Закончила. Глядит на неё продолговатая сдоба, отражая в боках солнечный свет. Румяные, ароматные, всю кухню запах заполнил, что у самой слюнки потекли. Взяла один на пробу, остальные полотенцем накрыла. Села рядом, разломила, чувствуя, как выходит картофельный жар, откусила, втягивая ртом воздух, чтобы не обжечься. Хорошие, вкусные, как и раньше. Сделает – Толе наберёт, чтоб зашёл. Не всегда ж только им бабушку угощать, может и она побыть хозяюшкой.
Начало серии
Предыдущая глава
Вспомнила сон и замерла с половиной пирога у рта, а потом всё же откусила. Стоит ли сыну говорить об этом? Как узнать, где правда? И отчего мать настаивает на племяннике, будто, кроме него, хорошие врачи на свете закончились? Да и какой сейчас из него хирург? Тяжело на сердце, как-то тягостно. Утаить или передать послание, а там пусть сами решают, что к чему?
Руки сами собой набрали номер.
- Привет, мам, - отозвалась Лида. – Как ты?
- Привет, - отвечает Галина, - вот пирожки пеку.
- С яблоками? – оживляется Лида, невольно вызывая в памяти Галины Гришеньку, будто можно забыть собственное дитя. Всё напоминало о нём раньше, да и теперь. Поди, брат и сестра уж не помнят старшого.
- С картошкой и капустой, - отвечает, вздыхая.
- Так хочется твоих пирожков!
- Так приезжай!
- Да не могу я, - сразу устраивает дочка самоотвод. – Хозяйство, дети.
«Да какие они тебе дети!» - хочется крикнуть Егоровне, только помалкивает. Научилась лишних слов за жизнь не говорить.
- Муж пусть присмотрит, неужто за пару дней не справится? – вопрос провокационный, и сама понимает, что ставит дочку в неудобное положение, потому тут же добавляет. – Ну не можешь, так ладно, - вздыхает. – Посоветоваться с тобой хочу.
- Слушаю, - и будто голос стал веселее, что не заставила мать придумывать снова отговорок.
- Бабушка твоя мне снилась, говорит, мол, что к Савелию Лизу везти надо, будто он поможет.
Протяжное «ээээ» заполнило эфир. Всякий знал и про то, что хирург от Бога, и про то, что пропил своё умение.
- Так ведь сон это, - задумчиво отвечает дочка.
- Ага, - согласна Галина кивает. Подходит к плите, заглядывая в духовку, чтобы пирожки проверить. Но то ли наклонилась низко, то ли голова кругом пошла, охнула и упала тут же. Выскользнул телефон из рук, уехал куда-то под стол.
- Мама, мама, - кричит в трубку испуганная Лида, только не видит, что Егоровна встать пытается, да как-то не выходит, будто силы разом покинули. Хрипит натужно, чувствуя, как жжётся раскалённая плита, хочется отлынуть от неё, а Лида не унимается, мать зовёт.
Не слышит её Егоровна. Шумит голова, как не своя, будто лес внутри раскачивается, будто море волнами на берег находит, гудит, словно ветер в трубе. А в голове одно пирожки крутятся. Только не словами, будто забыла она значение слов, а только образами понимает. «Про», - кумекает в мозгу. «Пе», - не знает, как дальше двинуться, а Лида нажимает отбой и брату торопливо набирает.
- Толя, - кричит в трубку, а у самой голос дрожит. – Срочно к маме поезжай!
- Что случилось?! – колотится сердце о рёбра, такую испуганную сестру он отродясь не слышал.
- Не знаю, говорили с ней, а она будто упала, - рыдает Лида в трубку, хочется к матери броситься, только далеко, не успеть никак. Хорошо ещё, что Толя в двух домах. – Ты мне позвони, позвони, - умоляет, понимая, что, как только прервётся связь, она с ума сойдёт от неизвестности, съест себя, пока брат новостей не расскажет. Да нечего делать, сама сюда забралась.
- Позвоню.
Дрожат руки, нажимая отбой. Вроде мужчина взрослый. А как понял, что матери плохо, мальчишкой сделался.
- Толя, куда? – окликает Даша, когда мимо проносится пулей муж.
- Мать проведать, - бросает на ходу, не останавливаясь, боясь потерять драгоценные минуты.
- Погоди, я сейчас соберу ей кое-что.
