Ленка распахнула дверь и…никого не обнаружила. Ступив за порог и глянув вверх, а затем вниз она разглядела…ту самую старушку, с улыбкой глядевшую на Ленку пронзительным синим взглядом.
- Ошиблись они, - прошелестела она, будто даже не разжимая губ, - Всё будет хорошо, девочка.
Ленка на мгновение впала в ступор. А потом стремительно рванула в квартиру, собрав в пакет банку тушёнки, хлеб и печенье. Старушка приняла дары с благодарностью, сказав напоследок:
- Молись, дочка.
Диагноз не подтвердился. Так бывает. Кто-то что-то напутал. Молиться Ленка не стала. Не умела. Жизнь покатилась своим чередом. Попрошаек у магазинов становилось всё больше, но старушку с синими глазами никто из нас больше не видел. Хотя мы её иногда вспоминали, недоумевая, как она могла так запросто найти Ленкино жилище.
Прошёл год. Несколько месяцев Ленка уже состояла в законном браке с Саньком. В тот день они серьёзно поссорились, и её муженёк хлопнул дверью, отбыв в закат. Поздним вечером Ленка, услыхав звонок, распахнула дверь, не спросив «кто?», подумав о возвращении «блудного суженого». Внизу лестничного пролёта стояла улыбавшаяся старушка. Сказать, что Ленка оторопела – не сказать ничего. На календаре было шестое января.
- Мальчик, - сверкнула необыкновенными очами бабушка, указав чуть скрюченным пальцем на Ленкин плоский живот, - Будет трудно. Смерть будет рядом. Но он родится в рубашке. Молись, дочка.
Трясущимися руками Ленка собирала в пакет продукты для своей знакомицы. Какой мальчик? Она не беременна. Или…? Старушка исчезла во тьме подъезда, забрав пакет, оставив лишь словесный след:
- Молись, дочка.
Санька вернулся домой ночью. Беременность в шесть недель подтвердилась. Счастью будущих родителей и многочисленной родни не было предела. Ленка летала почти всю беременность, без всяких токсикозов, гормональных сбоев и нелепых гастрономических пристрастий. Ошиблась бабуся. Однако… Всё пошло не так совершенно неожиданно. Игорёк родился в рубашке, но задавал жару несколько месяцев. Ленка сразу научилась молиться. Я, собственно, тоже. Не могла же я её бросить в такой трудный момент.
В ту сложную пору Санька сменил работу, на прежней платить перестали вовсе. В силовых структурах было попроще. В финансовом плане. А потом его отправили в горячую точку. Без возможности какой-либо связи с родными. Телевизор беззастенчиво врал о тех событиях. Ленка не находила себе места. Молоко пропало. Игорёк орал сутками. Новый год и начало января я провела у подруги, помогая, подменяя, давая возможность хоть пару часов поспать. Тётя Рая днём работала и принимала «пост помощи» к ночи. Вечером Ленка приспала вместе с сыном, а я засобиралась домой. Распахнула входную дверь, одновременно с раздавшимся звонком. Всё было именно так, как рассказывала мне Ленка. Старушка стояла на площадке между этажами. Этот синий взгляд я бы узнала из тысяч.
- Лена? – спросила она меня, застывшую на месте.
- Сейчас, - кивнула я и заорала подруге, позабыв о спящем младенце.
Ленка выкатилась на лестничную площадку стремительно. Игорёк, как ни странно, продолжал смотреть сны.
- Жив он, - выставила вперёд руку старушка, будто останавливая Ленку, - Пули его не тронут.
Ленка стекла по стене на пол и заплакала. Старушка ещё что-то шептала, но мы уже плохо понимали, что именно. Собрав угощения, мы вместе одарили бабушку и по очереди обняли её, обе впервые. И в последний раз. Больше синеокая вещунья в нашей жизни не появлялась.
Но с тех самых пор, каждый сочельник она незримо присутствует рядом с нами, хоть и живём мы с Ленкой давно по разным городам.
А Рождество Христово – один из светлейших праздников в году, мы непременно встречаем молитвой. И желаем всем близким и далёким здравия, мира и процветания. И ангелов чтим. Неважно, с каким цветом глаз.
