Не помню такого шума в нашей редакции, с тех пор как умер Дэвид Падоян — главный редактор и по совместительству владелец журнала «MBT». Я наблюдала за истерикой его сына Артура, занявшего место главного редактора, и меня разбирал нервический смех. В «MBT — Medicine beyond tradition» печатали всякую чушь про нетрадиционные способы лечения, архаичные методики, приправляя различными туманными легендами о счастливцах, которые выздоровели за один день благодаря загадочным целителям, скрывавшим свое лицо. Было настолько сохранено их инкогнито, что под каждым подобным опусом мелким шрифтом указывался контакт чудотворца. Работал наш журнал и с исследователями, которым требовалась любая огласка. Огромные гранты, потраченные на их работу, остро нуждались во внимании прессы. И вот теперь, у одного гения-ученого из Санта-Моники пропала вся донорская кровь, которую он собирался синтезировать. И не просто донорская кровь, а заготовки, упакованные в контейнер для транспортировки в лабораторию. Ну и след их простыл, разумеется, после визита нашего корреспондента. Ага.
— Элис! — сердито окликнул меня Артур. Его злые карие глаза метали молнии.
— Да? — я сумела справиться со смехом и сделала сложное лицо, отчего стоявшая за широкой спиной Падояна кудрявая Джанет беззвучно рассмеялась, прикусив маленький кулак.
— Тебе смешно? Очень весело?
— Что вы, Артур.
Глядя на его покрасневшее от гнева лицо, я не выдержала и прыснула. Джанет подхватила, но не желая навлечь на себя кару небесную в лице Артура, спешно прикрывшись папкой, вылетела из кабинета главного редактора. Падоян медленно выдохнул сквозь зубы.
— Вы издеваетесь?
— Нет, — честно ответила я, подозревая, что в зелени моих глаз еще плясали черти. Откинув за спину выгоревшие почти до белизны волосы, я вновь поглядела на шефа. Артур устало опустился в дорогое кресло, жестом велел мне сделать то же самое, только в гостевое, конечно. Если бы я еще и на коленки к нему уселась, меня бы на этом кресле выкатили из редакции под возгласы и аплодисменты коллег. Стоит признать, Артур надоел своими придирками всем журналистам, редакторам и корректорам до тошноты. В данный момент Артура волновал молодой корреспондент Стэнли, который уволился по электронной почте после недавнего инцидента — исчезновения контейнера. Он больше не выходил на связь ни с кем из нас. Вряд ли чудаковатый Стэнни прихватил кровь, только вампиров нам в офисе и не хватало. Мой же кровопийца буравил меня тяжелым взглядом в явной надежде на то, что скоро прольется кровь.
— Та-а-ак. Доктору Банерджи пришлось заново подготовить пробирки для своего эксперимента. Он провел вторую фазу и готов еще раз дать нам интервью о промежуточных результатах. К доктору Банерджи поедете вы.
— Я? Когда? — растерянно похлопав накрашенными ресницами, я лихорадочно соображала, что скажу мужу. Он проявлял невероятное понимание в отношении моих переработок. Но ужин придется отложить уже в четвертый раз, и мне весьма стыдно перед супругом. Вот за что я ему досталась? Хотя, думаю, наш минипиг Моджо скрасит ему вечер, если муж опять не вынес мусор. Тогда вместе с радостным Моджо он будет собирать баночки от йогурта по всей квартире. Моджо о-оче-е-ень любит йогурт, особенно клубничный. И лучше из мусорного ведра.
Артур скользнул по моему лицу взглядом, наверняка отметив тронутые помадой губы. Мельком посмотрел на декольте и тут же отвел глаза. Шелковое платье тоже явно не осталось незамеченным. Как правило, на работу я приходила без косметики, в обычной футболке и джинсах. Комфорт я ценила выше одобрения окружающих.
— Жаль рушить ваши планы на вечер, но доктор Банерджи ждет вас сегодня. И захватите фотоаппарат, снимки понадобятся для выпуска.
Возмутившись, я с трудом сдерживала себя, чтобы не послать Артура к господину Банерджи вместе с его фотоаппаратом. Вместо этого я раздвинула губы в своей лучшей профессиональной улыбке.
— Артур, а почему со мной не может поехать Меган или Джеймс?
— У них отгулы.
Я изогнула в удивлении бровь.
— Одновременно? И как я, по-вашему, должна справиться с камерой?
Артур развел руками.
— Ну как-нибудь.
«Ну как-нибудь» — просто девиз нашей редакции.
— Ладно.
Покидая кабинет редактора, я обернулась, чтобы напоследок испепелить шефа уничижительным взглядом. Но вопреки моим ожиданиям, тот уже вооружился красным маркером и принялся безжалостно расправляться с чьей-то статьей. И черт с ним. Берегитесь, господин Банерджи, сегодня явно не ваш день!
