За окном бушевала гроза, одна из тех, что так часты в начале лета. В приоткрытое окно, толчками, влетал свежий воздух, наполняя светлицу запахом мокрой земли и ароматами разнотравья.
Уже несколько дней Феодор буквально жил у княжича Ярослава в горнице, отлучаясь лишь по естественной надобности. Даже трапезничал у изголовья княжича, отказываясь от обильных яств и довольствуясь краюхой хлеба, да крынкой жирного, сладкого молока.
Ярополк, как недавно его отец, слушал Феодора с восхищенным вниманием, досадуя, когда приходилось прерываться.
Часто приходила княгиня Горислава и Феодор нутром чувствовал, исходившее от нее волнами, недоверие. Колючие глаза княгини-матери, словно старались выглядеть внутри Феодора неправду, стремясь уличить в худых намерениях. Феодор старался не обращать на нее внимания, но понижал голос и терял то вдохновенье, которое питало его при виде любопытных глаз княжича.
Видел это и Ярослав, а потому стремился услать мать прочь, под любым предлогом, хоть это и плохо ему удавалось.
Вот и сейчас, Горислава, неподвижным истуканом, застыла на скамье позади Феодора и буравила глазами его спину. Внезапно за окном так громыхнуло, что терем жалобно заскрипел, словно молил о пощаде.
Ярослав и Горислава вздрогнули одновременно. Феодор же, привыкший во всем уповать на волю Божию, спокойно продолжал повествовать о том, как жестокие люди распяли Христа на кресте. Глаза Ярослава наполнились слезами, так жалко ему было того безобидного и доброго человека, по словам Феодора, принявшего на себя все человеческие грехи.
Гориславе же, речи Феодора казались тем нелепее и смешнее, чем дольше она его слушала. Бушевавшая снаружи стихия, заставила ее потерять терпение и она произнесла, перебивая юношу:
-Что за Бог такой, коли не смог спасти сына от кучки людишек?
Феодор с готовностью повернулся к ней. Не в первый раз слышал он этот вопрос и не раз обсуждал его с епископом Михаилом, а потому ответ полился из него плавно, словно мед.
-А не знаешь ты того еще, княгиня, что Бог-отец, воскресил сына через три дня и явил его людям! Как иначе могли они поверить в него?
-Тебе велели княжича лечить, а не сказки ему сказывать! - взвилась Горислава, которой порядком надоел этот степенный юнец.
-А лечение мое идет через свет истинной веры! Как узреет ее княжич, так и даст Господь исцеление!
-Уж не хочешь ли ты сказать. что и князь Владимир уверовал в Бога твоего?
Феодор промолчал, не решаясь отвечать за Владимира, но в сердце верил, что так оно и есть. Горислава встала, намереваясь немедленно найти Владимира и потребовать, чтобы он прогнал прочь наглеца, стремящегося опутать сетями лжи их сына. Едва она отвернулась, как Ярополк закричал:
-Смотри, матушка, шевелятся ножки!
Он откинул одеяло и осторожно спустил исхудалые конечности на пол, начал осторожно вставать. В это мгновение, сквозь черную тучу, превратившую день в темную ночь, пробился луч солнца и заглянул прямо в светлицу. Горислава ахнула и уверенность ее в шарлатанстве Феодора пошатнулась...
Княгиня Анна смотрела на высокого, седого воеводу, стоящего перед ней и мявшего руками шапку. Сия нерешительность никак не вязалась с его самоуверенным образом, вызывала у Анны улыбку. Она никак не могла взять в толк, зачем старый воевода Добрыня попросил встречи с ней, но отказать воспитателю Владимира не могла.
-Ты прости меня, княгиня за дерзость! Да токмо пришел я просить тебя о милости!
-Говори чего надобно, подсоблю, не сомневайся! - подбодрила его Анна.
-Отдай мне в жены прислужницу свою! - выпалил Добрыня и покраснел, как отрок.
Анна никак не могла взять в толк, почему с такой просьбой он пришел к ней. Мог бы княгиню Малушу попросить - она тут по старшинству всем ведает и это ее право Анна ни в коем случае не собиралась оспаривать. К тому же роднёю приходится Малуша воеводе. Она так ответила Добрыне.
-Твою прислужницу прошу для себя, Ярку! - пояснил воевода и поднял на Анну глаза.
Княгиня опешила. Никак не ожидала она такого. Добрыня, видя ее сомнения, заговорил быстро, едва переводя дух:
-Знаю, что стар для нее, молодость ее вижу! Да ведь сердцу-то не прикажешь! Нечего такой красе прозябать в прислужницах! Станет женою воеводы, да княжеского наместника в Новгороде! Добра, да злата полно в закромах моих, помру - все ей достанется! Не пожелает - так и пальцем ее не трону! Только б на личико ее смотреть - отрада в старости!
Анна недолго помолчала.
-Ответ я тебе сразу дать не могу! Ты хоть говорил с ней? Неволить Ярку я не буду...
-К тебе сперва пришел, княгиня!
-Ступай ты пока, воевода! Завтра ответ тебе дам!
Едва Добрыня вышел, как явилась Ярка, залитая румянцем по самые черные косы. Анна поняла, что она, как всегда, слышала весь разговор, и теперь пылала от негодования.
-Ишь чего выдумал, сморчок старый! - выпалила она, уставясь на Анну и явно ища у нее поддержку.
Но княгиня молчала, задумчиво глядя на верную Ярку. Красивая, статная, счастия достойная. Как может она, Анна, лишать ее шанса на свободную жизнь? Ведь кто Ярка при Анне? Челядница, рабыня... Для всех кроме Анны.
