Не так давно о графе Алексее Андреевиче Аракчееве невозможно было и слова доброго услышать. Мол, "аракчеевщина", самодур, самовлюбленный тиран. Причем это повелось не с большевиков, а от современников графа. На Аракчеева эпиграммы не писал только ленивый. Самые известные от Пушкина и Боратынского. А уж если мемуары сослуживцев почитать, так там вообще широчайшие полотна с массой едких, показательных деталей. Хорошо к Алексею Андреевичу, пожалуй, относились только императоры. Да и те не все. Да и эти два время от времени корректировали свое мнение…
При советской власти краски сгустились. Графу приписали даже фразу из советского анекдота о прапорщике: "раз вы такие умные, так что же строем-то не ходите?". О малом наборе достоинств Аракчеева, признаваемыми в свое время даже лютыми недругами его, вообще перестали поминать. А теперь вектор вновь поменялся: служака, спасший Россию от Наполеона, удачно артиллерию реорганизовавший и т.д. Но тут, надо полагать, стоит воспользоваться панорамным взглядом, не концентрирующимся на деталях.
Родился будущий военный министр 4 октября (по новому стилю) 1769 года в селе Гарусово в Тверской губернии. Как утверждал позднее сам, в небогатой дворянской семье. Мол, потом всего добился личным трудом… Что не соответствует действительности. У Аракчеевых на тот момент числилось 400 крепостных душ – довольно прилично по тем меркам.
Образованием недоросля занимался местный дьячок, давший ребенку понимание русской грамматики и арифметики. Не бог весть какой багаж, но для провинциального дворянства той поры вполне недурно. Тем более, что ученик проявил к математике немалые способности. Тут следует помянуть еще один атрибут обучения Алексея Андреевича – розги. Аракчеев-старший порол Аракчеева-младшего за малейшую провинность. Закалял характер, так сказать.
Затем отец решил определить сына в артиллерийский кадетский корпус, для чего требовалось порядка 200 рублей. А финансовая система тех лет страдала от отсутствия наличных, пришлось выкручиваться. Продали четырех коров и с вырученными средствами отправились покорять столицу. А денег-то и не хватило… Набрали с миру по нитке: даже три рубля сумели у митрополита выклянчить – тому Екатерина Великая регулярно высылала на помощь бедным. Потом еще какие-то дальние родственники… И все одно пришлось младшенькому по научению старшенького кланяться в ноженьки генерала Петра Мелиссино – все места в корпусе оказались заняты. Генерал проникся и повелел зачислить.
Учеба на пушкаря давалась Аракчееву Алексею не то чтобы легко, но, имея упорство и желание, неофит быстро продвигался по научной части и даже подрабатывал, обучая сыновей Салтыкова военному делу и фортификации. Это потом пригодилось. Не сыновьям Салтыкова – Аракчееву.
Аракчеев вообще имел немалый дар втираться в доверие к людям, от которых зависел. Умел вовремя польстить, хорошо подмечал слабости. И всего себя настраивал на потакание этим слабостям. Причем себя Аракчеев нисколько не жалел. В итоге стал почитаться за дельного кадета и даже стал заведовать учебной библиотекой. Откуда вскоре исчезла вся литература, кроме узконаправленной. Это чтобы смуту не разводить.
По завершению курса Аракчеева оставили ненадолго в училище – математику преподавать. Но быстро убрали оттуда, поскольку вскрылись факты ненужной и необоснованной жестокости со стороны учителя в отношении к кадетам. И тут пригодился Салтыков: он рекомендовал Аракчеева принцу Павлу как знающего и деятельного артиллериста. Павел проэкзаменовал претендента и остался доволен четкими ответами по существу.
Аракчееву пришлось туго. Он даже спал в мундире, чтобы явиться в любое время дня и ночи к наследнику по форме экипированным. А Павел Петрович такое любил – принимал это за порядок. К слову, Аракчеев сам страдал подобным недугом. И любая вещь в его доме находилась в единожды отведенном ей месте. Иначе скандал. Ну и привычка проверять наличие пыли под шкапом белоснежным носовым платком – это тоже от г-на Аракчеева наследство.
Довольно скоро Аракчеев стал комендантом Гатчины, а потом и начальником всех сухопутных войск наследника. Быстрый взлет до полковника. А как только Павел стал императором – так уже и генерал-майор, плюс майор гвардейского Преображенского. И плюсом комендантское кресло в Петербурге. Почти сразу жалование бароном и имением Грузино в Новгородской губернии с 3000 душ.
