Для набега на Инкоу был сформирован отряд генерал-адьютанта П. И. Мищенко из состава кавалерии всех трёх армий, который насчитывал около 69 сотен и эскадронов, 4 конно-охотничьих команды с 22 орудиями и 4 вьючными пулемётами. В состав отряда вошли Урало-Забайкальская казачья дивизия, Кавказская конная бригада (перед этим одна сотня её Терско-Кубанского казачьего полка была расформирована из-за беспорядков), 4-я Донская казачья дивизия , Приморский драгунский полк, несколько конно-охотничьих команд сибирских стрелков, сборная сотня дивизиона разведчиков главнокомандующего, четыре полусотни конной пограничной стражи, конно-сапёрная команда. Артиллерия отряда состояла из двух забайкальских казачьих батарей, одной конной батареи и поршневой пешей полубатареи. Всего отряд насчитывал 7 с небольшим тысяч человек. Главной целью рейда было разрушение железной дороги, в том числе и железнодорожных мостов, на участке Ляоян — Ташичао — Дальний, чтобы затруднить переброску осадной 3-й японской армии из-под Порт-Артура.
Большое значение на результативность действий отряда наложило нарушение режима секретности. 27 декабря 1904 (9 января 1905) отряд Мищенко, разделённый на три колонны, выдвинулся на юг по левому берегу реки Ляохэ. Японские шпионы из местного китайского населения посылали сигналы своему командованию путём зажигания огней. Три главных фактора успеха кавалерийского рейда (скорость, связь, разведка) стали неразрешимой проблемой.
Несмотря на отдельные стычки с японскими разъездами и хунхузами, 29 декабря (11 января) отряд Мищенко достиг Инкоу. По сведениям лазутчиков, там «было сосредоточено запасов на 2, а то и на 20 млн рублей». Гарнизон японской станции составлял 1000 солдат, однако накануне атаки он был усилен до 1600 человек. Остановка конного корпуса в течение 3-4 часов у дер. Тахаукхен (в 11-12 км от Инкоу) была ничем не объяснима, давая японцам возможность укрепить станцию и подтянуть подкрепления.
Для атаки, назначенной на вечер 30 декабря (12 января), выделялось 15 эскадронов и сотен под командованием полковника Хоранова (ок. 1500 сабель), остальные находились в резерве. «Штурмовой колонне было послано приказание взорвать все что можно и уходить». Перед атакой русская конная артиллерия обстреляла Инкоу и подожгла многочисленные армейские склады, которые горели несколько суток. Однако пламя пожара осветило местность, и японцы повели по атакующей русской коннице прицельный огонь и отбили атаку. На помощь были выдвинуты эскадроны драгунского полка. Однако слабый, сборный отряд конницы, части которого не учились и не практиковались в наступлении спешенным боевым порядком, бросился в лоб на укрепившуюся и приготовившуюся к встрече пехоту и был отбит с большим уроном. Под пулемётным огнём японцев полегло до 200 казаков. Мищенко хотел повторить атаку в конном строю большими силами, но ему сообщили с линии дозоров, что на выручку гарнизона Инкоу спешит из близкого Ташичао большой японский отряд (5 батальонов).
31 декабря (13 января) русской коннице пришлось отступить от горящего во многих местах города Инкоу и начать через лёд Ляохе отход в расположение Маньчжурской армии. Маршал Ояма, обеспокоенный такой глубокой диверсией противника, начав маневрировать тыловыми войсками, пытался перехватить конный отряд генерала П. И. Мищенко. Во время отступления в деревне Синюпученза колонна Телешова была окружена японскими войсками. В последнем сражении отличились 24-й и 26-й донские полки, заставившие противника отступить. При этом арьергардном бое казаки потеряли 34 бойца. 2 (15) января конница вместе с остальными частями отряда вернулись в расположение русских войск.
Результаты набега русской конницы оказались довольно скромными. За 8 дней отряд проделал путь в 270 км. Во время рейда было разгромлено несколько японских воинских команд, уничтожено до 600 обозных арб с воинскими припасами, подожжены склады в портовом городе Инкоу, в ряде мест нарушена телефонная и телеграфная связь противника, пущено под откос два поезда, взято 69 пленных, в то же время потери были значительными. Так, за время набеговой операции отряд в боях потерял убитыми и ранеными 408 человек и 158 лошадей.
