Осман мчался во дворец во весь опор.
Спрыгнув с лошади, он бросил поводья охраннику и бегом направился в султанские покои.
- Локман-ага, доложи обо мне повелителю, - запыхавшись, попросил он хранителя покоев.
Тот быстро взглянул на лицо Османа и, ничего не сказав, постучал в султанскую дверь.
Спустя пару секунд Локман вышел и посторонился.
- Осман-паша, повелитель ждёт Вас! – сказал он.
Осман в сильном волнении шагнул в апартаменты султана.
Тот, видимо, уже предупреждённый Локманом-агой о возбуждённом состоянии паши, встал ему навстречу и с надеждой заглядывая в глаза спросил:
- Ты нашёл его?
- Нет, повелитель, не нашёл, но новости есть, - переведя дыхание, сообщил Осман.
- Садись, Осман-паша, рассказывай, - султан взял его за плечо и нетерпеливо повёл к дивану.
- Повелитель, есть свидетель, который видел, как Ибрагима-пашу похитили, - живо ответил Осман.
- Говори всё, что тебе известно, Осман-паша, - подался к нему султан.
И Осман взахлёб стал рассказывать повелителю обо всём, что узнал от пожилой хатун, не упустив ни одной мелочи.
- О, Аллах, значит это было спланировано. Молодец, Осман. Это уже кое-что. Теперь мы знаем, что молодая хатун скорее всего подставная и действует заодно с похитителями. Мы можем её разыскать и предъявить свидетельнице, она её узнает.
А также нам известно, в каком направлении увезли Ибрагима. Значит перероем в том районе всё, каждый уголок. Мы найдём его, Осман! – с загоревшейся в глазах надеждой сказал султан Сулейман и похлопал пашу по плечу.
- Я уверен в этом, повелитель! А, может, допросить всё же Ахмета-пашу? Вы говорили, что он больше всех был недоволен назначением Ибрагима на должность великого визиря, - предложил Осман.
- Конечно, допросим, я помню его полный ненависти взгляд, - согласился султан. – Завтра прикажу привести его в наши казематы.
…Ибрагим сидел в темноте. Он не знал, сколько прошло времени, единственная маленькая свеча давно догорела.
Вдруг в кромешной тьме послышался звук отодвигаемой ржавой задвижки, и узкая тяжёлая дверь со скрипом медленно отворилась внутрь.
Отсветы факелов заиграли сквозь небольшой открывшийся проём на серых мокрых стенах, и в подвал вошёл человек.
Яркий свет ударил в глаза Ибрагиму, привыкшие к полумраку подземелья. Он зажмурился и опустил голову.
- Правильно, раб! Именно так ты должен встречать своего господина – склонив голову, - прозвучал знакомый голос, и Ибрагим вздрогнул от неожиданности.
Вот уж кого меньше всего он ожидал здесь увидеть, так этого всегда склонённого человека с заискивающим взглядом.
Ярость и презрение вскипели в паше. Он постарался унять свой гнев, поднял голову, бросил прищуренный взгляд на вошедшего и насмешливо произнёс:
- Так это ты?
- Что, не узнал? – скривил в улыбке лицо мужчина.
- Признаюсь, не узнал, - подтвердил Ибрагим, - куда же делось твоё подобострастие, твоё угодничество?
- Ах ты, тварь безродная, - угрожающе прошипел мужчина, подскочил к Ибрагиму и ударил его ногой под рёбра.
- Ты и так умеешь? – не сдавался Ибрагим и стиснул зубы, не позволяя стонам вырваться наружу.
Взбешённый мужчина стал яростно осыпать ударами Ибрагима-пашу.
Ибрагим, превозмогая боль, изловчился, схватил руками ногу мучителя и резко дёрнул на себя. Тот со всего размаху упал на пол, успев обхватить голову руками. Ибрагим пополз, однако оковы помешали ему дотянуться до врага.
Тут же в темницу заскочила девушка и склонилась над упавшим мужчиной:
- Ферхат, ты ушибся? Давай, я помогу тебе встать. Я говорила, будь с ним осторожен, он сильный, - залепетала она.
- Я сам, Ширин, факел подними, - со злостью ответил тот.
- Ширин?! – подал удивлённый голос Ибрагим и рассмеялся.
- Закрой рот, - взревел Ферхат и ударил Ибрагима кулаком в челюсть. Тотчас из рассечённой губы побежала струйка крови, которую Ибрагим вытер рукавом кафтана и расхохотался ещё сильнее.
