Ибрагим с двумя охранниками скакал к причалу, чтобы встретить торговое судно и забрать товар, заказанный для дворца.
Надо сказать, что ещё Михришах-хатун привила Ибрагиму любовь к роскоши и красоте, причём, во всём, начиная от произведений искусства и заканчивая предметами одежды и интерьера.
Султан Селим не придавал значения убранству дворца, да ему и некогда было этим заниматься, поэтому Топкапы выглядел несколько аскетично: ни дорогих ковров, ни тканей, ни посуды. Султан дал ему поручение заняться созданием роскошного уюта во дворце. Ибрагим заказывал вещи у торговцев, привозящих также и живой товар, купленный у пиратов. Попутно он интересовался положением дел в Европе.
- Добрый день, Ибрагим-ага, - приветствовал его капитан судна.
- Пусть и твой день будет добрым, - дружелюбно ответил ему Ибрагим. – Вижу, ты опять с богатым уловом, - кивнул он в сторону толпы пленников, спускающихся по трапу. - Мои сундуки готовы?
- Вы когда-нибудь видели, чтобы я возвращался с пустыми руками? Вон там будущие воины для султана, вон те женщины прямиком на невольничий рынок, – горделиво улыбнулся моряк. – А Вы забирайте свои заказы в сундуках.
- Как дела на Родосе? – тихо спросил его Ибрагим, склонившись к самому уху.
- Похоже, к чему-то готовятся. Запасаются водой и провиантом, - сквозь зубы шепнул тот.
- Узнали, видно, наши планы, - ухмыльнулся Ибрагим и пошёл к своим сундукам.
Громкие визги и крики со стороны прибывших рабов заставили Ибрагима обернуться.
- Что там происходит? А ну-ка подойдём, – сказал он торговцу, и они направились к галдящей толпе.
- Ты кем себя возомнила? Султаншей? – кричал богато одетый мужчина, по-видимому, купец, решивший потрогать живой товар и получивший плевок в ответ на свои действия. – Слишком строптивая? Сейчас я поумерю твой пыл, - взъярился он и ударил девушку по лицу. Тотчас из рассечённой губы потекла струйка алой крови.
- Эй ты, кто тебе разрешал портить товар? – c грозным видом пошёл на купца торговец с корабля.
- Ты как с девушкой обращаешься? – вставил своё слово деликатный Ибрагим.
- А тебе что? Я смотрю, может, и куплю. Может, и тебе съездить по физиономии? – распалялся грубиян.
- Замолчи, глупец, если не хочешь лишиться головы, - цыкнул на него моряк, - перед тобой главный сокольничий султана Сулеймана Ибрагим-ага.
Бей умолк, втянул голову в плечи и низко поклонился Ибрагиму.
- Простите, не признал, - пробормотал он.
Ибрагим подошёл к девушке, окинул её взглядом, вытер большим пальцем кровь на подбородке и заявил:
- Эта рабыня отныне в гареме повелителя. Держи плату за неё, - отдал он пару мешочков монет торговцу, и обратился к девушке:
- Идём со мной, вон к той карете, видишь? – кивнул он в сторону большого экипажа, в который охранники грузили сундуки.
Забрав всё своё имущество, Ибрагим посадил рабыню в карету и велел кучеру ехать в Топкапы.
- Пусть придёт Дайе-хатун, - сказал он слуге, стоявшему у дверей при входе во дворец.
Несколько минут спустя к нему подошла служанка валиде-султан и поклонилась:
- Слушаю Вас, Ибрагим-ага!
- Дайе-хатун, я купил рабыню, хотел бы со временем подарить её повелителю. Покажи её госпоже, пусть оценит и отдаст на обучение. Я вижу, взгляд у неё смышлёный, должна быстро всё усвоить. Внешность её необычная, думаю, султану Сулейману понравится мой подарок, - ещё раз посмотрел на девушку Ибрагим.
- Так ты не для себя меня купил, красавчик? – разочарованно спросила девушка, дерзко подняв голову и сверкнув изумрудным блеском глаз.
Дайе и Ибрагим замерли, переглянулись, и Ибрагим ответил спокойным голосом:
- Нет, не для себя. Ты теперь собственность падишаха Османской империи султана Сулеймана.