Главную цель рейда конный отряд не выполнил: разрушенное во многих местах железнодорожное полотно японские ремонтные бригады восстановили всего за 6 часов. Армия генерал-полковника Ноги, которая после овладения Порт-Артуром находилась в приподнятом боевом настроении, была беспрепятственно перевезена по железной дороге из Квантуна на поля Маньчжурии.
Железная дорога противника была повреждена крайне незначительно — около Хайчена в ночь на 29-е декабря (зарядом, положенным на путь, повреждены были два паровоза) и у Дашичао. Более значительные повреждения были произведены 30-го декабря на Инкоу-Дашичаоской ветке, где разъезду Кавказской бригады удалось взорвать железнодорожное полотно на довольно большом протяжении (в 5-ти местах) и этим организовать крушение паровоза, шедшего с большой скоростью. Крушение паровоза усилило повреждение пути.
Первым офицером, погибшим в ходе набега, стал французский лейтенант Бюртен, состоявший добровольцем в 1-м Верхнеудинском полку и убитый 28 декабря при атаке на ханшинный завод Сандакан.
В набеге на Инкоу участвовали будущий Маршал Советского Союза С.М.Будённый, служивший в то время в 26-м казачьем полку и будущий президент Финляндии Карл Маннергейм.
Cтрелковая подготовка офицеров царской армии была очень серьёзна и приводила к феноменальнальным результатам. Рассказы об их достижениях в стрельбе сегодня порой выглядят фантастически. Чего стоит только упоминание о стрельбе из нагана по монетам с расстояния в 50м. При этом случаи промаха были очень редки!
Конечно, стрельбе из пистолета тогда и уделяли намного больше внимания. Еще в начале XX века в Российской Империи была официально разрешена дуэль. У офицера был реальный шанс однажды встать у барьера. Поэтому стреляли офицеры не просто много - а очень много. Тут уместно вспомнить современные "три пробных, пять зачетных".
Офицеры же в царской армии стреляли постоянно и много. В мемуарах можно встретить сетования офицера, что для стрельб выдавались за казенный счет только патроны к нагану. У писавшего же те мемуары был браунинг - и покупка "до десяти тысяч патронов в год, было серьезной тратой". О серьезности отношения к пистолету, как к основному оружию офицера, можно судить уже по тому, что офицерам разрешалось официально самим выбирать и покупать личное оружие. У многих царских офицеров были люгеры, браунинги, кольты и маузеры.
Еще серьезней подготовка была у агентов охранного отделения. Об их меткости ходят просто фантастические легенды. И это не удивительно - на улицах тогда шла настоящая война, нигилисты, боевики-эсеры и прочее бомбисты ребята были серьезные. Сотрудники охранного отделения имели серьезную огневую и прочую подготовку, а оружием той уличной террористической войны был револьвер или пистолет. Агенты "охранки" просто обязаны были стрелять в разы лучше этой воинственной публики, что бы уравновесить фактор неожиданности - который всегда был на стороне революционной публики. И они стреляли.. . и стреляли просто удивительно. Слабым отголоском той стрельбы были рассказы о волкодавах МГБ, которые в условиях стремительного пистолетного боя не просто попадали - а попадали в движении в любую конечность, обездвиживая и захватывая противника живым, сами при этом уходя от огня противника стремительным "маятником". А оперативников тогда ведь учили именно носители той "старой школы" еще царских времен - знаменитые "военспецы", бывшие сотрудники охранного отделения и офицеры царской армии.
То что считалось обычным в царское время стало уделом узкой элиты в военное и послевоенное время. А потом вообще исчезло за ненадобностью в эпоху "три пробных, пять зачетных". И не удивительно, ведь пистолет из основного серьезного оружия офицера и агента "охранки", превратился в бесполезный "символ статуса" советского офицера, которому в боевой обстановке выдавался "калашников". Пистолет же стал просто куском железа или оружием "последней надежды".
Но каким же образом стреляли офицеры царской армии? Вряд ли дело лишь в количестве настрелянных патронов. Ведь и среди современных стрелков попадаются фанаты стрельбы сжигающие в тире многие тысячи патронов. Оказывается дело не только в тренировках - но и в стойке. Дело было не только в том сколько стреляли, но и КАК стреляли!
Если офицеры просто не представляли, что можно стрелять как то иначе - то младшие чины нуждались в обучении. Вот картинка из наставления по обучению стрельбе младших чинов:
Видите, как согнута рука, держащая оружие?