- Ширин и Ферхат, хорошая же из вас парочка получилась. Я представляю лица настоящих героев этой красивой легенды, если бы они узнали, что вы сравниваете себя с ними. Юные безгрешные влюблённые, – захлёбывался смехом Ибрагим, - А тот из вас, кто это придумал, знал, что они оба погибли?
- Заткнись, я тебе сказал, - ударил его ещё раз Ферхат.
- Ферхат, успокойся, идём отсюда, придёшь позже, - потащила его за руку девушка.
- Я ещё вернусь к тебе, раб, - зловеще произнёс Ферхат, потирая ушибленную руку, и выскочил за дверь.
Тут же послышался скрежет ржавой задвижки.
Ибрагим перестал смеяться и скорчился от боли. Рёбра болели, челюсть горела огнём. Глубоко подышав несколько секунд, он подполз к стене и прислонил лицо к мокрому камню. Очень хотелось пить. Он попробовал на язык струйки на стене, понял, что это обыкновенная вода, и припал к ней губами.
Услышав, что где-то в углу раздаётся частый стук капель, он попытался подползти туда. К счастью размера цепи хватило, и он посмотрел вверх, где в потолке подвала образовалась щель, через которую проник маленький ручеёк от дождя. Ибрагим открыл рот и стал жадно глотать падавшие в него дождевые капли.
На следующий день Ферхат снова пришёл к нему в подвал со своей подельницей.
- Ты жив, раб? – грубо спросил он.
Ибрагим ничего не ответил.
Ферхат подошёл ближе и осветил его факелом.
- Жив, рабы живучие. Пить хочешь? Ты уже три дня без воды. Иди, бери, - протянул он ему флягу, - ну? Иди говорю, пей, - подзывал он Ибрагима.
Тот неуверенно потянулся к фляге, но Ферхат резко отдёрнул её и со смехом протянул другую руку.
- Сначала руку мне поцелуй, а потом я дам тебе воды.
Ибрагим с презрением посмотрел на Ферхата и стал приближать губы к его руке.
Ферхат застыл, на его лице читалось изумление: неужели поцелует?
Ибрагим тянулся медленно, желая собрать во рту как можно больше слюны и, наконец, смачно выплюнул бело-розовый кровавый сгусток на руку Ферхату.
Тот брезгливо сморщился, выругался, схватил край платья девушки и вытер об него руку.
Тяжело задышав, он не стал на этот раз бить Ибрагима.
- Ну что ж, сиди без воды, я подожду, когда тебе будет невыносимо. Кстати, ты же узнал эту девушку, не так ли? Так вот, раб Ибрагим, рога-то я тебе наставил, она бегала от тебя ко мне, - довольно осклабился Ферхат.
Ибрагим ухмыльнулся.
- Не приятно слышать? Что ж, и теперь будешь смеяться? – свысока посмотрел на него зять султана.
- Буду, Ферхат, потому что, похоже, рога-то я тебе наставил, а не ты мне, - улыбнулся Ибрагим.
- Что ты несёшь? Совсем здесь разума лишился? – вскипел Ферхат.
- А это пусть тебе Бихруз расскажет. Я уже около года не пользуюсь её услугами. Честно сказать, я и забыл про неё. А недавно эта похотливая особа сама напомнила о себе. Она пришла ко мне в хамам и умоляла ублажить её, сказала, что жить без меня не может. Я её прогнал. Разве не так, Бихруз? - с чувством отвращения посмотрел на неё Ибрагим.
Девушка растерялась, заморгала и голосом, полным фальши, стала говорить:
- Не верь ему, Ферхат, он лжёт.
Ферхат со злостью толкнул её к двери.
- Пошла отсюда, - грубо сказал он.
Бихруз ухватила его за руку и запричитала:
- Ферхат, любимый, поверь мне.
- Я сказал, пошла вон отсюда. Потом поговорим, - вырвал он руку и вытолкал девушку за дверь.
- Прогнал, говоришь? – зло зашипел он на Ибрагима, - а я вот не прогоню, потому что она моя рабыня, она делает всё, что я ей приказываю. И ты будешь, потому что ты тоже раб.
Я терпел, когда ты повелителя развлекал, но когда он сделал тебя великим визирем, терпение моё лопнуло.
