790 подписчиков

Тренды современного менеджмента и выбор SoTA

25 октября 202325 окт 2023

19 мин

Главный тренд современного менеджмента — это его компьютеризация, причём этот тренд принимает самые разные имена:

компьютеризация (скажем, «бухгалтерия», «механизированная бухгалтерия» с машинами-табуляторами или счётными машинками вместо счёт с костяшками, затем «компьютеризированая бухгалтерия», затем просто «бухгалтерия», ибо некомпьютеризированной уже не бывает).
Автоматизация (ибо вроде как компьютеры заменяют людей)
Автоматизация с разными эпитетами — экстремальная, тотальная, гипер).
Цифровая трансформация (ибо в основе лежит цифровое, то есть численное/дискретное моделирование, опора на данные — хотя тут тоже есть разночтения о том, что такое «цифра» и что такое «трансформация»)
Роботизация (это указание на то, что при автоматизации речь идёт о более-менее автономно работающих самостоятельно включающихся в работу алгоритмах, а не каких-то небольших автоматически выполняемых работах, запускаемых сотрудником-человеком. Роботизация необязательно про выход в физический мир автономных роботов! Если софт нажимает на кнопки, нарисованные на экране, и заполняет формочки, то это тоже «роботизация», например, robotic process automation, RPA)
Интеллектуализация (и тут даже необязательно использование алгоритмов искусственного интеллекта, просто это попытка сказать, что речь идёт не о самых простых алгоритмах, а о машинном обучении, которое может оказаться банальной и простейшей линейной регрессией из первой главы курса статистики).
… много других имён, маркетинг поставщиков компьютерных технологий для практик менеджмента не дремлет.

Дальше идёт игра словами: пытаются различать «автоматизированные» (что-то делают компьютеры, что-то человек) и автоматические (всё делает компьютер) системы, но это разделение не прижилось. Понятно, что без людей не обходится вообще нигде. Другой вариант игры словами идёт по типу того, что происходит сейчас в сфере AI и роботов — всё, что большинству людей непонятно как автоматизировать, называют AI и «робот», а что уже понятно — «обычные алгоритмы». С менеджментом происходит то же самое: автоматизация практик/процессов, которые понятно стало как автоматизировать — это уже не считают менеджментом, а что осталось непонятным как автоматизировать — это и считают «настоящим менеджментом».

Операционный менеджмент уже весь почти ушёл в алгоритмику и там всё меньше остаётся решений, которые должны принимать люди. Администрирование загрузки конвейера/pipeline (помним, что это термин из DevOps/SRE/internal development platform практик, а не только настоящий заводской конвейер) при его работе оказывается хорошо автоматизируемым навыком, люди нужны только при изменении структуры самого конвейера (ремонтах, замене оборудования, изменении самих операций, которые должны выполняться на конвейере). В операционном менеджменте всё сводится к вычислениям и остаётся только лидерство: объяснение необходимости следовать при загрузке людей и оборудования работами не интуиции, а результатам расчётов (а эти расчёты делает компьютер на базе формул из учебников, причём даже не учебников менеджмента). Смогли уболтать людей верить контринтуитивным результатам бездушных расчётов — получите на сегодня даже не конкурентное преимущество (конкурентным преимуществом это было вчера, а сегодня это как гигиена, «все так давно делают»), а отсутствие ошибок в загрузке оборудования, небольшой запас прочности.

«Архитектура предприятия» тоже во многом уходит к архитекторам, но дальше можно придётся обсуждать — это архитекторы предприятия или архитекторы корпоративного софта, так как в силу той самой цифровой трансформации эти две роли стремительно сливаются в одну. Взаимосвязь архитектуры предприятия и архитектуры софта будет подробней рассмотрено в курсе дальше, хотя в «Системной инженерии» было уже дано достаточно литературы, чтобы это заметить. Современные фирмы склеиваются из своих частей оргзвеньев-модулей не столько людьми, сколько корпоративным софтом. Этот софт даёт «один источник правды»/one source of truth (расхожий термин управления конфигурацией) и одни и те же объекты внимания (организационная собранность) и понятные каналы коммуникации между максимально автономными модулями-оргзвеньями. В курсе «Собранность» ШСМ об этом понятийно наведённом коллективном внимании рассказывается подробно.

Остаётся стратегирование: визионерство (по отношению к целевой системе и потенциальной клиентуре) и бизнес (по отношению к организации и потенциальной инвестуре). Некоторые не относят их к менеджменту, но если речь идёт о системе предприятия, мы будем относить это тоже к менеджменту как части инженерии. И ещё есть собственно «организовывание» (organizational change management, оргизменения, практика развития предприятия). Это да: что менять, на что менять и как менять (а менять нужно постоянно) — это плохо алгоритмизируется.