Оказывается, знаменитые "волкодавы" стреляли таким же образом!
В мемуарах одного из оперативников есть диалог, в котором он описывает свой разговор со старым инструктором "военспецом из бывших"
"Кстати, я заметил кое-что, - сказал инструктор. - Когда вы стреляете из пистолета, вы чересчур вытягиваете руку, а при таком положении трудно добиться меткости выстрела. Вот почему вы недавно промахнулись в простом упражнении.
- А вы попали все двенадцать раз, - улыбаясь, сказал я.
- Да, потому что я сгибал руку так, что для кисти получалась точка опоры в локте. Вы понимаете, что я хочу сказать? - инструктор согнул руку. "
Автор воспоминаний, потом сам пробовал стрелять по совету своего инструктора и достиг полного успеха. Меткость его стрельбы многократно выросла.
Предлагаю вниманию уважаемых читателей очередную публикацию приквела про дядю Прохора. Публикации "про Степку" теперь будут продолжать выходить по понедельникам и пятницам, а публикации этого цикла - по средам
Проня тоже теперь заметил, что один винт у аэроплана не крутится. При этом стало видно, что самолёт не набирает высоту, а продолжает снижаться. Из здания станции выбежал поручик в летах и захромал к штабс-капитану, начав докладывать на ходу:
- Помощник военного коменданта...
Его доклад был прерван взмахом руки и вопросом:
- Поручик, в охране станции есть верховые?
- Так точно!..
- Видите, аэроплан снижается...
- Так точно!..
- Где-то он сядет неподалёку, до линии фронта не дотянет. Полагаю, продержится в воздухе ещё не более четверти часа.
- Так точно!..
- Организуйте преследование разъездом не менее пяти конных.. Лётчиков можно будет наверное взять живыми... Пообещайте награду тому, кто возьмёт в плен лётчиков.
- Слушаюсь!.. Сам возглавлю преследование.
- Действуйте!..
- Есть!
Поручик козырнул и побежал обратно, приложив к губам свисток, Зазвучала громкая трель. Штабс-капитан вернул винтовку солдату, получил назад свой пистолет с опустошённым магазином и хлопнул солдата по плечу:
- Молодец!.. Быстро стрелял!..
- Рад стараться, вашбродь!
Отряхнув шинель и галифе, начальник обратился к своей команде:
- Все молодцы!... Двинулись теперь за унтер-офицером Семиоковым?
Прапорщики кинулись собирать свои веши, затем солдаты и унтер-офицер подхватили чемоданы господ офицеров. По примеру своего начальника саквояжи прапорщики несли сами. Откуда-то справа раздался звук пожарного колокола. К месту взрывов бомб направлялись две пожарные упряжки с бочками с водой.
По дороге к ожидавшим их на привокзальной площади экипажам Дмитрий не удержался от вопроса:
- Ваше благородие, а как вы определили, что этот немецкий аэроплан на одном моторе продержится не более четверти часа?
Штабс-капитан усмехнулся:
- Надо же было поручику как-то быстро донести, что его от ордена отделяют всего пятнадцать минут... Надеюсь, он не повернёт обратно с полдороги, если это займет полчаса, например... И мы же договаривались, без посторонних обращаться к друг другу по именам и отчествам...
Проня тоже решил подать голос:
- Эдгар Янович, но у наших пистолетов прицельная дальность тридцать или максимум пятьдесят саженей. Аэроплан летел на высоте не менее ста саженей... Зачем же мы стреляли?..
Штабс-капитан показал прапорщику большой палец и начал объяснять:
- Во-первых, Прохор Лукич, мы были командой. Во-вторых у германского пилота нервы не железные и на силу звука тоже реагируют, а бабахали мы знатно. В общей сложности за пару десятков секунд не меньше сорока выстрелов произвели. В-третьих, может у него винт остановился, когда он просто какой-нибудь крантик забыл от нервов переключить, а не потому что пуля в мотор попала...
- То есть наша стрельба из пистолетов была по сути только звуковым сопровождением?..
- Запомните все, господа прапорщики! Звуки на войне - это большое дело!.. Они могут и жизнь спасти, и разведку помочь произвести...
- А может нам тоже стоит в преследование удариться на этих бричках?..
- Вот это уже лишнее. Это не наше дело!.. И так мы уже здесь столько времени потеряли!
