Выпустив ещё одну очередь в сторону оконного проёма, Керк перекатился под прикрытием жалких остатков стены, и оказался за старой покрышкой. Не слишком-то надёжная защита, пусть этот толстостенный монстр и от какого-то гигантского колёсного агрегата, типа погрузчика «Комацу».
Зато – куда ближе к врагу!
Он заорал:
- Прикройте!
Две тут же полившиеся справа и слева очереди дали понять, что с позициями и с патронами у тех, кто выполнил его команду, всё в порядке. Керк, уже успевший сменить магазин, бросился вперёд, поливая пока не огрызающийся проём градом свинцовых ос, влетающих в темноту прямоугольника, или выбивавших фонтанчики крошек битого кирпича из стен вокруг него.
Он с разбегу треснулся плечом о стену под проёмом, и только тогда прекратил стрелять. Его напарники прекратили стрельбу ещё раньше: когда он побежал вперёд.
Открыв подсумок, Керк достал не глядя два цилиндра, выдернул первую чеку. Аккуратно перебросил через подоконник, после чего метнулся вдоль стены к соседнему проёму. Рука мягко забросила туда вторую гранату.
Осталось только кинуться наземь, и закрыть голову руками – от осколков и крошки штукатурки, что посыпалась сверху, когда обе гранаты с разницей в секунду рванули…
Не дожидаясь, пока осядет облако пыли, он подпрыгнул, и ухватился за подоконник, подтянулся. Влез без колебаний, автомат даже закинул за спину: был вполне уверен в действии наступательных средств для подавления противника.
И точно: в полумраке полуобвалившегося перекрытия, чудом сохранившегося в комнате разрушенного почти до основания здания, в дальнем углу, лежал поверженный враг. Он даже не стонал. Чёрная лужа, уже натекшая под телом говорила о множественных ранениях, явно «несовместимых с жизнью». Жутко воняло плесенью и пылью: пыль вообще лежала на всём - на осколках битых кирпичей, на остатках развалившейся мебели, и, разумеется, на полу.
Керк подошёл поближе к телу. Да, здесь буквально веяло смертью: омерзительный привкус меди на губах сказал ему, что кровь существа тоже на основе гемоглобина…
Оружие, до неправдоподобия напоминавшее АК, валялось рядом с поверженным противником: поразительно, как схожие цели приводят к конвергенции технических решений.
Впрочем, вряд ли дело в этом: вероятнее всего это – выбор устроителей. Да оно и верно: незачем мудрить, снабжая их врагов каким-то другим оружием. Другое дело сами враги – вот над их образом явно мудрил не один инженер-креативщик!
Керк на всякий случай снова передвинул на грудь свой АК.
Но - нет. Остекленевшие глаза навыкате сказали, что существо действительномертво. Керк постоял, чутко вслушиваясь в гнетущую тишину, сам не зная зачем – может, подсознательно хотел убедиться, что больше никто им в этой дыре не угрожает?..
Наконец он осторожно присел рядом. Потом и встал на колени.
Приложил руку к шее – пульса нет. Впрочем, чёрт их знает, этих искусственно созданных тварей: может, у них и не бывает пульса на шее?
Он пощупал непосредственно грудь. Даже приложил ухо. Нет. Ничего там не бьётся. И глаза… Он пальцами прикрыл по очереди все три огненно-красных буркала размером с небольшое яблоко. Бр-р-р!..
Сплюнув набившуюся в рот крошку штукатурки, Керк покачал головой. Если б не эти три глаза и костяной гребень по всей длине шеи и спины, издали этого монстра можно было бы запросто принять за человека: две руки, две ноги… Даже камуфляжный костюм почти как у них самих.
И почему это существо отказалось пропустить их?
Ведь Керк и правда: не собирался причинять ему вреда – он только хотел провести свою команду к выходу с этого Уровня… Жаль, конечно, что оно не понимало их языка.
Хотя, может, это именно его, Керка, преувеличенно спокойные и медленные жесты, и попытки договориться миром, существо как раз и восприняло как агрессию, и покушение на его территорию?
Конечно, всё может быть и так. Но теперь уже поздно предаваться бессмысленным сожалениям: именно вот этот «парень» и начал первым ругаться на них, а затем – и делать непристойные жесты. А затем – и стрелять!
