- Алёна, ты только не волнуйся!
Совет, конечно, был глупым и бесполезным, это понимал даже сам Платон, который на практике никогда не узнает каково это - рожать, да ещё впервые.
Платон слушал, как Алёна дышит, и чувствовал, как у него начитается паника. Хотелось немедленно оказаться рядом, взять за руки, успокоить, поддержать... А ему ехать ещё как минимум час!
- Алёна, ты врачей позвала?
- Нет, у меня сил нет крикнуть.
- Не надо кричать, у тебя кнопка должна быть у кровати, просто нажми её.
- Ой, точно, - пропыхтела Алёна. - Совсем забыла. Вот она, сейчас... Всё, нажала. Даже дважды. А ты... откуда про кнопку знаешь?
- Ну так обычно бывает, что у кровати располагается кнопка для срочного вызова, - туманно ответил Платон. - В кино видел, наверно, и запомнил.
- Платон, у меня ещё мокро как-то здесь, в кровати. Это, наверно, воды, да?
"О, Боже! Кажется, точно не успею приехать до рождения сына..."
- Не переживай, Алёна, это нормально. Дежурная акушерка не пришла ещё?
- Нет, - сдавленно ответила Алёна. - А, вот, пришла...
Платон услышал голоса, и связь тут же прервалась.
- Блиииин, - простонал Платон. - Как же так? Ну почему всегда так?! Именно сейчас, когда я так далеко?
Хотелось вцепиться руками в собственную шевелюру, и Платон едва не выпустил руль. Опомнился в последний момент.
- Соберись, тряпка! - прорычал он. - Развесил нюни!
Некоторое время ехал в молчании, выравнивая дыхание. Музыку выключил, потому что она царапала, казалось, прямо по нервным окончаниям, играя, будто гвоздём по стеклу.
- Почему никто не сказал, что всё это так... так... Вот так вот?! - опять воскликнул Платон через некоторое время.
По ощущениям прошла уже целая вечность, и Платон решил, что можно позвонить в больницу, узнать новости.
- Экий вы быстрый, папаша! - насмешливо ответил в трубке низкий и немного скрипучий женский голос. - Кольскую только пятнадцать минут назад в предродовую увезли, а вам уже результат подавай!
- Как пятнадцать минут назад? - удивился Платон, и только тогда догадался посмотреть на часы, маячившие прямо перед его носом.
Оказалась, что с тех пор, как позвонила Алёна, не прошло ещё и получаса.
Что-то ещё ему не понравилось. Кольская... Почему Алёна до сих пор Кольская? Эту странность нужно срочно исправить.
А ещё он понял вдруг, что Алёна сообщила ему первому, как только начались схватки. Раньше, чем медикам. Значит, ему она доверяет больше всех? И ждёт от него помощи! А он в данный момент ничем не может помочь...
* * * * * * *
И всё же Платон не успел: когда появился в приемном покое, ему сообщили, что Алёна Дмитриевна Кольская родила десять минут назад. Правда, расстроиться как следует новоиспеченный отец тоже не успел, поскольку ему разрешили зайти в послеродовую.
Когда он появился там, облаченный в надетую поверх костюма одноразовую накидку, маску, медицинскую шапочку, перчатки и бахилы, думал, что Алёна не узнает его. Но Алёна смотрела на двери, будто ждала, и сразу улыбнулась, как только увидела Платона.
Все необходимые процедуры уже были произведены, и новорождённый сын, наряженный в казавшуюся огромной распашонку, тонкую жёлтую шапочку, подгузник и смешные штанишки, лежал под боком у Алёны.
Платон сел рядом с кроватью и некоторое время просто молча смотрел на своё продолжение - маленького Матвея. Очень сложно было как-то облечь в слова или охарактеризовать мысли и чувства.
Единственное, что беспрестанно крутилось в голове и никак не желало уходить: он никогда больше не сможет стать неуязвимым и независимым. Любая его мысль, любое действие, любое начинание, - всё будет посвящено Алёне и Матвею.
- Как ты, Алёна? - спросил, наконец, Платон.
- Я даже понять ничего не успела, - продолжала улыбаться Алёна. - Всё произошло очень быстро. Я таких рассказов о том, у кого как протекали роды, начиталась и наслушалась, а вышло всё совсем по-другому.
- Тебе хотелось подольше мучиться схватками? - Платон, наконец, смог улыбнуться и погладил руку Алёны.
- Хочешь подержать Матвея?
- А можно? - с сомнением спросил Платон и вдруг понял, что... боится.
Даже спина вспотела. Но не мог же он выглядеть трусом в глазах любимой женщины?
- Можно, конечно.
Ему кажется, или Алёна слегка подтрунивает над ним?
Платон осторожно взял сына на руки и внимательно уставился в маленькое, ещё сморщенное личико.
- Маленький такой, - пробормотал он.
- Три килограмма сорок граммов. Рост - пятьдесят сантиметров. Если учесть, что родился на три недели раньше срока, то вполне, - деловито ответила Алёна.
Испуганная женщина, которая меньше двух часов назад хныкала в телефонную трубку, куда-то бесследно исчезла. На её месте появилась мать. Настоящая, правильная мать, - Платон был уверен в этом.
- Я тебя люблю, - слова вырвались прежде, чем Платон успел хоть что-то предпринять. - Спасибо тебе за то, что сохранила и родила нашего сына, несмотря на моё бегство и... на всё остальное.
- Для меня и вопроса не было - сохранять или нет, Платон.
- Я знаю, - Платон проглотил комок в горле. - Если бы ты знала, как я сейчас жалею о том, что не был рядом с тобой на протяжении всей беременности.
- А что мешает нам всё повторить? - Алёна хитро посмотрела на Платона. - Или страшно, господин Гладков?
- Мне? Страшно? - неуверенно спросил Платон, но тут же взял себя в руки и взбодрился. - Ничего подобного!
Окончание:
