Дорогие мои читатели! Угораздило нас всей семьей заболеть под самый Новый год, и насмарку пошли все планы, включая мой предновогодний контент-план. Я кое-как дописала эту статью – первую часть про зимние праздники в царской семье – и выкладываю ее вам прямо под оливьешечку. Вторую часть выложу до Рождества.
Петр I
Начнем, пожалуй, с Петра нашего Великого, потому что именно он перенес празднование Нового года на 1 января, а 1 сентября праздновать запретил.
В ночь с 31 декабря 1699 года на 1 января 1700 года царь самолично пустил ракету, которая, «огненной змейкой извиваясь в воздухе, возвестила народу наступление Нового года, а вслед за нею, согласно царскому указу, начались потехи по всей Белокаменной. На другой день царь принимал поздравления у себя во дворце» (из книги «Русские праздники» на основе поэтического рассказа Николая Степанова «Народные праздники на Святой Руси»).
Пожалуй, XVIII век, а особенно его первая половина отличались тем, что празднование Нового года в это время отличалось особым размахом. Ведь Петру нужно было закрепить в умах и сердцах народа свое нововведение, а его преемницы не отходили от заданного курса.
Новый год отмечали грандиозными фейерверками, пальбой из пушек и ружей и народными гуляниями, причем царь тщательно следил за тем, чтобы никто из вельмож не отлынивал от веселья. Того, кто сказывался больным, осматривал медик, и если выявлял симулянта, то на него накладывали штраф: заставляли выпить огромную чарку водки.
После гуляний царь зазывал во дворец особо приближенных, человек эдак 100, запирал дверь обеденной залы на ключ, и счастливые гости пировали еще три дня безвылазно. Впрочем, большинство «счастливцев» не упускали случая мирно вздремнуть под лавкой.
Когда столицей Российской империи стал Санкт-Петербург, бурное празднование Нового года было перенесено туда, и зимняя новенькая столица блистала в пышных торжествах, балах и ассамблеях.
Впрочем, сам царь, по всей видимости, несколько поутих и уже не пьянствовал со своими птенцами по три дня.
Так, Александр Осипович Корнилович в своей книге «Новый год в 1724 году» следующим образом описывает 1 января:
«В 6 часов утра Пётр и вся Императорская фамилия отправились в крытых санях из Зимняго дворца… на Петербургскую сторону в собор Святой Троицы, к слушанию обедни. …Государь пел в тот день на клиросе с певчими, и Сам читал Апостол. <…> В церкви с Государем были самые приближённые к его особе. Все же прочие дожидались выхода Императорской фамилии на площадке перед собором. Тут находились знатнейшие вельможи, высшие чиновники в коллегиях, генералитет и офицеры гвардии; немного поодаль выстроены были Преображенский и Семеновский полки и войска, составлявшия в то время Петербургский гарнизон. Государь был в преображенском мундире, зелёном с красным откладным воротником, и красном камзоле, оба обложенные золотым позументом, в чулках полосатых, белых с синим, и в башмаках из кожи севернаго оленя мехом вверх. Приезжавшие все должны были являться в праздничных французских кафтанах, служащие в военной службе в своих мундирах. Император приветствовал поздравлявших поцелуем в голову… По окончании сей церемонии Пётр отправился угощать гвардию, поднося каждому из солдат по ковшу водки… Поздравления их и угощение войска продолжались до 4 часов. Обед приготовлен был в Сенате, где дожидался Государя дипломатический корпус».
Анна Иоанновна
Племянница Петра Анна Ионновна была женщина странная, и зимние забавы у нее тоже были странные.
До поры до времени все было прилично, по заветам дядюшки, так сказать.
4 января 1733 года «Санкт-Петербургские ведомости» писали: «В день нового года по окончании службы палили из пушек с крепости и Адмиралтейства. Вечером были иллуминованы все дворы».
А в 1739 году задумалась ей та самая злая забава, о которой мы все знаем из книги Ивана Ивановича Лажечникова «Ледяной дом».
Этот самый дом для свадьбы опального князя с придворной шутихой построили на замерзшей Неве. От фундамента до конька крыши «… все здание было из воды». В краткие часы, когда показывалось январское солнце, дом просвечивался и сверкал, словно он был построен из самоцветов.
Рядом с домом были установлены ледяные скульптуры дельфинов и слона, а также ледяные пушки и мортиры, из которых стреляли артиллеристы. В массовке этой потехи участвовали три сотни человек в национальных костюмах — по паре представителей разных народов империи.
Молодоженов оставили на брачную ночь в Ледяном доме под стражей на тридцатиградусном морозе, и они едва не замерзли насмерть.
Дом простоял три месяца и весной растаял.
Елизавета Петровна
Елизавета Петровна странными развлечениями не страдала, зато страдала маскарадами.