- А он такой же молодой и красивый, как ты? – широко улыбнулась девушка, обнажив ослепительно белые ровные зубы.
Дайе-хатун уже открыла было рот, чтобы сделать ей замечание, но Ибрагим поднял руку ладонью вверх, и служанка замолчала
- С султаном Сулейманом никто не сравнится, он повелитель мира и посланник Аллаха на земле, - ответил Ибрагим, и в глазах его заиграли озорные огоньки. – Он прекрасен, как Всевышний!
Смелость девушки очень понравилась Ибрагиму, привыкшему наблюдать только женскую покорность.
- Ого! Вот это я попала! – поправила она копну золотисто-рыжих волос, - значит, мне повезло, и я буду королевой-султаншей? – она царственно откинула голову, скользнув золотистыми локонами по длинной белой шее.
- Может, и будешь, - согласился, иронично улыбаясь, Ибрагим, - это зависит от того, сколько ума в твоей очаровательной головке.
- Не волнуйся, красавчик, чем-чем, а умом Бог не обидел, - вызывающе ответила девушка.
- Ты христианка? – задал он вопрос.
- Да, - гордо ответила она, потрогав крестик на цепочке, висевший на груди.
- Придётся поменять веру, - с сожалением покачал головой Ибрагим.
- Ещё чего! – заносчиво ответила она.
- Ну вот, а говоришь, ума у тебя много. Как же может христианка стать султаншей, королевой османов-мусульман? Соображаешь?
Девушка на секунду задумалась.
- Соображаю, - недовольно сказала она. Ладно, ведите меня, куда надо. Я быстро обучусь. Учиться я люблю, - вновь улыбнулась она.
- Удачи тебе, златовласка, - подмигнул ей Ибрагим.
- И тебе, красавчик, - подарила она ему милую улыбку и пошла вслед за Дайе-хатун.
Ибрагим усмехнулся и посмотрел ей вслед. Девушка и вправду была необычной. В ней удачно сочетались красота, ум, весёлый нрав и отсутствие рабской покорности.
- Я уверен, что повелитель будет без ума от моего подарка, - подумал Ибрагим, в нетерпеливом предвкушении потирая руки.
За многие годы, находясь рядом с Сулейманом, Ибрагим научился угадывать его настроение даже по изменяющемуся цвету глаз. Недавно он заметил, что повелитель всё реже говорит о Махидевран, по всему было видно, что она ему наскучила.
Своим подарком Ибрагим надеялся вернуть повелителю боевой задор и приподнятое настроение.
Мысль о новой наложнице пришла к нему не случайно.
Однажды Сулейман сказал другу, что ему пора становиться мужчиной и подарил трёх наложниц из своего гарема.
Ибрагим поблагодарил повелителя, однако особой радости не испытал. В его голове прочно засело происшествие с Мухсине-хатун, он никогда не любил ни одну женщину и не влюблялся, и жениться совершенно не хотел, поэтому сразу пошёл к калфе, которая должна была отправлять к нему девушек, и приказал давать им перед свиданием противозачаточное снадобье.
- Ты поняла меня, хатун? – внимательно посмотрел он на калфу, - если хоть одна девушка забеременеет от меня, ты лишишься работы и покинешь дворец, - жёстко пообещал он.
- Я всё поняла, Ибрагим-ага, - ответила она и ни разу не ошиблась, а он щедро платил ей за это.
Надо сказать, что Ибрагим был любовником пылким и утончённым, как все греки, к тому же баловал девушек дорогими подарками. И каждая из них была не прочь заполучить такого мужа.
Однажды бдительная калфа предупредила его, что одна из девушек схитрила и тайно выплюнула снадобье.
Ибрагим наградил калфу, а наложницу, недолго думая, приказал выдать замуж за какого-нибудь бея.
Две другие девушки вынесли из этого урок и слушались калфу, лишь бы оставаться наложницами Ибрагима.
Валиде-султан, увидев новую рабыню, приведённую Дайе-хатун, выбор Ибрагима одобрила, девушка ей понравилась, хоть и показалась немного невоспитанной, однако это было поправимо.