Усаживаясь в одну бричку вместе со штабс-капитаном и Проней Николай обратился к их новому начальнику, теперь така, как они условились ещё в поезде:
- Эдгар Янович, а наше денежное содержание будет как в гвардейских частях, то есть на один чин выше?
Штабс-капитан думал уже о чем-то своем, но всё-таки ответил через небольшую паузу:
- Да, будет как положено, Николай Павлович.
В конце почти двухчасового путешествия на бричках, доставив сначала одну пару прапорщиков, а затем вторую до мест их назначения, Проня с Эдгаром остались вдвоем. Уже стало смеркаться, когда они добрались до расположения штаба гвардейской стрелковой дивизии. Остаток дня и весь вечер ушёл на попытки решения "жилищного вопроса" и первоначальное обустройство.
Войск в районе было расположено вокруг много, все более или менее приличные места, пригодные для жилья, были заняты офицерами. Нижние чины располагались в сараях, овинах, сараях и прочих хозпостройках (если повезло) или в самостоятельно вырытых землянках. Увеличивая постепенно радиус поиска пристанища, офицеры уже почти в полной темноте добрались до небольшого городка. На дороге перед ними кренился столб с указателем "Олевск". Уставшие лошади "забастовали" и отказались дальше идти. Унтер-офицер Семиоков, последние пару часов до этого исправно исполнявший роль извозчика и "путеводителя", тоже теперь выглядел грустно-уставшим.
Решили дать лошадям немного отдохнуть, а самим выйти и немного размяться. За этим занятием "конно-поисковую" группу и застал свет фар приближающегося к городку автомобиля. От звука автомобильного гудка лошади шарахнулись в сторону, чуть не опрокинув брючку. Но всё обошлось. Догнавшим на пустой дороге офицеров оказался довольно большой автомобиль с кузовым, на котором был размещён жесткий тент с... окнами. Вышедший из-за руля стройный офицер в "ненашей" форме, передвинул на лоб большие дорожные очки, приложил два пальца к кожаному шлему и представился, сильно грассируя и немного коверкая русские слова:
- Капитэн Дрюон, офицер конектион франце републИк в штаб русь гАрде корпУс... С кем владею честь?..
Штабс-капитан Дидзис козырнул в ответ, но назвал только свое звание и фамилию. Из дальнейшего разговора выяснилось, что капитан Дрюон направляется с "визит д'эмур" в этот городок, что "грузовик" с таким "тентом" называется "бус дю персонель". При ближайшем рассмотрении "грузовика снаружи и внутри оказалось, что это средство передвижения является по сути штабным автобусом и что живёт капитан Дрюон, если судить по остаткам пищи на столе и занавескам на окнах, прямо десь же. Приветливый и улыбчивый капитан гордо продемонстрировал откидывающиеся сидения диванчиков, расположенных вдоль продольных стенок под большими окнами и стал объяснять, что "салон" теперь стал длиннее почти на метр и подвеска усилена.
Через десять минут разговора Проня понял, что проблема ночлега, по крайней мере, на эту ночь, у них с Эдгаром будет решена. Ещё через пять минут их вещи были перегружены в автобус, а унтер-офицер Семиоков был отпущен "в своё расположение". Отдохнувшие лошади, получив от вежливого французского капитана по куску белого хлеба, бодро потащили назад облегчённую бричку и вскоре скрылись в темноте.
Офицеры расселись по местам и через несколько минут оказались уже на главной площади городка у большого двухэтажного дома. К удивлению Прони "дамой сердца" молодого капитана оказалась дородная и белолицая женщина средних лет, которую он звал "мадмазель КатИ", делая ударение на второй слог. Хозяйка дома, явно ожидавшая одного гостя, ничуть не расстроилась, увидев, что гостей у неё в этот раз будет трое.
На ужин была подана жареная на сале картошка с тушеной в каких-то ароматных травах курицей и французское вино, привезённое капитаном. Мысль о том, что можно будет договориться о ночлеге в доме "мадмазель КатИ", отпала у обоих "бездомных" офицеров очень быстро. В доме помимо хозяйки с прислугой, дворником, мастером и подмастерием жили ещё около дюжины калек, солдат с ампутированными конечностями. В доме был организован своего рода частный реабилитационный "узел", в котором после госпиталей находились около месяца такие раненые. За время проживания они получали изготовленные местным мастером протезы, учились ими пользоваться и после этого покидали "узел", отправляясь в новую жизнь. На их место сразу приходили другие, а с весны до осени во дворе дома даже приходилось устанавливать большую палатку. А другие дома в городке заполнены персоналом армейского госпиталя и служащими каких-то тыловых частей. Всё это оба "дополнительных" гостя узнали за ужином от хозяйки.