А то, что их именно - оскорбляют, догадаться труда не составляло. Некоторые жесты весьма однозначны, к какому бы типу или виду не принадлежало разумное существо.
Керк вернулся к проему окна и свистнул. Помахал рукой. Две тени в камуфляжной одежде отделились от неровностей местности, и бесшумно направились к нему.
Керк снова вздохнул, оглядывая типичный постапокалиптический ландшафт за их спинами, освещаемый тускло-оранжевыми лучами предзакатного солнца, и мысленно выругался: и как это он в свои почти семьдесят дошёл до жизни такой?
А ведь как почти невинно и мило всё начиналось!..
- Нет, вряд ли мы – подобраны случайно. – Керк отвечал преувеличенно спокойно, стараясь тщательно подбирать слова и контролировать тон, зная, что одна из них только и ждёт промашки, оплошности с его стороны – любого повода, чтоб устроить очередную истерику, - Скорее, как мне кажется, в подборе людей, то есть, нас, имеется некая система.
- Система?..
- Да. Понимаете, Рахель, - он перевёл взгляд на сморщенную кожу лица партнёрши справа, задавшей этот вопрос, и постыдился опустить взгляд ниже – на ещё более сморщенную кожу расплывшегося и уже почти бесформенного тела, - в инопланетян я не очень верю. А вот, скажем, в очередные «поведенческие» эксперименты нашего неплохо финансируемого Правительством военно-промышленного комплекса – очень даже. Тем более что – посмотрите: здесь нет ничего такого, чего не могли бы, в принципе, создать наши современные, земные, наука и техника.
Собеседница Керка никак не отреагировала на его попытку обвести окружающее их пространство рукой - цепкий взгляд умных и до сих пор очень красивых и выразительных миндалевидных глаз продолжал оставаться прикованным к его лицу.
Керк взгляд выдержал, хотя от собственных страха и злости ему хотелось вопить.
Но он понимал, что если позволит этим эмоциям выплеснуться наружу, остальным его вынужденным «коллегам» по крысячему лабиринту может стать совсем плохо: судя по знакомству, последовавшему за ним разговору, и некоторым другим признакам, кое-кто из «избранных» наверняка не привык принимать самостоятельных решений. А привык как раз к тому, что кто-то «взрослый», а затем и более «умудрённый», ведёт его по жизни за ручку. А любые возникающие проблемы можно решить простейшим способом: устроив очередной визгливо-истеричный скандал этому самому «поводырю»…
- Так вы и правда считаете, что этот комплекс построили военные? – это снова, решив, что обиду на его отповедь можно высказать и потом, влезла вечно хмурящаяся, и требующая от всех подробных объяснений, так, словно они обязаны ей их дать, Агнетта. Хотя Керк не совсем понимал, с какой бы это стати он должен отчитываться перед этой фактически незнакомкой. Открыто и недвусмысленно выражавшей своё неприятие и скепсис, что бы он ни сказал. Обрюзгшее лицо со складками жира, и шея в «четверном» подбородке, плюс омерзительно неприятно выглядящее без одежды тело, ещё более расплывшееся, чем у Рахель, невольно вызывали раздражение, которое лишь усиливали обращённый к нему злобно-презрительный взгляд и ядовитый тон.
Если честно, объяснять этой скандалистке больше ничего не хотелось. Хотелось лишь одного: послать её, наконец, не «культурно», а так, как положено: туда, куда посылают в такой ситуации откровенных идиоток его знакомые русские. Тем более что он абсолютно не представлял, как можно в такой ситуации объяснить хоть что-то.
- Да, это вероятно. Но я лично предпочитаю другой вариант объяснения. Куда более простой.
- Какой же? – теперь на него смотрело три пары глаз: недоверчиво-сердитых, настороженных, и удивлённых.
Гос-споди! (Прости, что помянул всуе!) Неужели они и правда – ждут, когда он всё им конкретно и подробно разжуёт?! И – главный вопрос! – неужели им от такого объяснения, существуй оно на самом деле, станет легче?.. Или поможет выбраться отсюда?!
Давно уже он понял, что никто их отсюда просто так не выпустит – «спасение утопающих – дело самих утопающих!» И если они хотят выбраться, придётся-таки…
Поработать.
- Вариант наиболее рациональный, - при этих словах Агнетта откровенно скривилась, презрительно смерив его взглядом инквизитора - с лысеющей макушки до покрытых густой вязью синих вен ступней сорок четвёртого размера, - и действительно очень простой. Вы смотрели реалити-шоу «Дом-2»? Или, скажем, фильм «Бегущий в лабиринте»? «Хищники»? Ну, или совсем старый – «Бегущий человек», со Шварценеггером? - пока он встречал лишь недоумённые взгляды и отрицательные качания седыми головами, - Ну а может, хотя бы серию передач «Остаться в живых», ну, ту, где нужно было выжить на необитаемом острове в океане?
На этот раз двое – Рахель и Агнетта закивали. Оно и верно: они в таком возрасте, что эту передачу почти полувековой давности могли помнить. Сам Керк помнил её только потому, что как раз закончил школу, и расхрабрился до такой степени, что даже собрал кучу нужных справок, и подал заявку…
Ничего из этого не вышло – он не был тогда сколько-нибудь известным человеком. (Собственно, как и сейчас.) Однако кое-какими другими достижениями за эти пятьдесят лет похвастаться было не стыдно. Хотя бы в плане обеспечения семьи средствами для небедного существования, и недвижимостью, прикупленной на «чёрный день».
- Ну так вот. Суть проста: несколько случайно, или по неизвестному принципу избранных людей, так называемых «приключенцев» помещают в изолированное место. Им представляют лабиринт, чтоб пройти. Или задачи и проблемы, которые нужно решить. Решить для того, чтоб получить бонусы. Или пищу. Главное – чтоб при этом им приходилось как можно более сложно, мучительно, и из последних сил, действовать.
- Но… Почему?!
- Потому что за этим самым – за мучениями и проблемами участников, за их преодолением заданий на пределе сил, или за их зубодробительными скандалами и разборками, отчаянием и слезами, внимательно следит многомиллионная телеаудитория!
Причём прошу заметить: эти самые отчаяние и слёзы - подлинные! Потому что игрой актёров все избалованные за эти долгие годы (пока такие шоу делали высокие рейтинги!) зрители, уже пресытились… А продюсеры, потирая волосатые загребущие ручки, подсчитывали в эти самые годы-сезоны барыши. От обирания рекламодателей.
- Чёрт! Так мы тут что – типа, участники телешоу?!
- Ну да. Во всяком случае я для себя это так объяснил. Потому что эти самые постановочные шоу, со взрослыми - кинозвёздами или просто случайными кандидатами, подростками, или «гениальными» детьми – уже сидят у зрителя в печенках.
И вот теперь кто-то умный додумался использовать для этого нас. Стариков!
Едва способных двигаться. Ворчливых, озлобленных, и обременённых целой кучей болячек, - он выразительно посмотрел на Агнетту и её варикозные ноги, - и комплексов! - Агнетта вспыхнула, и уже открыла было рот, и он поспешил закончить свою мысль, повысив голос:
- А что, очень даже логично: раньше же такого не было?! Ну вот вам и объяснение! Причём, как мне кажется, как раз самое вероятное.
- Да бросьте!.. Какому идиоту могло прийти в голову, что глядеть на старые обрюзгшие тела и слушать малоразборчивое ворчание беззубых ртов, в основном сетующих на свои болячки, будет интересно?!
- Возможно, конечно, что и так, Рахель – то есть, никакому… Но факт - вот он: мы здесь! И вокруг – явно Лабиринт! Значит, аналитики и ответственные менеджеры одного из ведущих каналов ТиВи чего-то там рассчитали, и мы, похоже – будущие телезвёзды! И если выживем, нас будут узнавать на улицах и тыкать пальцами… И просить автографы.