Айше-Хафса радовалась вдвойне новой наложнице, потому что её захотел подарить Сулейману сам Ибрагим, которого она когда-то подозревала и хотела отдалить от сына, а теперь, поняв, что заблуждалась, даже благоволила ему.
Девушку она велела обучить ускоренными темпами, благо, та была смышлёной и схватывала всё на лету.
И наступил день, когда валиде-султан объявила Ибрагиму, что его подарок вполне достоин быть вручённым повелителю.
Ибрагим поблагодарил госпожу и приготовился поговорить с султаном.
Обеденная трапеза подходила к концу, султан отодвинул в сторону десерт, а Ибрагим взял бисквит с персиковым джемом и, откусив кусочек, стал медленно с особым смаком его жевать.
Сулейман улыбнулся, наблюдая за ним.
- Ибрагим, ты с таким наслаждением вкушаешь пирожное, как будто это любовь всей твоей жизни.
- Так и есть, повелитель, ничего не могу поделать, обожаю десерты, приготовленные Шекером-агой, - ответил довольный Ибрагим, облизывая сладкие губы.
Неожиданно он встал, поклонился и торжественно произнёс:
- Повелитель, позвольте мне Вам кое-что напомнить. Сегодня знаменательный для меня день. Именно этого числа в этот месяц я встретил Вас и стал Вашим верным рабом, а однажды Вы назвали меня братом. Каждый год в этот святой для меня день я дарю Вам подарок. Сегодня мой дар будет несколько отличаться от прежних, но я смею надеяться, что он Вам также понравится.
Глаза Сулеймана загорелись любопытством. Он знал, что Ибрагим умел его удивить и доставить неожиданное удовольствие.
- Ибрагим, что же на этот раз? Не томи, я сгораю от нетерпения, - потёр руки Сулейман.
- Повелитель, простите, Вам придётся подождать. Мой подарок живой, это гурия для вечернего хальвета, - склонил голову Ибрагим.
Султан несколько разочарованно протянул:
- Ну-у, Ибрагим, я столько видел разных гурий, что на этот раз ты вряд ли сможешь меня удивить.
- Повелитель, я не сомневаюсь, что среди Ваших наложниц лучшие девушки мира. Однако смею Вас уверить, что эта особенная, - не сдавался Ибрагим.
- Особенная? Что же в ней может быть особенного? Все райские гурии одинаковы, - с сожалением кивнул султан.
- Особенность её в том, что она, как бы Вам сказать, не совсем райская, - осторожно произнёс Ибрагим.
- Что это значит? – заинтересованно поднял бровь Сулейман.
- Простите, повелитель, более ничего Вам не скажу, хоть прикажите пытать меня, сегодня вечером сами всё увидите, - с шутливой упёртостью поджал губы Ибрагим.
- Ну хорошо, посмотрим, - скептически улыбнулся повелитель, удастся ли тебе и на этот раз меня удивить.
Вечером Роксолану, так звали девушку, приведённую в гарем Ибрагимом, отвели в апартаменты падишаха.
Весь следующий день она оставалась в султанских покоях, никто этому не удивился. Но когда и через пару дней Ибрагим не смог попасть к Сулейману, растерялся.
Он не сомневался, что неординарная девушка понравится повелителю. Но чтобы настолько, даже он не угадал.
Почитав книгу, сделав наброски военных галер, Ибрагим, вдруг напрягся, в его голову пришли нехорошие мысли. Он подскочил с дивана, с силой распахнул дверь и помчался к покоям султана.
Страж у двери преградил ему путь, объяснив, что повелитель с гаремом. Ибрагим подошёл близко к двери и плотно прислонил к ней ухо.
В султанских апартаментах было весело. Слышался поочерёдно задорный смех то Сулеймана, то Роксоланы.
Ибрагим вздохнул с облегчением, вытер вспотевший лоб и медленно вернулся в свою комнату.
Воображение и тревога за повелителя нарисовали ему страшные картины покушения девушки на падишаха и её побег.
Убедившись, что это не так, он довольно улыбнулся и приказал приготовить себе хамам, чтобы окончательно успокоиться.
