Итак, мы завершаем серию статей по французским линейным кораблям типа "Курбэ". В первой части статьи мы вспомнили подробности визита двух дредноутов этого типа в Санкт-Петербург накануне Первой мировой войны. Но судьбе было угодно распорядиться так, что французские линкоры типа «Курбэ» снова посетили Россию, и что вдвойне удивительно, в этот раз для такой задачи вновь были выбраны "наши знакомые" - линкоры «Франс» и «Жан Бар». Только прием, который они получили, был уже не такой радушный, видимо потому, что задачи, которые попытались решить с использованием данных кораблей, также не были «дружественно ориентированными».
Окончание. Начало статьи ЗДЕСЬ
...Рассматриваемый период «взаимодействия» России с западными странами получил в отечественной истории название «иностранной интервенции». В последние два десятилетия было много книг, которые представляли иной, отличающийся от официальной версии, взгляд на события Гражданской войны. Мы постараемся здесь не давать оценку с идеологической и политической точки зрения, попробуем просто оценить поступки и конкретные действия сторон, в первую очередь бывших союзников по Антанте, которые послужили фоном для действий линкоров.
Решение об отправке иностранных войск в Советскую Россию для помощи силам, ведущим борьбу с большевиками, было принято еще весной 1918 года, но только в ноябре на Черном море появились корабли стран Антанты и их союзников.
24 ноября в Севастополь пришел британский легкий крейсер «Кентерберри» (тип «Каллиопа»), посланный «на разведку». А на следующий день появилась эскадра кораблей Антанты.
По воспоминаниям князя Оболенского: «…Все напряженно смотрели в прозрачную синюю даль. Вдруг толпа заволновалась, кто-то из стоявших на скамейках крикнул – «вот они», и действительно, на горизонте показалась полоска дыма, потом другая, третья… Суда шли в кильватерной колонне. Дредноуты, крейсера, миноносцы…».
Впереди шли британские дредноуты «Суперб» и «Темерер», за ними французский линкор «Жюстис» и итальянский «Леонардо да Винчи», крейсера «Галатея», «Аргонавт» и девять эсминцев. На берег был высажен десант (600 британских морских пехотинцев и 1600 сенегальцев из 75-го французского полка), после чего англичане потребовали, чтобы на всех судах в Севастополе были спущены Андреевские флаги и подняты английские, другие союзники также потребовали и свою долю в разделе германских и русских судов. Странное поведение прибывших «на помощь»!
Как писал советский военно-морской историк В.Лукин: «... Англичане желали все годное в боевом отношении забрать себе или сделать так, чтобы этих судов не было, так как всякий военный флот, кроме своего, им органически противен; французы желали взять флот для того, чтобы как трофеи привести его в свои порта; итальянцы были скромны и вели себя вежливо, греки зарились на коммерческие суда. Для русского офицерства приход союзников вместо ожидаемой радости принес много огорчений. Они не учли того, что Россия была дорога Антанте как сильный союзник, с потерей же силы Россия потеряла для них всякое значение….». В общем, не все было просто во взаимоотношениях.
Складывается такое впечатление, что союзники пришли не для участия в классовой борьбе, а за… «зипунами»! Они пришли просто пограбить, а при хорошем раскладе и добиться иных политических целей. При этом на первом этапе их более заботили даже не большевики, а «друзья-союзники» – как бы те не урвали более жирные куски. Для информации, в 1918 году в Севастополь кроме французских, английских и британских кораблей пришли болгарские, греческие корабли и даже один японский эсминец, видимо, все хотели успеть к «разделу пирога». На Черном море англичане побаивались французов и итальянцев, а на Дальнем Востоке американцы – японцев, и так далее. Последующие действия как раз и свидетельствовали об этом.
Первые задачи обеспечения «французского» присутствия на юге России возлагались на отдельные корабли и на генерала Франше д`Эсперэ, командующего Салоникским фронтом, в распоряжении которого было 29 дивизий, из них 8 – французские. Но вскоре пришлось усилить корабельную группировку, и в Константинополе стала собираться 2-я эскадра французских линкоров, к которым и присоединились 11 декабря 1918 года линкор «Франс», а 10 января 1919 года – «Жан Бар».
