Режиссер Р. Балаян, киностудия им. А.П. Довженко, 1986 год.
Даже прекрасный актерский состав не спас этот фильм, хотя когда-то я смотрела его с интересом.
Мне и сегодня ложатся на душу беседы пушкинистов, мудрые споры М. Козакова и Б. Ш. Окуджавы, нежный флер болдинской осени, подготовка к пушкинскому празднику, поющие бабушки, словом, все, кроме воплощения основной сюжетной линии фильма.
У автора сценария Р. Ибрагимбекова была удачная идея о том, что знаток творчества А.С. Пушкина, пребывающий в Болдино, да еще в такой замечательной компании, мог, что называется, войти во вкус и сотворить что-то в духе Александра Сергеевича или хотя бы того времени.
Но, повторю, воплощение на мой взгляд оставляет желать лучшего.
Герой О. Янковского, некто Алексей Дмитриев, журналист, по идее должен выглядеть, как человек высоконравственный, но заигравшийся. Алешу понесло, он слишком надышался болдинским воздухом.
Дмитриев прибывает в Болдино с молодой супругой, красавицей Таней, которую очень невнятно сыграла Т. Друбич. Сплошные охи, вздохи и придыхания, более я ничего не вижу и не слышу.
Дмитриев случайно встречает, видимо, аналог Дантеса в исполнении А. Абдулова. Очень неплохо сыграл, кстати. Ловелас Митя Климов делает вид, что интересуется женой Алексея. По-моему, Митя изначально хотел проверить самого Алексея на соответствие заявленным высоким идеалам, что у него и получилось.
Климова бесил снобизм Дмитриева и заштампованность его речей, поэтому и случилось то, что случилось. На самом деле непонятно, что произошло во время уединения Мити и Тани за закрытой дверью. Оба твердят что ничего не было, а Алексей закатывает дикую истерику и вызывает соперника на дуэль.
Глупее не придумаешь - я согласна с Митей.
Истерика Дмитриева продолжается чуть ли не сутки. Он возвращается с поединка и сообщает жене, что убил человека на дуэли и ложится спать.
Теперь внимание на экран потому, что самое любопытное только начинается.
Таня натурально рыдает, бегает, заламывая руки и с придыханием повторяет: «Алеша! Алеша!». Чуть ли не до финала она так бегает с одним перерывом на посещение друга семьи директора музея (А. Збруев).
Приходит друг семьи, он же директор, предлагает Дмитриеву сдаться, покаяться, говорит разные слова после чего удаляется. Алексей спит, просыпается, снова засыпает, ему очень плохо, он морально раздавлен.
Татьяна продолжает бегать и тоже просит его сдаться, а супруг то спит, то бодрствует и не желает общаться с падшей женщиной.
Все так возвышенно, что «Ах! ...и зарыдали оба».
Но меня вот что интересует: почему директор музея и эфирное создание Татьяна сидели и ждали когда их лучший друг и обожаемый супруг изволит отправиться к представителям властей на покаяние? Почему никто не пошел хотя бы осмотреть место происшествия? Может там человек не совсем убит, а всего лишь ранен и ему нужна помощь. Да и труп в овраге недурно бы увезти, это Болдино, там впечатлительные туристы прогуливаются.
Как все возвышенно и одновременно низко. Герои так высоки, что жизнь человека и даже факт преступления оказались ниже их переживаний.
Директор только на следующий день пришел с ружьем и объявил, что Алексей оказывается, не стрелял, что и имело место на самом деле. Танюша с облегчением перестает заламывать руки. Жизнь налаживается. Финал.
А если бы стрелял? О чем я, право... Болдино, рефлексирующий эстет Дмитриев... Жена с другом переживают то ли о нем, то ли о себе. Какая разница, жив какой-то там Митя Климов, отрицательный герой, или ранен, надо быть выше этого. И милиция тут совсем не при чем, Дмитриеву плохо, ему жена собиралась изменить, или изменила - вот что важно.