Но нет уже мужа в доме, улетел, как на пожар. Смотрит Даша в окно, как несётся Толя в сторону свекрови, и к лицу ладонь прижимает. Схватила телефон, набирает Галине Егоровне. Только занято. Говорит что ли с кем? Набрала ещё раз, тоже самое. Телефон от уха отняла, как Лида на проводе.
- Толя с тобой? – не прошло и двух минут, как не выдержала та, решила снохе набрать.
- Нет, убежал, а что случилось?
И рассказала теперь Даше Лида, что произошло.
- Господи, - перекрестилась Дарья, качая головой, смотря на иконы в углу. Неважно сколько матери, потерять её всегда страшно.
Она обернулась, встречаясь глазами с Лизой. Сдвинутые домиком брови делали её лицо таким испуганным, что Даша сделала навстречу несколько шагов.
- Мы позвоним, конечно, - пыталась успокоить ту, что на проводе. – Ладно, пока.
Даша подошла и положила ладони на хрупкие детские плечи.
- Уроки выучила? – не нашлась, что ещё спросить, но вопрос так и застыл на детском лице.
- Что с бабушкой? – спросила Лиза, боясь услышать правду.
- Так не знаю, - покачала головой Дарья. – Будем надеяться, что всё хорошо.
Звонок был таким пронзительным, что Дарья вздрогнула. Будто не знакомая мелодия была, а похоронный марш разнёсся по кухне.
- Как вызвать Скорую? – кричал в трубку Толя, и Даша сразу не поняла, как муж мог забыть прописные истины.
- 03, Толь, ты чего? С мамой что?
Она не называла Галину Егоровну мамой, только по имени отчеству, но с мужем между собой для удобства звала именно так.
- Не выходит 03, Даша, срочно вызови Скорую! – кричал на неё муж, словно именно она была в чём-то виновата.
Анатолий сбросил вызов, и Дашу накрыла паника. Она бросила быстрый взгляд на дочку, и снова вернулась к телефону. 03 действительно не получалось.
- 103, мам, - глаза Лизы наполнились слезами. Девочка любила бабушку, и ей так хотелось, чтобы, когда вернётся из Москвы, все увидели, как она снова ходит.
- Алло, алло, - нервно кричала в трубку Даша. – Мне нужна Скорая. Женщина, 75 лет. Упала и не поднимается, - откуда она знала? Ниоткуда. Просто тем, кто поедет, обязательно нужны были хоть какие-то сведения, а там на месте разберутся.
Лиза плакала.
- Ну-ну, - пыталась успокоить её мать, - чего ты сразу человека хоронишь? Может, выправиться всё?
Лиза смотрела грустными глазами, мечтая поверить материнским словам. Есть ещё время, всё наладится. Выкарабкается баба Галя.
Анатолий поднял мать, словно она ничего не весила, и переместил на диван. Егоровна пыталась показать, что горят пироги, только сын не понимал, постоянно спрашивая у матери, что с ней. Ответить чётко не могла, сама не знала, что к чему. И последнее, что чуяла, горький запах сожжённого теста.
Скорая приехала поздно. Да и могла ли помочь, когда время человеческое на исходе? Чуяла Галина, что срок её выходит, призывает Ефим. Услышала и увидела напоследок своих деток, а теперича отправилась к старшему остальных дожидаться. Так и не узнали Толя и Лида про отца. Не ведали, что настоящий сгинул где-то, да так его и не нашли. А тот, что воспитал, помогал да оберегал всю жизнь был не кровным, так и остался в памяти самым настоящим.
- Толя, - Лида плакала на плече брата. Приехала всё же вместе с остальными. – Она не просто так звонила. Собиралась тебе кое-что сказать!
Толя молчал, не собираясь торопить родную душу. Не теперь, когда по такому случаю.
- Сон ей снился, будто к Савелию вам идти надо.
- Савелию? – переспросил Толя.
- Вот и я удивилась, - Лида всё же отодвинулась от брата, утирая слёзы. – Только это её последние слова. Говорила, будто он ваша надежда.
Анатолий посмотрел на мать, грустно опуская голову.
Второй раз за год собрались родные вместе, только не по хорошему поводу. Проводить мать, бабушку, соседку в последний путь. Лежала Егоровна спокойная, сложив на груди руки, будто спала, унося с собою секрет, пронесённый через всю жизнь. Унося с собой в могилу ложь до последнего вдоха.
Продолжение здесь