Ее стройная фигура, а особенно ножки стали притчей во языцех, потому что она очень любила демонстрировать их на маскарадах, которые еще называли «метаморфозами», потому что царица заставляла дам рядиться в мужское платье, а мужчин - в женское.
И уж, конечно, не обходились без грандиозного бала-маскарада новогодние празднества.
В последние дни декабря гости получали «повестки», или билеты, – приглашения приехать во дворец. Первый визит в императорскую резиденцию наносили утром 1 января в десять или одиннадцать часов для поздравления государыни. Из года в год «Камер-фурьерские журналы» записывали поздравительные тосты. Вот, например, такой: «Все верные подданные желают Ее Императорскому Величеству на Новый год многолетное здравие и счастливое владение».
В 12 часов Елизавета Петровна в сопровождении великого князя Петра Федоровича, великой княгини Екатерины Алексеевны и всего придворного штата через галерею прибывали в придворную большую церковь для слушания божественной литургии, по окончании которой происходила с обеих крепостей пушечная пальба.
К вечеру гости вновь съезжались во дворец – на бал. Форма одежды была прописана в пригласительном билете. Например, 1 января 1746 года дамам надлежало явиться «в робах» (то есть в европейском платье с затянутой талией и пышной юбкой) а кавалерам – «в богатом платье».
Бал у Елизаветы Петровны был для придворных дам и знатных особ настоящим испытанием. Им нужно было умудриться пройти по тонкой грани: с одной стороны, одеться согласно всем требованиям императрицы, а с другой – не затмить саму государыню, ибо этого она не терпела.
2 января 1751 года «Петербургские Ведомости» писали о новогоднем бале в императорском дворце. Гости прибыли на маскарад в богатых платьях и собрались в большом зале, «где в осьмом часу началась музыка на двух оркестрах и продолжалась до 7 часов пополуночи». После танцев были накрыты столы, «на которых поставлено было великое множество пирамид с конфектами, а также холодное и горячее кушанье». В маскараде приняло участие более 15 тысяч человек, которые были «разными водками и наилучшими виноградными винами, также кофием, шоколадом, чаем, оршатом и лимонадом и прочими напитками довольствованы».
Екатерина Великая
При Екатерине II праздничный ужин стали устраивать в хрустальном шатре посреди зала (предположительно, в Эрмитажном театре). Отмечали с размахом: в поварское искусство пришло стремление удивить, потешить гостей необычными яствами.
Историки рассказывают легенду о диковинном блюде, которое придворный повар-француз приготовил для императрицы в качестве сюрприза к новогодней трапезе. Рецепт кушанья был таков: в мясистые оливки вкладывались вместо косточек кусочки анчоусов, оливками начиняли выпотрошенного жаворонка, которого вкладывали в куропатку, а ту — в фазана. Завершающей оболочкой служил поросенок.
Роскошное блюдо получило название «Императрица» и пользовалось большим успехом у петербургской знати.
Вошли в обычай праздничные подарки: императрице и вельможам преподносили богато украшенные табакерки, пудреницы, несессеры и прочее приятное. Один из промышленников поднес Екатерине золотое блюдо со свежими тропическими фруктами, приведя ее в восторг.
Семен Андреевич Порошин, один из воспитателей великого князя Павла Петровича, описывал в воспоминаниях, что в Тронной зале устраивались развлечения для придворных, в которых «Ее Величество во всех играх сама быть и плясать изволила». Любимой игрой того времени были русские бирюльки (деревянные или костяные палочки, которые надо было растаскивать из кучи, не задев другие). Еще одна веселая потеха называлась «рукобивка»: «когда с длинной лентой вставали в круг и некоторые ходили по кругу и прочих по рукам били…».
***
К сожалению, сведения о праздновании Нового года при Павле I и Александре I крайне скудны. Можно отметить лишь парочку моментов.
Павел I запретил новогоднюю пальбу из пушек и ружей, что сразу опустило градус грандиозности праздника значительно ниже.
При Александре I появилась новая диковина – шампанское, а после победы над Наполеоном, когда русские солдаты опустошили опробовали продукцию в погребах мадам Клико, шампанское «Вдова Клико» стало настоящим бестселлером на столах русской аристократии. И празднование Нового года без него не обходилось.
Оба царя были воздержанны в еде и не поощряли обжорство среди подданых. Постепенно Новый год стал отмечаться более скромно, пока полностью не уступил первенство Рождеству.
И мы прощаемся с этими душными царями и в следующей статье узнаем, как праздновали Рождество у Романовых от Николая I до Николая II.
А вас с Новым годом, мои дорогие читатели! Мира, добра и доброты!
Напоминаю, что все материалы на рождественско-новогоднюю тематику можно почитать в соответствующей подборке.