В комнатушке для отдыха я закрылась, чтобы переодеться в запасные джинсы и растянутую футболку с черепушкой. Чувствуя себя последней негодяйкой, я кинула мужу короткое смс: «сегодня не получится, извини». За окном было шестнадцать градусов, осеннее солнце медленно клонилось к закату, лаская угасающими лучами высокие пальмы. Обреченно вздохнув, я надела кожаную куртку, взяла сумку с фотоаппаратом и, зажав в руке ключи от джипа, вышла из комнаты. Шаги до стеклянных дверей, ведущих прочь из редакции, дались нелегко, сердце налилось тяжестью, точно предчувствовало беду. Не-ет, я просто не хочу опять работать вместо вечера с мужем.
Улица встретила меня оживлением, багряный свет залил наше стеклянное здание, и казалось, что оно окрашено кровью. Помотав головой, чтобы сбросить морок умирающего неба, я побрела на парковку. За рулем я почувствовала себя увереннее, несмотря на скопление машин на выезде из Лос-Анджелеса. Страшно захотелось кофе. Возможно, господин Банерджи будет столь любезен, что предложит чашечку? Я, сомневаясь, хмыкнула. Больница в Санта-Монике была всего одна, исследовальский центр находился в одном из ее корпусов. Выйдя из машины, я вдохнула солоноватый воздух. Дыхание океана в этом небольшом городке ощущалось сильнее, чем в LA. Поплутав по живописной территории с ровными газонами, я наконец-то отыскала нужный мне корпус. На входе мне приветливо улыбнулся темнокожий охранник, пропустивший меня после того, как я продемонстрировала ему пресс-карту журналиста. Чем дальше я уходила от фойе, тем менее уютным становился интерьер. А мне еще предстояло спуститься на минус первый. Готовясь к встрече с ученым, я стянула с себя куртку и повесила ее на руку, пока дожидалась прибытия лифта. Тревожно звякнув, стальные двери кабины разъехались передо мной. Не люблю я лифты, но охранник сказал, что со стороны лестницы ремонт. Была не была! Шагнув в кабину, я почувствовала себя попавшим в ловушку насекомым. Пульс участился, в ушах запело море. Что-то определенно не так.
Воздух густел, освещение тускнело. Над головой угрожающе коротнула лампочка. Ой-ей. Точно не к добру. Ловушка раскрылась, и я как запертый в коробке жук, вылетела на свободу. От покрытых светло-голубой краской стен веяло холодом, большие лампы на потолке трещали. Обстановка не сулила ничего хорошего. Коридор, в котором я очутилась, был лишен дверей. Пройдя в самый его конец, я не обнаружила выхода, пришлось вернуться к лифту. Рядом на указателе белела надпись «-1».
— Мистер Банерджи? — окликнула я ученого, умом понимая, что в замкнутом пространстве мне никто не ответит. Неожиданно для меня самой откуда-то донеслось неуверенное:
— Вы из газеты «MBT»?
Отозвавшегося мужчину я так и не увидела.
— Ага. Журнала. Мистер Банерджи?
— Доктор, если быть точным. — В голосе угадывался индийский акцент.
— Один-один. Где вы? — стараясь сохранять самообладание, поинтересовалась я.
— По правде сказать, я и сам не знаю. — Банерджи появился передо мной, словно из ниоткуда. Точно оказавшегося со мной лицом к лицу ученого соткали из пустоты. Голубые глаза резко выделялись на смуглой коже. Ростом он был около шести футов — выше меня на полголовы.
— Как это, сами не знаете? — уточнила я отступая. Банерджи поправил свой белый халат и указал пальцем на лифт.
— А вы попробуйте нажать на кнопку.
Послушно выполнив просьбу, я с удивлением обнаружила, как… ничего не произошло.
— Не могу сказать, сколько времени прошло... Не подумайте, что я сумасшедший, но я будто попал в другую реальность.
— Нет… снова, — пробормотала я. — Мистер Банерджи…
— Доктор. И зовите меня Кадиром, вы ведь Элис?
Я кивнула.
— Почему вы сказали «снова»?
— Потому что вы мертвы, Кадир. Порой мне приходится помогать душам обрести покой. Дар у меня.
Ученый раскрыл от изумления рот. Вздохнув, я заметила тень за спиной Кадира.
— Кто здесь?
И без того взволнованный Кадир отскочил к стене, проследив за моим взглядом. Не знаю, какие эмоции проявились на моем лице, но Стэнни выглядел не менее пораженным. Сам он походил на мертвеца: его вены потемнели, на коже сеткой проступили сосуды, а глаза горели, подобно двум тлеющим уголькам.
— Стэнни…
— Прости, разум после крови помутился, доку просто не повезло, — прохрипел коллега и протянул мне контейнер. Белый, с алыми отпечатками пальцев. Коридор начал тонуть в белом, ослепительном свете, и я поспешила вцепиться в трофей.
— Прощай, — печально проговорила я, прежде чем очнуться на холодном полу возле лифта. На первом этаже около меня уже суетились люди, даже охранник прибежал на помощь. Повернув голову, я увидела контейнер и блаженно прикрыла веки. В кармане завибрировал мобильный, и я, отмахнувшись от «спасателей», взяла трубку.
— У тебя в порядке?
— Ты не поверишь… дома расскажу.
— Значит, ничего необычного? — усмехнулся муж.
— Ровным счетом ничего, — подтвердила я.
