Большинство поколения 50+ знает о тех событиях только по фильму Владимира Мотыля 1975 года «Звезда пленительного счастья», а молодежь – вообще ничего. Представитель старинного дворянского рода, блестящий поручик кавалергардского полка Иван Александрович Анненков завязал отношения с Полиной Гебль, которая приехала в Москву на работу модисткой в торговой фирме «Дюманси».
В основу сюжета романа Дюма легла история их любви, где они названы Луизой Дюпюи и графом Алексеем Анненковым. Француженка была возмущена изложением событий. В романе она предстаёт легкомысленной особой, имеющей большие связи в большом свете Санкт-Петербурга, готовой предоставить свои услуги соотечественнику.
– Женщины обладают одной удивительной способностью, свойственной только им, способностью, так сказать, преображаться, – говорит главный герой Дюма. – Передо мною была обыкновенная парижская гризетка, которая по воскресеньям ходила, вероятно, танцевать в «Прадо». Но достаточно было пересадить ее, как растение, на другую почву, чтобы она расцвела среди окружающей ее роскоши и богатства. Можно было подумать, что она родилась в этой обстановке.
Между тем Полин была дочерью наполеоновского офицера, отнюдь не низкого происхождения. Родилась в Лотарингии в замке Шампиньёль. Её отец, казначей во флоте, был награждён орденом Почётного легиона. Перебраться в Россию её вынудили политические преследования.
Как и в романе, отношения аристократа и модистки развивались стремительно. Летом 1825 года Анненков предлагал тайно обвенчаться с француженкой, но она отказалась, опасаясь гнева будущей свекрови. А через полгода, 14 декабря, дворянин выступил вместе со своими соратниками на Сенатской площади против самодержавия и крепостного права. Но в романе Дюма он предстаёт отпрыском высокого рода, которого занесло в тайное общество от скуки и безответной любви.
Анненкова осудили на 20 лет каторги, лишение чинов и дворянства, пожизненное поселение в Сибири. Позднее срок был сокращен до 15 лет. По роману, Полине Гебль помог последовать в ссылку за женихом учитель фехтования. На деле она сама обратилась с просьбой к императору.
– От всего моего сердца я приношу себя в жертву человеку, без которого я более не могу долго жить, – писала она по-французски. – Согласитесь, Государь, открыть состраданию Вашу большую душу, великодушно позволяя мне разделить с ним ссылку. Я отказываюсь от моей национальной принадлежности и готова подчиниться Вашим законам. У подножия Вашего трона я умоляю Вас на коленях даровать мне эту милость.
Она получила от императора не только разрешение, но и 3 тыс. рублей на дорогу. В Сибири Полин приняла православие и стала зваться Прасковьей Егоровной. На время обряда венчания жениха и шаферов – таких же каторжан Свистунова и Муравьева – освободили от кандалов, а после церемонии снова заковали.
Полина Гебль, отказавшаяся выйти замуж за самого завидного жениха Москвы, стала счастливой женой ссыльнокаторжного. У них родилось 18 детей, но выжили только шестеро.
В 1856 году Иван Анненков был восстановлен в правах, и семья поселилась в Нижнем Новгороде. С 1861 года пять сроков подряд Анненкова избирали нижегородским уездным предводителем дворянства. Он служил чиновником по особым поручениям при губернаторе, был членом комитета по улучшению быта помещичьих крестьян, участвовал в подготовке реформ, работал в земстве, избирался в мировые судьи. Полину выбрали попечительницей нижегородского женского Мариинского училища. В Нижнем Новгороде они прожили 20 лет. До самой смерти Прасковья Анненкова не снимала с руки браслет, отлитый Николаем Бестужевым из кандалов её мужа.
До сих пор в Нижнем Новгороде сохранился дом, где в 1861-1870 годах жили декабрист Иван Анненков и его жена Прасковья Егоровна. Находится он на улице Большой Печерской, 16, и хорошо известен поклонникам знаменитой пары. Похоронили их рядом, на кладбище нижегородского Крестовоздвиженского монастыря. В советское время прах обоих был перенесён на Бугровское кладбище.
В романе «Учитель фехтования» Дюма весьма нелестно отзывается о населении Санкт-Петербурга. С его слов, это либо рабы, либо вельможи – середины нет. Мужики зимой носят овчинный тулуп, а летом – рубашку поверх штанов. Волосы у них коротко острижены, а борода та, что дана природой. Женщины ходят в длинных полушубках, юбках и огромных сапогах, в которых «нога совершенно теряет форму».
– Зато ни в какой другой стране не встретишь среди народа таких спокойных лиц, как здесь, – пишет романист. – В Париже из десяти человек, принадлежащих к простому люду, лица пяти или шести говорят о страдании, нищете или страхе. В Петербурге я ничего подобного не видел.
Фото: flagman-news.ru