За чаепитием Проня и Эдгар переглянулись и не сговариваясь решили, что жить среди такого количества покалеченных на войне людей им будет тяжело. Их моральный дух от этого только упадёт. Поэтому, поблагодарив за ужин, они отправились устраиваться на ночлег на диванчиках в штабном автобусе. Через час, видимо проявляя мужскую солидарность, к ним присоединился капитан Дрюон, хотя в его распоряжении на всю ночь оставалась хозяйская спальня.
Капитан достал из багажника ещё одну бутылку шардоне. За этой бутылкой русские офицеры узнали, что капитана зовут Луи, а затем все трое перешли на "ты". Утром после обильного завтрака в домашней гостинной офицеры тронулись в обратный путь. Луи на сегодня вызвался быть их "пилотом" при посещении штаба гвардейской стрелковой дивизии. Проне вообще показалось, что французскому капитану скучно и он не очень знает, чем себя может занять, кроме как лично участвуя в проведении "натурных испытаний" штабного автобуса. Прапорщик высказал свои соображения по этому поводу штабс-капитану, но в ответ пока услышал:
- Подожди, сначала давай убедимся... На сколько можно ему доверять? И одобрение начальства потом необходимо будет получить...
Следующие двое суток штабной автобус практически не покидал расположения штаба дивизии, совершая только короткие поездки "туда-сюда" сначала по просьбе штабс-капитана, а потом и просто "по рекомендации штабс-капитана". "Пилот" автобуса никому не отказывал, только в конце путешествия просил подписать очередной "путевой лист", который он обещал приложить к отчёту о результатах испытаний. Пару раз с качестве пассажира с французским капитаном съездил Проня. Выполнив очередное поручение штабс-капитана перед возвращением из третьей поездки прапорщик попросил у "пилота" устроить ему урок теории и практики вождения. Через полчаса Проня уже уверенно "рулил", но через еще версту также "уверенно" автобус под его управлением "засед" в очередной луже на дороге. Приглось ждать попутный обоз. Четвёрка лошадей не без труда вытянула автобус из лужи на более или менее сухой участок дороги. Увидев, в каком виде вернулся из поездки его подчиненный штабс-капитан отправил его немедленно в баню. Форму свою Проня отстирал сам.
За всеми начальными хлопотами через два дня прапорщик нашел всё-таки час времени для посещения стрельбища в компании всё того же капитана Дрюона. Луи носил в кобуре французский пистолет "руби", на поверку оказавшимся почти точной копией "браунинга", только калибром 7,65 мм и с обоймой на девять патронов. После получаса тренировочной стрельбы Проня проиграл французскому капитану в "официальном" соревновании два очка. Была назначена сразу и дата матча-реванша. При этом прапорщик понял, что ранее купленных вскладчину пятьсот патронов на троих хватит не надолго. По крайней мере, из ста патронов, взятых с собой на стрельбище, у него осталось только десять.
На четвёртые сутки после прибытия состоялась первое "установочное" совещание, которое провёл всё ещё опирающийся на трость при ходьбе Инокентий Святославович. Начал он своё выступление со следующего монолога:
- Прежде всего имею честь сообщить, что пилотов того немецкого двухмоторного бомбардира в конце концов нашли. Двоих из них даже удалось доставить в штаб живыми. А аэроплан достался почти целым. Так что ваша команда с успеха начала службу на новом месте. Благодарю от лица службы!.. Этот случай будет отмечен в приказе по корпусу.
Теперь перейдём к делам служебным, прошлым, настоящим и будущим. Я обещал рассказать вам при следующей встрече, за что был награждён "клюквой" после нашего набега на Инкоу. Выпоняю своё обещание...
Вечная Слава и Память всем защитникам Родины!
Берегите себя в это трудное время!
Подпишитесь на канал , тогда вы не пропустите ни одной публикации!
Пожалуйста, оставьте комментарии к этой и другим публикациям моего канала. По мотивам сделанных комментариев я готовлю несколько новых публикаций.