Эскадра вышла к берегам России под флагом командующего соединением вице-адмирала Аме (Amet) и в последующем базировалась, в основном, на Севастополь. Первые месяцы «Франс» и «Жан Бар» не проявили особой активности, совершая кратковременные переходы в русские порты, больше показывая решимость своим партнерам по Антанте, чем противнику, которым на тот момент могли быть и германские войска, и войска Красной Армии. Так с 11 по 21 февраля «Жан Бар» находился в Севастополе, а затем ушел в Константинополь. 20 и 22 марта линкор «Жан Бар» находился на рейде Одессы, откуда перешел в Севастополь для помощи потерпевшему аварию линкору «Мирабо» (типа «Дантон»).
Линкор «Франс» находился на Черном море до 3 марта 1919 года, после чего вернулся на базу на острове Корфу. Вновь вернулся к берегам России он только весной 1919 года, когда 15 апреля бросил якорь в Одессе, а на следующий день, 16 апреля перешел в Севастополь. И именно этот период стал самым «горячим» для французских дредноутов на Черном море.
Вспомним, что весной 1919 года Красная армия вела успешное наступление против интервентов и Добровольческой армии Деникина. Уже 4 апреля красные вступили в Крым, 10 апреля вошли в Симферополь, а 12-го – контролировали Балаклаву. 14 апреля войска Красной армии атаковали Севастополь, но были встречены огнем корабельной артиллерии Антанты, были вынуждены остановиться и вступить в переговоры.
Вот как вспоминает эти события очевидец, француз, помощник военврача Рене Ле Друмаге, прибывший в апреле 1919 года в Севастополь, который вел свой дневник: «… Наш корабельный катер пристает к борту линкора «Франс». На судне царит ужасная суматоха. В салоне, обитом красной тканью, нас принимает командир корабля. «Добро пожаловать, господа. Вы прибыли в самый разгар военных действий; именно в этот момент мы разрабатываем боевую диспозицию». Боевая диспозиция?! Но против кого? Все вокруг тихо, мирно, прекрасная погода, как бывает на юге Франции в мае. Кто же этот невидимый враг?... Наконец, к нам подошел один молоденький младший лейтенант и все прояснил: «Представьте себе, именно в тот момент, когда мы меньше всего этого ожидали, большевики захватили Инкерман, расположенный вот за этими холмами на том конце бухты, и продвигаются сюда». Затем он поспешил успокоить нас: « …Не волнуйтесь, много шума из ничего. Все утрясется. Мы прибыли сюда из Одессы. Большевики нас там хорошенько потрепали. То же самое будет и здесь».
На тот момент ситуация для французской эскадры складывалась неблагоприятно. Белогвардейские части, отступившие к Севастополю, готовились к эвакуации, на войска союзников надежды было мало. Хотя в городе находился батальон греков, несколько батальонов алжирских и сенегальских стрелков и два батальона французского 175-го пехотного полка, они просто отказывались воевать против красных. Стоявшие в Северной бухте французские линейные корабли могли своей артиллерией создать помеху продвижению красных, но орудийный огонь иностранных кораблей причинил бы городским постройкам ощутимые разрушения.
Осложнял положение и тот факт, что в Северном доке городского порта все еще оставался недвижим линейный корабль «Мирабо», который в феврале 1919 года в шторм сел на мель у берега Крыма и только недавно был стянут с камней при помощи крейсера «Кагул». Линкор «Мирабо» удалось снять с камней только после демонтажа носовой 305-мм башни и части бортовой брони, соответственно, он не был готов к походу.
Состояние «Мирабо» очень красочно описал помощник военврача Рене Ле Друмаге: «… через час катер доставляет меня в порт на броненосец «Мирабо». Сейчас передо мной просто развалина. Ни пушек, ни брони. Больно видеть все это».
Для ликвидации повреждений, полученных линкором при посадке на мель, требовалась как минимум двухнедельная работа. А 15 апреля передовые части красных уже заняли Инкерман и подошли к Корабельной слободке. Чтобы остановить их дальнейшее продвижение, французская полевая артиллерия открыла огонь, но по ошибке обстреляла район Черной речки и находившуюся там радиостанцию деникинских войск.
Понимая все это, адмирал Аме, пытавшийся спасти линкор республики «Мирабо», считал, что необходимо заключить перемирие с большевиками, помочь им овладеть городом и портом в обмен на возможность простоять на якоре еще пару недель, чтобы завершить запланированные работы. Французский флагман сам поторапливал своих «белых союзников» поскорее покинуть пределы Севастополя, назначив последним сроком для выхода русских судов 16 апреля в 15 часов, после чего все оставшиеся суда должны были спустить русские флаги и поднять французские, если желают, чтобы их не тронули большевики.