Потом недолгая опала с отставкой, подслащенной пилюлей – дали генерал-лейтенанта. Потом снова служба и даже приказ давать уроки военного дела сыновьям Павла – Александру и Николаю. С первым Аракчеев даже сумел дальновидно подружиться.
Потом вторая отставка и повторное возвращение на службу. Теперь уже инспектором всея имперской артиллерии. На этой должности продержался до нового царствования Александра. И тут сказалось умение Аракчеева организовывать дело, не особо соображая в деталях. Главное заставить работать людей понимающих. А потом уже обобщить полученные результаты и, возможно, записать их на свой счет. Справедливости ради стоит заметить, что иной раз вполне заслуженно – без тупого упорства Аракчеева многое бы могло быть недостижимым.
При Аракчееве выработался новый стандарт артиллерийского парка. Сократилось количество калибров, разработали новые передки и зарядные ящики – менее громоздкие и более маневренные. И главное – появилась четкая логистика снабжения. И внятное, толковое наставление по артиллерийскому делу.
Сохранились свидетельства того, как происходила работа над наставлением. Аракчеев вызывал офицеров, имевших боевой опыт, и подробно расспрашивал их о различных эпизодах. Заставляя чертить схемы фаз сражения и анализировать, какие верные или неверные действия наших батарей и противника привели к тому или иному разрешению. В результате подобных усилий русская артиллерия стала лучшей если не во всем мире, то уж в Европе – точно. Хотя по тем временам это значило примерно одно и то же.
Правда, аракчеевская система появилась в 1808 году. А несколькими годами ранее Аракчеев даже поучаствовал в Аустерлицком сражении, где умудрился получить ранение. Считалось, что он командовал пехотной дивизией, ударившей по Мюрату. Но вот современники и свидетели вспоминали, что Аракчеев крутился у императора в первой фазе боя. А потом под каким-то благовидным предлогом слинял подальше. И в командовании дивизией особой роли не играл. Вообще, его считали трусом (вполне заслуженно) и презирали за это – в XIX веке храбрость ценилась на уровне порядочности. Что самого Аракчеева нисколько не смущало – он, порой, даже бравировал своем презрением к смелости. Создавая экий комплекс человека от народа. Мол, простой, тихий, за медалями и чинами не рвется. Обучен за медные деньги, а эвон сколько добился. Все сам, сам. А что смелость? Пулю на поле боя схлопотать? А кто тогда о благе родины побеспокоится?
Тут следует обязательно вспомнить о редком личном бескорыстии Аракчеева. Да, он получил от царя огромное состояние. Которое после смерти графа уйдет в казну. Да, граф мог это состояние преумножить, но он не брал взятки и страшно карал подчиненных за мздоимство. Еще он несколько раз отказывался от чинов и орденов (в 1814 отказался от звания генерала-фельдмаршала!). И, как-то получив в подарок портрет императора Александра I в оправе из бриллиантов, отправил обрамление обратно. Оставив себе только миниатюрный портрет, который потом носил как орденский знак на шее. Что потом многие живописцы запечатлели.
Вообще, Аракчеев обладал страшной душевной черствостью. Он никогда не обращал внимания на чужие страдания. Но сам при этом страшно боялся смерти. Старался увильнуть от назначения в действующую армию (а при нем успели повоевать с Турцией, Швецией, Францией как минимум) и вообще не показывался там, где страшно. Показателен такой эпизод. Аракчеев обзавелся в Грузино ключницей, а по совместительству и любовницей Настасьей Шумской. Такой же бессердечной самодуркой, как и он сам. Эта наместница графа держала крестьян в таких ежовых рукавицах, что они и света белого невзлюбили.
Сейчас многие утверждают, что просто Аракчеев запретил крестьянам пить водку и в карты играть, но по документам картина куда хуже. В имении все подвергалось четкому распорядку. И любое вольное-невольное отклонение от него страшно каралось. Причем о справедливости заботились мало – был бы сам факт наказания. И после того, как старый буфетчик, отправленный по заведомо ложному доносу на конюшню за плетями перепилил себе горло бритвой, крестьяне забузили и забили эту ключницу до смерти. Словом, в 1825 году случился бунт, который усмиряла армия. И только после того как волнения подавили, а всех выявленных зачинщиков и всю наличную дворню (на всякий случай, до кучи) заковали в кандалы, явился сам Алексей Андреевич и устроил показательное выступление перед закованными людьми с ломанием рук, причитанием и требованиями убить его – их благодетеля. После чего начались суды с жесткими показательными наказаниями, которые пережили не все из осужденных.