Но всякий присмотр за людьми-роботами (типа “кто там матом из сейлзов ругался на наших клиентов?”) плюс попытки автоматизировать HR (у наших студентов был хороший пример с роботом HR Yva (cейчас это часть предложения более продвинутого сервиса https://www.visier.com), то суть та же: автоматизация решения проблем, связанных с людьми, вроде предсказания «неожиданных» увольнений. И это не единственный такой продукт на рынке, и эта технология реально работает. — робот пишет: «сотрудник хочет уволиться», сотрудник категорически возражает против этой гипотезы, но потом выясняется, что проблема таки замечена правильная: беременность и грядущий декрет, но «уход в декрет — это же не увольнение!». И таких случаев с беременностью и «никакого увольнения, просто уйду в декрет» в женском коллективе роботом отслежено было несколько, что позволило заранее подготовить замены этим сотрудникам). Автоматизация найма-увольнений (оценка анкет, оценка производительности), автоматизация начисления штрафов за отсутствие улыбки на рабочем месте и мат в разговоре (клиентам надо улыбаться! Мат недопустим! Механические глаза и уши смогут отсмотреть все разговоры, и не устанут — а о нарушениях доложат «кому надо»), и т.д.

Ещё одно направление — это автоматизация compliance/соблюдения законодательства и стандартов. Уже не менеджер (как «более умный и опытный, чем ты») согласует на предмет цензуры публикации в блогах, на сайте, письма компаниям-партнёрам, а софт. Цензура стала ультрадешёвой, её делают роботы (литературу тут приводить бессмысленно, настолько её сейчас много: проблемы типа мата в выдачах поисковых систем, цензуры неприличных картинок в соцсетях, отслеживания упоминаний запрещённых законом организаций обсуждаются повсеместно, и разного качества софт для решения этих проблем широко рекламируется и доступен для закупки самыми разными компаниями. И этот софт с каждым годом становится дешевле и отслеживает нарушения точнее. Цензура стала удивительно дешёвой, эффективной и доступной — но это нужно понимать как «уволили full time цензоров, сняли нагрузку цензуры с part time цензоров, оставили роботов»). Part time цензоры — это сотрудники, которые часть времени проводили в роли цензоров (понятно, что это не так называлось, но «согласование» включает эту работу! Надо просто называть вещи своими именами).

Переход с синхронной коммуникации (совещания) на асинхронную с записью реплик в надёжную компьютерную память (чаты, на каждую проблему, каждый проект по отдельному чату. Вплоть до «чат и его участники» как синоним проекта/кейса из кейс-менеджмента) — это тот же тренд «автоматизации», в итоге асинхронная коммуникация съедает синхронную, как бы ни переживали по поводу «живого общения, которое ничто не заменит». Заменит, в большинстве случаев заменит (Асинхронная коммуникация сожрёт синхронную: ailev — LiveJournal). Не надо больше сидеть час на совещании, чтобы твой вопрос пообсуждали три минуты в конце совещания уставшими мозгами.

Опрощение («дайте мне оборудование с одной кнопкой, а не сотней рукояток для настройки») это та же автоматизация. То, что раньше было «интуитивным», теперь вычисляется: скоринговые сервисы оценивают в кредитных организациях людей и юридические лица без участия других людей, при этом ошибка в среднем не выше, чем у человеческих оценок, но эти оценки занимают практически ноль времени сотрудников, что и ценно. Таких примеров «отщипывания деятельности в компьютер по чуть-чуть» очень и очень много.

Мода на «аутсорсинг» проходит в том числе и потому, что воплощение спроектированной системы делает теперь завод-автомат, а автоматизировать чужое производство становится невыгодно, медленно. Поэтому platform engineering происходит не за пределами фирмы в предприятиях-аутсорсерах, а внутри фирмы, так производить оказывается быстрее и дешевле, чем оплачивать разработку, наладку и эксплуатацию роботов на далёком чужом заводе — при этом переналадку надо делать часто, ибо это же continuous everything! Одним из ходов Elon Musk при создании SpaceX был отход от практики NASA заказывать всё максимально большому числу контракторов, ибо «это же государственные деньги, пусть достанутся разным людям по всей стране». Нет, всё производство было максимально собрано внутрь SpaceX — и не только чтобы уменьшить затраты на достижение договорённостей, но и чтобы перестать оплачивать автоматизацию чужих производств.

Не нужно уже убеждать, что автоматизация позволяет выжить в условиях принудительного перехода на дистантную работу (это хорошо было продемонстрировано во время называемой «самоизоляцией» принудительной «онинасизоляции»). Называть ли средства коммуникации и связи «автоматизацией» — это большой вопрос. Но перевод значительной части коммуникации в письменную форму даёт возможности задействовать собранность:

Объекты внимания не теряются, работает надёжная компьютерная память. Это поддержанная компьютерами собранность со всеми её преимуществами, задействование «пассивного» экзокортекса.
При дистантной работе экономится время и энергия на то, чтобы доставить тела людей для очного синхронного взаимодействия друг с другом и с оборудованием. Это экономия на логистике, причём более чем существенная, плюс экономия на предоставлении помещения для совещания и места для людей и условий работы людей (буфеты, туалеты, отопление и вентиляция) около оборудования.
Описания объектов внимания могут быть обработаны алгоритмами, по результатам обработки могут быть инициированы разные действия. И поскольку эта обработка может проходить быстрее и дешевле, чем обработка людьми, это приводит к росту эффективности. Собственно, только это «автоматизация», но использование компьютеров просто как средств памяти («ручка и бумажка») и средств связи (компьютерные сети) уже до этого приносит многочисленные выгоды!

Тем самым компьютеры помогают ещё до того, как что-то «автоматизируют»! Поэтому более нейтральный термин «цифровая трансформация» (где можно не обращать внимание на то, насколько «роботом» стал компьютер, достаточно и «ручки-бумажки плюс связь» использования) получил даже больше распространение, чем до того «автоматизация».

Современная организация — это киборг (cyborg, читать можно как оригинальное CYBernetic ORGanism, так и CYBernetic ORGanization), рассматривать её как «сообщество людей и оборудования» с игнорированием факта, что «современное оборудование — это прежде всего компьютеры» нельзя. Попробуйте поработать неделю без смартфона и доступа к компьютеру: окажется, что это сегодня практически невозможно, хотя раньше вроде все так делали. Но и производительность труда раньше была в разы и разы меньше. Это всё результат эволюции организации в киборга, усиление её орг возможностей через компьютеризацию менеджмента, компьютеризацию инженерии организации: компьютеризацию практики создания, развития и эксплуатации организации.

Масштабы автоматизации: люди едят компьютеры примерно в таких же количествах, как и обычную еду (в 2019 году рынок еды — $6 триллионов долларов, рынок информационно-коммуникационных технологий — $5 триллионов долларов), а поскольку этого рынка несколько десятков лет назад просто не существовало, все эти «телеграфы с телефонами» и «вычислительные машинки Феликсы» в части рынка были маргинальны, то можно ожидать, что затраты человечества на компьютеры уже больше затрат на еду. Проблема только в том, что в съедаемой пищи люди разборчивы и экономны, хотя иногда и роскошествуют, следят за сроками годности, а вот в вычислениях — неразборчивы. В сортах софта и аппаратуры понимают плохо, в ценах разных сортов софта ориентируются плохо, в свежести софта не осведомлены. Менеджер должен уделять внимание софту хотя бы столько же в день, сколько уделяется внимания пище. А лучше — больше, ибо это профессиональный интерес, качество менеджмента обеспечивается сегодня и качеством софта. Плотник следит за своими инструментами, менеджер тоже следит за своими инструментами — и эти инструменты у него компьютерные, их нужно поддерживать. Для инженера целевой системы это тоже верно, но почему-то при замене целевой системы на организационную систему про софт забывают, но зря.

Как договариваться о софте менеджерам (тем более что они договариваются о софте между собой: одни менеджеры просят разрешить софт у других менеджеров)? Очень просто: все рассуждения вести, начиная от целевой системы, формулировать выгоду не на языке компьютерщиков, а на языке предметной области (и даже не предметной области менеджмента, а предметной области той организации, которую создаёт и развивает менеджер — дотягивая цепочку рассуждений до целевой системы через цепочку систем создания), а ещё учитывая, что любой софт надо будет «дорабатывать напильником», он мгновенно устареет, оптимального софта не бывает, поэтому решения принимаются «политически» (что легче купить, то и покупайте, а после некоторой эксплуатации приобретёте опыт в том, что надо покупать дальше, заодно и предложение на рынке изменится. Помним о неустроенностях: есть огромное число очень близких по уместности/полезности решений, поэтому не переживайте сильно по поводу выбора, не будьте буридановым ослом, не впадайте в analysis paralysis, ничего не ждите, действуйте быстро). Этого вопроса про софт мы ещё коснёмся в нашем курсе, менеджерам сегодня надо знать про софт много больше, чем надо было знать вчера.

