Лето перед школой мы провели дома, в Москве, но оно было прекрасным. Сын впервые стал выходить гулять один, со смарт часами. И был очень горд собою, что родители ему разрешают. Быстро выучил код от подъездной двери (а это семь цифр и буква и набирать их нужно быстро) и много гулял. Ребят во дворе было много, они научили его подтягиваться на перекладине и всяким прыжкам и трюкам (трюковой самокат у него уже был давно). Я еще больше убеждалась, что мой сын готов к школе, если уж он такой самостоятельный.
И вот наступил долгожданный 1 сентября. Учительницу нам дали молодую, которая сама также шла «первый раз в первый класс». Я очень этому обрадовалась, потому что вспомнила себя в первый год работы в школе – я просто жила этой работой, обожала детей, была молодой и задорной (практически как они). Но некоторая тревога у меня поселилась уже на первом родительском собрании. Уж как-то все у нее складно говорилось. Меня это всегда напрягает. На мой вопрос – если вдруг у ребенка что-то не будет получаться, скажет ли она нам об этом, на что получила утвердительный ответ. На этом мои сомнения рассеялись, и мы приступили к учебе.
Постепенно мой сын из веселого задорного мальчика начал превращаться в угрюмого и тревожного. Его очень раздражал шум на уроке (с дисциплиной у класса были проблемы), да и писать в тетрадях у него никак не получалось. Он дико уставал в школе. Каждый день в его пенале я находила сломанные карандаши. Причем прям пополам. На мои вопросы сын отвечал – у меня не получается, я злюсь и от злости ломаю карандаш.
В тетрадях был полный ахтунг.
В тетради по чтению уже много признаков дислексии, но я их не вижу.
Я схватилась за голову и начала с ним дома заниматься.
Заниматься он не хотел от слова совсем, его просто выворачивало от одного вида тетради и ручки. Кстати, ручку он держал неправильно, средний палец был так же сверху, как и указательный. Я пыталась это исправить до школы специальными насадками, но результата это не принесло, поэтому я решила оставить как есть, так как лично знала взрослых людей, которые держали также.
Я настаивала на занятиях, а сын ревел и бился в истерике.
Он честно очень старался, но у него НИЧЕГО не получалось. Вообще ничего.
Я понять не могла что происходит и искренне считала, что сын надо мной издевается.
Применялись абсолютно все методы и кнута и пряника, истрепаны все мои и его нервы, а воз и ныне был там. Тогда я обратилась к учителю – «Да что собственно происходит!». На что получила ответ – «Все хорошо. Ребенок очень активный на уроке, всегда правильно отвечает и выходит к доске. А почерк….тетради….так это все еще сформируется. Не переживайте!». И мы как-то выдохнули, на носу был Новый год.
Новый год. Каникулы. Мы занимались каждый день. Что-то получалось, что-то нет. Но дело как-то двигалось медленно. Плюс я заметила, что в чтении он не прогрессирует вообще. Как читал еле-еле по слогам, так и читает.
На этом моменте мы и ворвались во второе полугодие 1 класса.
С февраля месяца в 1 классе начинается активная работа именно в тетради.
Начинается краткая запись задач, переписывание теста из учебника по русскому, в общем все довольно уже серьезно. И тут мы понимаем, что наш сын вообще не может ничего толком написать, почерк как у врача (каракули), некоторые буквы «зеркалит», не понимает, как это перевести печатную букву в письменную, не видит начало строки и вообще не успевает за темпом на уроке….
Школа у него как кость в горле. Мы начинаем искать причину во всем, включая некомпетентность учителя, так как у многих детей был бардак в тетрадях.
И тогда мы решаем снова продиагностировать ребенка у нейропсихолога.
Диагностика у нейропсихолога лишний раз подтверждает, что у ребенка абсолютно никаких отклонений нет, кроме того, что он тревожный. Спрашивает нас, почему мы решили к ней обратиться, и мы объясняем ситуацию. Нейропсихолог также предполагает, что сын не воспринимает именно этого учителя, ее подачу материала и ведение урока, так как показатели к восприятию информации и степень обучаемости у него высокая.
Мы решаем сменить учителя, перевести его в класс к более опытному, идем на разговор к директору, но нам этого сделать не удается. И тогда мы решаем обратиться за помощью к репетитору, подтянуть первый класс, а с нового учебного года перевести или в другой класс этой школы, или, если снова не дадут, перевести в другую школу.
С репетитором нам очень повезло, она, пообщавшись с сыном, нам так же посоветовала пройти диагностику у нейропсихолога, так как заметила, что при чтении сын много делает замен букв (б/п, в/ф). И дала телефон другого специалиста. Мы сходили и к ней. И она подтвердила все слово в слово, что и первый. У ребенка все хорошо, никаких серьезных отклонений нет. На этом мы и успокоились.
Чтение у репетитора пошло очень бойко, до нужного уровня оно было подтянуто. А вот каллиграфия и звуко-буквенный анализ не шел вообще. Приближалось лето и конец 1 класса. У меня была только одна надежда, что за три летних месяца мы все нагоним.
