Завтра ведь день седьмого ноября, окаянный день
В недавней публикации моей о взаимоотношениях Парвуса и Ленина этот Парвус, ошибочно названный Владимиром Хотиненко «демоном революции», изобразил вождя мирового пролетариата трусоватым обывателем. Некоторые из моих друзей выразили сомнение, что это может быть правдой. Мировой вождь всё-таки и так далее...
Однако, факты упрямая вещь, как говаривал когда-то сам Ленин. И факты эти свидетельствуют, что трусоват он, Ленин, был перманентно. Так что я вынужден об этом продолжить.
Вот ещё из той же оперы:
«Воспринимая марксистскую доктрину, — вспоминает старая революционерка, эмигрировавшая в 1919 году из ленинской России Т.И. Алексинская, — с её безличным методом, мы всё-таки искали в вожде человека, в котором были бы соединены темперамент Бакунина, удаль Стеньки Разина и мятежность горьковского Буревестника. Такой живой фигуры не было перед нами; но мы хотели её олицетворить в лице Ленина. И когда я увидела его впервые в 1906 г. на одном из загородных митингов в Петербурге, я была страшно неудовлетворена. Меня удивила не его наружность... — а то, что когда раздался крик — "Казаки!" — он первый бросился бежать. Я смотрела ему вслед. Он перепрыгнул через барьер, котелок упал у него с головы...».
Усугубляло картину то, что из всей огромной толпы побежал один только Ленин. Остальные стали мирно говорить с казаками. Такие отношения толпы и тех, кто наблюдал порядок, стали в те поры уже нормой...
Известна потёртая временем большевистская байка о том, что Керенский бежал из Смольного от ленинской расправы, переодевшись в женское платье. Есть даже картина маслом известных Кукрыниксов на эту тему. Это ведь и правда очень унизительное зрелище. Тоже ведь вождь, как никак, а удирает в таком несолидном маскараде. Этот миф давно уже развенчан историками и нет нужды возвращаться к тому. Но вот читаю я «Известия ВЦИК», будущую газету «Известия» за 16 сентября 1922 года. Пишут те, конечно, кто хорошо знал суть дела - старый большевик Подвойский, известный деятель в ленинском правительстве Раскольников и крупный революционер, будущий главный чекист Ягода. Пишут удивительное для меня. Описан эпизод очередного заячьего стремительного ленинского скачка в Разлив после июльского большевистского путча: «...Переезд из Петрограда в Кронштадт был обставлен всеми предосторожностями. Тов. Ленин был переодет в костюм простой женщины. В таком виде он прибыл к Неве, где ожидал его катер... Сюда приезжали из Питера активные члены партии на совещания... Спустя две недели его переправили в Сестрорецк...».
И вот интересно мне, совещания эти Ленин так «в костюме простой женщины» и проводил? И ещё мне интересно, почему же остальные члены партии спокойно и без всякого внутреннего трепета продолжали жить в Питере, приезжали к переодетому Ленину и опять возвращались. Ленин только один и струсил опять?
Кстати сказать, такого поступка от Ленина никто тогда не ожидал, да и не нужен он был вовсе. Вот что пишет по этому поводу, например, очевидец и участник этих дел со стороны социал-демократии, известный мемуарист Николай Суханов: «...Зачем это бегство было нужно? Угрожало ли что-нибудь жизни или здоровью большевистского вождя? Смешно было говорить об этом летом семнадцатого года! Ни о самосуде, ни о смертной казни, ни о каторге не могло быть и речи. Как бы ни был несправедлив суд, как бы ни были минимальны гарантии правосудия — всё же Ленину не могло угрожать ровно ничего... Бегство Ленина и Зиновьева, не имея практического смысла, было предосудительно с политической и моральной стороны. и я не удивляюсь, что примеру их — только двоих! — не последовали их собственные товарищи по партии и по июльским дням».
Троцкий, кстати, бывший и до Ленина и в эти дни остававшийся главной пружиной революции, никуда не побежал и это только укрепило его позиции в петроградском Совдепе, да и в мировой истории тоже... Так в историю России вошла первая мерзость исключительной величины... Потом едва ли не вся наша история стала олицетворением мерзости... если со вниманием вглядеться в лица... и в суть...