Есть два варианта использования софта:

Полная замена людей в каком-то процессе, при этом софт будет работать чуть хуже. Думать нужно примерно так же, как о «переводчике Гугля», который хуже профессионального переводчика, но крайне дёшев, потому как переводит уже даже не как восьмиклассник, а как студент первого или даже второго курса. Вот такой софт найдёт применение. Это линия NoCode (ничего не надо кодировать, «всё само»).
Софт по линии «компьютерного усиления интеллекта так же, как скрипка-инструмент усиливает возможности музыканта-без-инструмента» Энгельбарта («скрипка Энгельбарта»). Проблема тут в том, что такой софт требует существенного времени на его освоение. Лучшая практика — это которой нет, дисциплина ушла в софт, остался только инструмент, а в головы ничего класть не надо. Репликация мастерства компьютеров в разы и разы дешевле репликации мастерства людьми: не нужно долго учиться и при этом платить зарплату — докупил оборудования и скопировал код, если архитектура масштабирования такое развитие событий учитывала (а сегодня это учитывается архитекторами обязательно), это быстро. Это как раз предыдущий пункт «замены людей на 100%», он и финансируется. А вот линия «усиления интеллекта» как гибриды из людей и компьютеров со спецалгоритмами для усиления интеллекта практически не развивается в менеджменте. Cкажем, операционный менеджмент требует специфических вычислений по алгоритмам ERP (enterprise resource planning), но в большинстве установок ERP-софта в отечественных предприятиях нет собственно модуля планирования, который центральный и главный. То есть менеджмент даже не признаётся инженерией, где что-то нужно вычислять. Вычисления (простая арифметика, но не сложные оптимизационные задачи планирования) поддерживаются LowCode моделерами (начиная с Excel), из спецсофта для целей менеджмента могут допустить какие-то системы администрирования, связанные с необходимостью удовлетворять госрегулирование (налоговая бухгалтерия, кадровый учёт и т.д.). Даже менеджерам нужно уметь рассказывать ощутимое преимущество, которое даёт софт — но преимущества корпоративной собранности рассказывать трудно. Но и у инженеров целевой системы почти невозможно договориться о покупке сложного специального софта для поддержки их разнообразных инженерных практик, особенно если речь идёт о каких-то дорогих специальных системах моделирования, а не о конкретных алгоритмах расчёта каких-то конкретных инженерных параметров. «Скрипка Энгельбарта» как усиление возможностей человеческого интеллекта софтом систематически недофинансируется.

В результате получается странный и контринтуитивный принцип: «или дорогой софт купим и людей вообще выгоним, или пусть работают без дорогого софта вообще». Это плохое рассуждение, но многочисленные согласования самого разного софта упираются ровно в это.

Если есть шанс «специальный вычислительный софт для какой-то практики, а особенно для мыслительных практик усиления интеллекта как слишком далёких от поддержки бизнеса» заменить какой-нибудь табличкой на Excel, его обязательно заменят (вопрос тут даже не в цене спецсофта по сравнению с Excel, а в меньшем времени, которое надо потратить на объяснения по поводу Excel для всех, кто будет потом с этим соприкасаться). Поэтому в долгосрочном плане выигрывает не специализированный и сложный, а простой и несложный в использовании софт. Выглядит это часто как «небольшая специальная доработка универсального софта для выполнения какой-то функции»: в domain происходят важные расчёты, возможно и сложные, но пользовательский интерфейс привычный универсального (часто довольно дешёвого) софта.