-Ты чего, княгиня, надумала? - спросила Ярка подозрительно, прибегнув даже к титулу, что делала крайне редко, а уж тем более наедине.
-Свободной станешь, Ярка! Богатой!
-На что оно мне? - фыркнула Ярка, - Да и не оставлю я тебя одинешеньку!
-Моя судьба уж решилась - в этом терему жить буду при муже, при нем и помру! А тебе шанс выпадает! Добрыня, по всему видать, человек добрый, да к тому же самой княгине Ольге брат родный! Так что и породнимся мы с тобой!
Такая мысль не приходила Ярке в голову. По тону Анны она поняла - княгиня не шутит.
-А как же князь, не осерчает, что без его дозволения такое дело справилось?
-Дождемся князя, воевода и сам его ждет! - Анна поняла, что барьеры пали. Радужные мечты о будущем рисовало их воображение, одно краше другого, и прекрасной казалась предстоящая жизнь, как безоблачное синее небо над головой...
Владимир возвращался в Киев довольный - Ярославу стало лучше. Феодора покамест оставил в Полоцке, намереваясь заменить его, как только епископ Михаил найдет подходящего княжичу духовного наставника. По пути посещал города и деревни. Сердце трепетало от радости, видя засеянные поля, да тучные стада. Слушал речи хвалебные от бояр, да крестьян за жизнь сытую и мирную. Кое-где пробились к нему и жалобщики. Сетовали в основном на наместников княжеских, ради мошны собственной начинавших притеснять простой люд. Речи эти пришлись князю не по нраву. Своим баловством позорили наместники его имя, а такого Владимир терпеть не намеревался!
Тогда и пришла ему в голову мысль, что уж коль скоро, одарила его судьба большим потомством, в том числе и мужеского полу, то быть им и наместниками в землях его! Уж сыновья имя отца в грязи валять не станут, да и опыту наберутся, как сам он когда-то набирался в Новгороде!
Довольный этим простым решением, Владимир прибыл в Киев в хорошем расположении духа. Обрадовался увидев дядьку Добрыню, заключил в объятия. Даже страшные воспоминания о смерти брата Ярополка, в этот раз отступили куда-то.
Вечером Анна, по которой Владимир успел стосковаться, поведала ему о сватовстве воеводы к Ярке.
-Вот дела! Столько лет уж бобылем ходит, а тут - на тебе, молодку ему подавай! - рассмеялся Владимир, а Анна испугалась, что сейчас он откажет в этой просьбе. За прошедшее время успела и Ярка примириться с предстоящей свадьбой, и уже не видела в ней ничего плохого, строила планы на будущее. Пару раз даже перекинулись с Добрыней ничего не значащими словечками, но и того хватило, чтобы понять - зла нет в пожилом воине, не обидит!
-Так что же ты, против? - спросила Анна с замиранием сердца.
-Отчего же против!? - удивился Владимир, - Пусть берет ее в жены, коли девица согласна!
На другой день, князь позвал к себе Добрыню. Разговор между ними состоялся долгий, серьезный. Владимир поведал о своем намерении посадить наместниками своих сыновей и Добрыня сей план одобрил полностью. Долго они прикидывали, кому какой удел определить. Слабого Ярослава Владимир доверить никому, кроме Добрыни не мог. Изяслава оставлял в Полоцке, памятуя о той ночи, когда сын защитил Гориславу от его праведного гнева. Святополка с матерью решил отправить в далекий Туров, не признаваясь сам себе, что хочет держать сына Ярополка подальше от Киева, мотивируя тем, что как старший, Святополк имеет больше опыта, чтобы держать в руках приграничные земли. Воеводу Варяжко дядькою ему определил давно, словно в насмешку за то, что когда-то Варяжко служил Япоролку. Всеволоду надлежало в Волынь отправиться, как только отстроится там по княжескому указу град, нареченный по имени князя - Владимиром. Святослава с опытным воеводой услать решил в земли Древлянские, Мистислава в Тмутаракань. Остальные по малолетству пока оставались близ Киева с матерями, но и на них распространял думы свои князь-отец.
Ширилась земля Владимира, укреплялись границы. Опорой своей видел многочисленных сыновей. Через год после того, как уехала Ярка с воеводой Добрыней в Новгород, родила княгиня Анна сразу двух сыновей-близнецов, нареченных именами христианскими Борисом и Глебом. Ознаменовали их рождение звоном, недавно отлитых, первых колоколов на Руси.
Вернувшийся с Полоцка Феодор всего себя посвятил строительству собора, о котором говорил ему Владимир. Прошло еще несколько лет и поплыли по Днепру идолы, во главе с Перуном, под горестные завывания толпы, шедшей следом и жаждущей увидеть чудо, и наказание за попрание святынь. Но чуда не случилось. Вслед за князем, со скрипом и стоном, шли к водам Днепра люди и крестились, даже не имея в душе веры. Особо яростные почитатели богов старых, подались в дремучие леса, не желая видеть сраму. Однако, колесо судьбы уже было повернуто в другую сторону. Мелкие и крупные заботы людские, потеснили недовольство, стирали из памяти старое, приводили в новую веру, за неимением другой.
В заботах шла жизнь и в терему княжеском. Без устали сам князь Владимир насаждал порядки новые, держал рукой твердой все свои земли. Доволен еще был сыновьями. Десять лет было у него впереди, прежде чем новые удары судьбы обрушились на Русь и на Владимира. Но это уже другая история...
Друзья, это не конец. Следующий цикл "Из темной глубины веков..." начнет публиковаться совсем скоро!