Я столько лет унижался, женился на его юродивой сестре, которую до сих пор приходится брать силой, потому что ей, видите ли, требуются сначала слова любви и нежные ласки, дура. Учтивостью и лестью я добрался до третьего визиря империи, и вот когда до триумфа остался один шаг, ты разрушил все мои надежды.
Но теперь-то я исправлю положение и расставлю всё по своим местам, а ты будешь мне служить.
- Какой же ты гадкий и жалкий, паша. Никогда тебе не стать великим визирем, потому что наш повелитель умён и прекрасно разбирается в людях, знает, кто чего стоит. Ты должен в ноги кланяться Бейхан-султан, а не оскорблять её, потому что только благодаря ей ты имеешь высокую должность, которой не достоин, - с презрением сказал Ибрагим.
- Замолчи, проклятый раб! – вскрикнул Ферхат, размахнулся и снова ударил Ибрагима. К счастью, тот успел увернуться, и удар пришёлся не по лицу, а в плечо.
- Ладно, посиди здесь в сырости, голоде и без воды. Когда решишь мне руку целовать, стучи громче, отсюда звуки наверх почти не доходят, - скривился в улыбке Ферхат и вышел.
“Интересно, повелитель знает, что представляет из себя Ферхат? Бедная Бейхан-султан, так вот почему она всегда так печальна. Что же не пожаловалась ни разу валиде-султан или брату на это чудовище? Хотя, говорить о таких вещах, вероятно, женщине стыдно”, - думал Ибрагим.
Через день Ферхат снова пришёл, кинул Ибрагиму в ноги лепёшку и поставил кружку с водой.
- Я не хочу, чтобы ты загнулся раньше времени или заболел, - пробубнил он, - кому нужен больной раб.
Он со злостью закрыл дверь и с силой лязгнул засовом.
Ибрагим схватил лепёшку и стал жадно жевать. В данной ситуации “держать лицо” глупо, надо сохранить силы, а ещё лучше – жизнь.
Выпив залпом всю воду, Ибрагим облокотился о стену и засмотрелся на щель в потолке, через которую всё ещё падали редкие капли воды. Он заметил, что она стала больше, видимо, дождь был сильный, раз появилась такая течь.
Ибрагим с удовольствием вглядывался в это маленькое окошко, представляя, что где-то там за стенами его темницы встаёт и заходит солнце, поют птицы, проплывают по небу облака, а ночью появляются созвездия.
Сколько он уже здесь? Неделю? Две? Три? Он потерял счёт времени. Честно говоря, он думал, что его найдут быстрее. Видно Ферхат надёжно его упрятал.
В раздумьях он просидел долго и, лишь почувствовав озноб, вспомнил, что стена мокрая. Он быстро отодвинулся, но было поздно – кафтан промок насквозь. Пришлось его снять, от этого стало ещё холоднее. Ибрагим попытался укрыться сухими частями одежды и немного согрелся.
Через день у него появился сильный кашель, а ещё через день жар.
Ферхат не появлялся два дня, на третий зашёл, снова кинул лепёшку и поставил кружку с водой и ушёл, бросив на ходу:
- Помрёшь, так помрёшь, на всё воля Аллаха.
У Ибрагима уже не было сил подняться. От надрывного кашля болела грудь, его то бил озноб, то сжигал жар. Он то впадал в забытьё, то вновь приходил в сознание.
В один из дней он очнулся от того, что кто-то гладил его руку, потом добрался до шеи и груди.
Сделав усилие, Ибрагим открыл глаза, приподнял голову и обомлел: на его груди колечками свернулась змея.
Когда первые секунды шока прошли, Ибрагим понял, что это его друг-ужик и улыбнулся. “Мой хороший, нашёл меня. Мне и угостить тебя нечем", - тихо промолвил он, и в его глазах заблестели слёзы
Ужик так хорошо грел ему грудь, на душе стало так спокойно, и Ибрагим уснул, а, может, потерял сознание. Он уже не слышал, как открылась дверь подвала, и в темницу ворвались Осман, Матракчи, Бали-бей и повелитель.
Это потом, во дворце, когда лекари хорошенько поработают с ним, и он почувствует себя лучше, ему подробно расскажут историю его поисков и что произошло с его похитителями.
А пока его осторожно взяли на руки и подняли на поверхность, освободив, наконец, из холодного подземелья, ставшего для него тюрьмой.