Видимо, для поддержания значимости своего положения, по приказу адмирала Аме утром 16 апреля (по некоторым данным – 17 апреля) французские линейные корабли «Жан Бар», «Франс» и «Верньо» начали обстрел Севастополя: Корабельной стороны, района Английского кладбища, Малахова кургана, снаряды частично падали и в кварталах пригорода.
Делалось это с единственной целью – задержать продвижение к городу красных частей, но, скорее всего, больше для психологического воздействия. Систематический обстрел продолжался и ночью, он был остановлен в 10 часов следующего утра, когда прибыли парламентеры, уполномоченные от командования Красной армии.
Уже известный нам помощник военврача Рене Ле Друмаге вспоминал: «… выхожу на палубу. «Франс» покидает порт и через некоторое время бросает якорь в открытом море. Как борец, который отходит назад, чтобы лучше оценить обстановку, а затем поточнее нанести противнику удар, так и наш корабль как бы засучивает рукава перед мощным обстрелом красных. Наше судно похоже на грозное, затаившееся животное, приготовившееся к прыжку. Что же, раз вы настаиваете на этом, господа большевики, так получайте! Вы уже ощутили мощь наших сухопутных семидесятипятимиллиметровых орудий? Теперь почувствуйте корабельную артиллерию!....
…Стосорокамиллиметровые орудия готовы к бою, вот-вот по невидимому сигналу начнется стрельба. Стрельба в пустоту…
Надо отдать должное этому французскому военврачу - он как видно был сторонник "волевых решений", и хорошо знал толк в том как использовать "последний довод королей".
«Внимание! Видите там, за городом справа эту высотку с кучкой деревьев? Это английское кладбище». В ту же секунду раздался оглушительный выстрел: «стосорокамиллиметровки» «Франс» начали свой концерт…. Рядом с высоткой вздыбилась земля. Недолет. Дают корректировку на 2-3 градуса. Вскоре обстрел прекращается. Ожидание продолжения представления тянется до четырех часов вечера. И вот линкор «Жан Бар» телеграфирует приказ открыть плотный огонь по району Английского кладбища. Опять все вокруг задрожало, и мгновенно высотка покрылась разрывами снарядов, пылью и дымом. К нашему концерту присоединились «Жан Барт», «Верньо» и полевая артиллерия. Через некоторое время пришел приказ о прекращении огня. Но там, на суше все громыхало еще до самой глубокой ночи…».
Как видим, обстрел вероятных позиций Красной армии французские дредноуты вели из 138,6 мм орудий, что вполне обоснованно. Доля фугасных 305-мм снарядов в погребах «Франса» и «Жан Бара» (из нормы по 100 штук на ствол) вряд ли была велика, да и к чему было расстреливать снаряды двенадцатидюмовок, если можно было использовать фугасные снаряды для противоминных орудий, составлявшие основу боекомплекта (275 снарядов на ствол).
Адмирал Аме (командующий французской эскадрой), как старший на рейде, от имени всех союзников заявил, что к 30 апреля союзные войска будут эвакуированы из города, русские подводные лодки, находящиеся в порту, будут потоплены, а все русские боевые корабли будут приведены в негодность путем взрывов цилиндров машин. «Дружественность» данного шага сложно переоценить.
Французы тем временем не только грузили на транспорты свои войска и вооружение, но попутно тащили все, что попадалось им под руку со складов порта, и иногда это были далеко не мелочи. Поставленный незадолго до описываемых событий в Северной бухте на якорь русский крейсер «Алмаз» был уведен ими в Константинополь.
18 апреля было подписано перемирие с командованием Красной армии, предусматривающее эвакуацию интервентов и передачу города красным. Но и у французов начались свои проблемы. Еще 16 апреля на линкоре «Франс» начались волнения французских матросов, которые перекинулись на броненосец «Мирабо» и линкор «Жан Бар», на французских кораблях произошли революционные выступления матросов.
20 апреля около часу дня съехавшие на берег команды с французских кораблей «Франс», «Жан Барт», «Мирабо», «Дюшайль» и «Верньо» устроили по улицам Севастополя демонстративное шествие с красными флагами и пением «Интернационала». Эта демонстрация революционно настроенных французских моряков и населения города была расстреляна на улице Большой Морской греческими войсками.
По воспоминаниям помощника военврача Рене Ле Друмаге: «20 апреля. Произошло очень неприятное событие. В течение всей ночи на борту «Франс» и «Жана Бара» матросы распевали «Интернационал». А сегодня утром на этих кораблях были подняты красные флаги. И все это на глазах местного населения! Пехотинцы, еще недавно воодушевленные огневой мощью «Франс» и «Жана Бара», деморализованы. Они опасаются того, что флот покинет их. Больно до слез!