Эта линия сегодня называется LowCode: универсальный софт, настройка/программирование которого делается «обычными» сотрудниками с высшим образованием, которые понимают сложности своей предметной области и не потеряли вкуса к математике и программированию (проходятся во всех технических вузах!), но не сотрудниками-айтишниками/программистами. Как побочный эффект, тут исключается «испорченный телефон» передачи знания от специалистов из инженерии или менеджмента к программистам (и уж точно мимо «аналитиков»). Из проблем — архитектурно получается всё очень плохо, ибо программисты готовы признать необходимость ограничений модульности со стороны архитектуры, а специалисты предметной области плохо разбираются в архитектуре и не готовы что-то с этим делать. В какой-то мере это похоже на происходящее с социальными сетями: СМИ (контент производится редакцией, Web 1.0) в небольшом количестве остались, но их роль в существенной мере была отобрана социальными сетями (Web 2.0, user generated content). При этом в соцсетях нет ни рубрикации СМИ, ни корректоров грамматических ошибок, ни дополнительного фактчекинга, зато никакого испорченного телефона и задержек между знанием или мнением и его публикацией. Вот и в информационных системах предприятия тренд на замену данных и программ их обработки, создаваемых программистами на всё то же самое, создаваемое сотрудниками: менеджерами и инженерами — с ошибками собственно программирования, с ужасной архитектурой и качеством алгоритмов (никакой оптимизации по скорости расчётов), но без задержек и искажений в формулировании того, что надо сделать и потом собственно программировании. А программисты? Они остались. Думать нужно про это всё по линии DevOps/platform engineering — одни создают «платформу», другие с её помощью делают что-то своё, и так на несколько уровней цепочки «платформы создания платформы создания платформы создания чего-то конечного». Именно по этой причине Excel в компаниях оказывается неистребим, несмотря на всё им производимое «архитектурное зло», а сейчас оказываются неистребимы универсальные табличные моделеры вроде coda.io и notion.so.

Скрытая проблема: усиление интеллекта (подготовка к заранее неизвестным проблемам) в организации не финансируется, ибо это не ощущается как «автоматизация» конкретной практики, но просто «компьютеризация впрок». Поддержка мышления людей и коллективов компьютерным экзокортексом не финансируется. В скрытом виде это происходит через закупку «универсальных моделеров» как LowCode платформ корпоративного экзокортекса (софт типа coda.io, notion.so и т.д. — к этому вопросу мы ещё вернёмся в нашем курсе), это финансируется не как универсальное решение для поддержки организационной собранности, управления вниманием, но как программы операционного управления, подготовки отчётности и т.д. По сути же это — средства универсального корпоративного моделирования («мышления моделированием»), но также моделирования архитектуры предприятия, поддержки операционного управления (управления кейсами) и т.д., мы этого коснёмся позже в нашем курсе.

По конечному же итогу: нет массовой веры в умнеющее с компьютерами человечество, будет экстремальная автоматизация того, что уже есть путём исключения людей, замены их компьютерами на 100% (пусть и с более плохим, но зато более дешёвым результатом замены — и тут тренд RPA , robotic process automation , программирование процедур, которые раньше выполняли люди). Финансирование подготовки организации к тому, что будет (но непонятно, что) , то есть рост evolvability , agility и других аналогичных архитектурных характеристик организации маскируется через закупку универсальных моделеров в виде платформ LowCode . «Мышление письмом/моделированием» в организациях идет с помощью таких платформ, а универсальность моделирования обеспечивается гибридными функциями редактора текстов, электронных таблиц и баз данных.

Этот тренд усиления мышления компьютерами (при активном сопротивлении такому усилению, ибо выгодность «поумнения» трудно обосновать экономически, но кто не верит в необходимость компьютеризации — быстро вылетает с рынка) выполняется для инженеров целевой системы, для инженеров организационной системы (менеджеров) и даже для инженеров клиентуры/продвиженцев. Вот софт для продвиженцев, на диаграмме 2020 года изображено 8 тысяч приложений для экзокортекса продвиженцев:

И последнее замечание про компьютеризацию — где же используется AI, искусственный интеллект? Ответ такой же, как для людей: везде, где используются люди. Там же, где используется сейчас естественный интеллект, можно использовать искусственный интеллект (это уже нюансы — чисто виртуальный робот внутри компьютера или физический робот с возможностью что-то воспринять и поменять в окружающем мире). Вопрос только во времени: что-то можно уже сейчас, что-то можно будет («можно будет» — читать как «будет дешевле, чем использовать людей») через три года, что-то можно будет через десять лет. Главное: искусственный интеллект (а вся компьютеризация стремительно превращается в интеллектуализацию) не имеет какой-то определённой сферы приложения, его можно задействовать при решении тех же задач, в которых можно задействовать людей, часто получив результаты дешевле и лучше, чем результаты людей (но и люди тоже бывают очень разные по части качества и стоимости результатов их работы, так что и тут мало разницы) . Но стоимость задействования людей — примерно константа от года к году , а вот стоимость задействования искусственного интеллекта экспоненциально падает от года к году . Так что компьютеризация менеджмента идёт стремительно , люди уже работают в гибридной команде с компьютерами, и роль задействования компьютеров для решения менеджерских задач в этой команде будет только расти. Без компьютеров сегодня не делаются даже самые мелкие проекты, а в крупных проектах компьютеры играют сегодня определяющую роль, секрет успеха в крупных проектах — удерживающие внимание на миллионах самых разных объектов компьютеры , люди к такому не способны.