Но вернемся к Аракчееву и его пушкам. При Аустерлице Россия потеряла практически половину всей наличной артиллерии. Но усилия генерала-инспектора позволили эти потери восполнить. К 1812 году Россия подошла с чуть ли не эталонной артиллерийской службой, что сыграло немаловажную роль в победе в конечном итоге. Это признали еще тогда даже враги графа. И дело даже не в четком расписании калибров и систем, принятых на вооружение, а в организационной схеме всей службы. Заводы, снабжение, артиллерийские части, резервы действовали как единый налаженный организм, жизнеспособность которого зависит от всех компонентов.
Во времена Александра Аракчееву многое доверялось и поручалось. Задумавшись об устранении крепостного права, император поручил Аракчееву разработку проекта освобождения крестьян. И Аракчеев, выполняющий любые царские поручения с величайшей дотошностью, такой проект разработал. Правда, усилия эти оказались бесполезными. Но все же заметим, что по аракчеевскому проекту крестьянам земли полагалось даже больше, чем то планировалось у декабристов и случилось позднее при Александре II.
Еще Алексей Андреевич воплощал идею того же Александра I об устройстве военных поселений. Намерения были неплохи: снизить бремя от рекрутчины, уменьшить расходы на содержание армии и получить на случай войны надежный резерв. На деле получилось очень плохо. Люди взвыли, и муштрой ничего не добились, и накладно вышло. Тут стоит упомянуть, что сказалось сочетание многих факторов. Во-первых, идея императора изначально была бестолкова и утопична. Во-вторых, слепое предварение в жизнь ее под патронажем Аракчеева вылилось в жестокий фарс. В итоге эти военные поселения навсегда увязали с именем Аракчеева, избавив память Александра I от их упоминания. Хотя идея-то изначально императорская…
После смерти Александра I на троне оказался Николай I, не особо любивший Аракчеева, пусть и терпевший его. Граф даже остался при прежних должностях до особого случая. Аракчеев, решив выказать свою бескорыстную преданность самодержавию, опубликовал самовольно книгу, в которой собрал все письменные распоряжения императора Александра Аракчееву. Присовокупив и немного личной их переписки. А потом раздаривал экземпляры знакомым, дополняя каждый самоличным автографом.
Надо сказать, что у Аракчеева была в распоряжении библиотека, предназначавшаяся для тиражирования книг, пособий и уставов по артиллерийскому ведомству. Считай, что личная. Вот в ней-то книгу и напечатали, что позволило обойти цензуру. Но случай-то оказался особый – в ту пору любая отсылка к личности самодержца расценивалась как диалог с державой, государством как институтом власти. Соответственно, когда сия благая весть дошла до Николая (который вообще-то очень хорошо относился к любым проявлениям сохранения памяти о брате), тот решил поинтересоваться у самого Аракчеева, кто дозволил напечатать сие без ведома царственной фамилии?
Тут Аракчеев повел себя глупо и трусливо. Вместо того чтобы честно во всем признаться и грамотно расставить акценты, подобрав пышные эпитеты, тот пошел в отказ, резко открестившись от всякой принадлежности к спорной книге. Хотя у Николая имелся экземпляр с личной подписью составителя и издателя… Такой откровенной трусости Аракчееву не простили. И отправили в отставку в Грузино, где тот и умер девять лет спустя, в 1834 году. По преданию, глядя на тот самый портрет Александра I Благословенного. Имение и капитал отошли в казну, поскольку наследников граф Аракчеев не оставил. Так что до наших дней от когда-то красивейшего и эталонного имения дошел только поросший бурьяном и крепко побитый временем фундамент. Да недобрая слава прежнего владельца.
Можно с уверенностью сказать, что ни умным, ни порядочным, ни талантливым граф Алексей Андреевич Аракчеев не был. Но он обладал даже не даром – умением. Умением слепо следовать указаниям императора, воплощая его установки до мельчайших деталей в жизнь, не пропуская ни малейшей мысли, пусть и бредовой. Делая это с завидным упорством и не взирая на усилия и цену, потребные для воплощения этой фантазии в жизнь. По сути, Аракчеев оказался эталонным карьеристом и гением подхалимажа, сделав его сутью своего служения. Внешне бескорыстного, но, если разобраться, тешившего свои же личные комплексы. Которых, судя по всему, ему досталось немало. Собственно, их у любого человека достаточно. Просто есть они созидающие, но есть и разрушающие. А у Аракчеева оказался какой-то чудовищный микс, не приведший Россию к процветанию, но обеспечивший носителю место в истории. Правда, не самое парадное.