3 часа пополудни. Толпы матросов, получивших увольнительные, оказавшись на берегу, провели общее собрание. Они разделились на группы и, смешавшись с гражданским населением, двинулись по улицам города, распевая «Интернационал». Впереди несли красное знамя. При виде этого безобразия греческий патруль, усиленный моряками с «Жана Бара», открыл огонь. Многие были ранены, а один матрос с «Верньо» был убит. Боже мой, все сошли с ума!...».
Боясь эскалации конфликта, командующий французским флотом адмирал Аме отдал приказ как можно быстрее покинуть Севастополь. После расстрела демонстрантов линкор «Франс» первым в срочном порядке под командованием судового комитета поднял якоря и убыл восвояси. И 1 мая 1919 года дредноут был уже в Бизерте – российский вояж для него завершился.
Через несколько дней после интенсивного ремонта «Мирабо» смог, наконец, выйти из дока и на буксире французского линейного корабля «Жюстис» на малом ходу ушел в Константинополь, оставив по недостатку времени снятые с него тяжести в доке. Немного позже врангелевское правительство, стремясь получить валюту, погрузило более тысячи тонн броневых плит «Мирабо», оставленных в Севастополе, увезло их в итальянский порт и там продало местным предпринимателям. Такой вот бизнес.
Наконец-то 28 апреля 1919 года была закончена эвакуация французских войск. Во второй половине 29 апреля, когда большевистские войска победителями вступили в город, последний из французской эскадры линейный корабль «Жан Бар» еще оставался в порту и вышел из бухты лишь 1 мая, направляясь в Константинополь, а оттуда в Тулон. Парадоксально, но в 1940 году британцы, союзники французов, поступили с ними так же, как когда-то в 1919 году французы поступили со своими русскими союзниками, уничтожая их флот в Севастополе.
Итак, второй российский вояж французских дредноутов завершился. Может быть, со временем откроются новые подробности этого «визита», пройдет определенная переоценка действий французских «союзников», но пока их сложно отнести к тем, которыми следует гордиться. В последующем все походы первых французских дредноутов ограничивались Средиземным морем и переходами между портами на Атлантическом побережье Франции.
Источники: Campbell, J.Naval Weapons of World War Александров, Ю. Линейные корабли типа «Курбэ». 1909-1945 гг.; Ю.И.Александров. – СПб: Издатель Р.Р.Муниров, 2007. – 84 с.; Алтабаева, Е. Смутное время: Севастополь в
1917—1920 годах. /Е.Б.Алтабаева.- Севастополь: Телескоп, 2004. С. 177-178.;
Балакин, С. ВМС Франции. 1914-1918. Справочник по корабельному составу / С.А.Балакин // Морская коллекция, № 3 (33) – 2000. – 32 с.; Больных, А.Г. Линкоры. Иллюстрированная энциклопедия /А.Г.Больных – М.:Яуза: ЭКСМО: 2013. – 288 с; Из жизни Петербурга 1890-1910- х годов. Записки очевидцев /Д.А.Засосов, В.И.Пызин. – Ленинград: Лениздат, 1991.- 271; Иванов, В. Корабли Второй мировой войны. ВМС Франции / В.В.Иванов // Морская коллекция, № 11 (68) – 2004. – 32 с.; Иностранное военное кораблестроение. Линкоры Сборник переводов из инопериодики, ОНТБ, Л. 1941.; Кузьмин, Г. Разгром интервентов и белогвардейцев в 1917-1922. /Г.В.Кузьмин.- М: Воениздат, 1977. – 416 с.; Лихарев, Д. Адмирал Дэвид Битти. История британского флота в конце XIX – начал ХХ вв./ Д.В.Лихарев.- СПб, 1997.- 240 с.; Лорей, Г. Операции германо-турецких сил, 1914-1918. / Г.Лорей – СПб: ООО «Издательство «Полигон», 2004. – 524 с.; Патянин, С. Дредноуты Первой мировой. Уникальная энциклопедия/ С.В.Патянин, А.В.Дашьян – М.: Яуза, ЭКСМО, 2015. – 384 с.; Шалагин, Б. Взять море в свои руки/ Б.Шалагин. – Н.Новгород: Нижполиграф, 1996.- 432
с.; Широкорад, А. Упущенный шанс Врангеля. Крым – Бизерта - Галлиполи / А.Б.Широкорад.- М: Вече, 2009.- 347 с.
