В одном из многих писем, который сыплются ко мне (здесь М. П. Погодин) цветами со всех сторон, по случаю праздника 29 декабря (?), я получил сейчас от старого своего товарища по университету, который был меня моложе, кажется, только одним курсом, Алексея 3иновьевича Зиновьева, такой "привет", который доставил мне "удовольствие сугубое", заключая следующее любопытное для меня замечание.
"В наших летописях рано упоминается слово "дружина", и все мы восхищаемся романическим представлением, что первые русские князья имели у себя целые полки "друзей", то есть, людей готовых "в огонь и в воду" из любви к своему начальнику. Это мне кажется, слишком нежно!
В английском языке есть слово "drudge", по-французски "calet", "goujal", "mousse". Это слово происходит от глагола "to drudge", по-шотландски "to drug", по-ирландски "drugaire", по-саксонски "draggen" - "носить, волочить"... Как имя, так и глагол, выражают идею службы. Не оттуда ли происходит дружина Рюрика, Олега и прочих?
У меня собрано много русских слов, поразительно сходными с английскими. Если эта догадка, хотя сколько-нибудь покажется вам основательной, то и её можно прибросить на весы критики в близком для вас историческом вопросе".
Замечания Алексея Зиновьевича Зиновьева имею честь я представить одному из любезных для меня людей, Д. И. Иловайскому, который опять поднимает "вопрос о происхождении варягов Руси".
Я начал было уже ему отвечать просьбой: "да дайте же мне умереть спокойно", но отвлекся от ответа последними своими радостями (в 1872 году закончил труд "Древняя русская история до монгольского ига"?), так что до сих пор не могу ничего делать, и только благодаря "норманнской электризации", написал эти строки, высылая в них наперёд на противников приплывшую, кстати, из-за моря вспомогательную "дружину".
Замечание Дмитрия Ивановича Иловайского
"Я не намерен спешить ответом на те возражения, которые могут явиться со стороны норманистов и их союзников, по поводу моей статьи о "мнимом призвании варягов". Буду ждать, пока наберется достаточная сумма этих возражений, количественная и качественная.
Что касается до открытия, которое достоуважаемый Михаил Петрович, сообщает относительно "якобы нерусского" происхождения слова "дружина", предоставляю судить о том, самой читающей публике. Меня более заняли слова: "да дайте же мне умереть спокойно".
Во-первых, мы надеемся, что отечественная литература еще долго будет пользоваться участием своим славного ветерана; а во-вторых, ученый до конца дней своих должен преследовать разыскание истины.
Неужели скандинавская теория Байеров и Шлецеров так дорога нашему сердцу, что мы не можем относиться спокойно к её отрицанию? Итак, в интересах истины, ждем возражений от своих противников, но таких возражений, из-за которых можно было бы "ломать копья".
18 января 1872 года