- Это вам так кажется. «Телезвёзды»!.. «ТиВи»!.. А мне лично кажется другое. – на лицо Агнетты было бы приятно смотреть. Лет этак сорок назад. Теперь же поджимание тонких блёклых губ с явственно чернеющими усиками над ними, действительно обрюзгшие щёки, и неаппетитно выглядящее подёргивание отвислой груди, когда женщина пыталась скрыть нервные движения плеч, вызывали лишь брезгливость и неловкость. Слава Богу, что, к счастью, наиболее интимные места всех «участников» оказались скрыты под трусами – хотя бы этот элемент одежды «устроители» посчитали нужным им оставить.
Вероятно, чтобы выполнить условие цензуры про «16+».
Однако Керк не потрудился, как от него явно ждали, спросить, что же думает соратница по несчастью, и это сделала за него четвёртая, до сих пор предпочитавшая помалкивать, зато при этом всё окружавшее продолжавшая внимательно оглядывать, а иногда и ощупывать, участница: Полина:
- И что же вам кажется, Агнетта?
- Что никакое это не телешоу! И всё это придумал он. – указующий перст вонзился в центр груди Керка, очередной злобный оскал исказил морщинистое лицо, превратив и без того страшную маску, имевшуюся там, в гримасу Горгоны-медузы, - Это он: всё это и придумал, и сделал! Наверняка у него достаточно денег для того, чтоб позволить себе и не такое!
Керк подумал, что оно верно: денег-то теперь, на старости лет, достаточно. Но…
- Но для чего бы мне это могло понадобиться?
- Как – для чего?! Поиздеваться и посмеяться вдоволь! Развлечься на старости лет! Унизить нас, женщин! А потом и поиметь всех нас! Потому что если это и правда - шоу, и он его придумал, и выяснил у этих самых «продюсеров», как и почём его продать – чего ж ещё от нас будут ждать?! Только того, чтоб мы тут и правда - перетрахались, а потом и перегрызлись, как пауки в банке!..
Керк рассмеялся. Просто и открыто. Покачал головой, но сказал, не желая указывать женщине, что она сама себе противоречит:
- Надо же, а я-то себя считал параноиком… Нет, уважаемая. Не хочу никого обидеть, но уж если бы это шоу устраивал я, я б озаботился набрать себе девочек…
Помоложе.
Керк не стол говорить, что и посимпатичней, и повыше ростом, и поздоровей, и не столь вредных и злобных, так же промолчал и о том, что мужской климакс обычно необратим, и насчёт «перетрахаться» - ну никак!.. Но промолчал, лишь снова многозначительно посмотрев женщине в глаза.
Ответный взгляд буквально светился ненавистью! А ведь он даже не намекнул на то, что с возрастом многие старухи… Становятся просто склочными и злопамятными мегерами. Бабами Ягами. Ненавидящими всех, у кого есть … в штанах. При этом превращаясь из милых старушек в нелюдимых любительниц кошечек или вычурно-идиотски выглядящих собачек. Которых нормальные люди избегают. И которых так и хочется…
Нет, не посадить в «паучью банку», и уж тем более – не «трахнуть», а просто…
Сжечь на костре!
Глядеть на их молчаливую дуэль первой надоело Рахель. Она буркнула:
- Может вы перестанете играть в «кто кого переглядит», и мы, наконец, пойдём?
- Идите! – Агнетта вновь дёрнула плечом, отчего уже и складки на животе затряслись, – Я никого не держу! Но и позволить какому-то старому маразматичному идиоту помыкать мной, или приказывать мне, я никому такого не позволю! И никогда не позволяла! Есть у меня и свои мозги! – последовало постукивание пальцем, скрюченным, как у какого-нибудь грифа-стервятника, по виску, покрытому тонкой кожей в пигментных старческих пятнах, - Дожила до седин прекрасно, и никого не спрашивала совета!..
То, что от злости женщина не могла чётко сформулировать мысль, или нормально построить предложение, Керка уже не забавляло.
Он вздохнул, постаравшись только скрыть облегчение:
- Возможно, это как раз именно то поведение, которого и ждут от нас устроители или режиссёры этого шоу. Чтоб мы переругались. И разделились. Тогда с нами будет проще справиться. Поодиночке.
- Не знаю, как насчёт – поодиночке. Да и кто тут будет с нами «справляться». Но с чего это вы взяли, как вы говорите, «уважаемый», что нам нужно куда-нибудь идти?
Керк подвёл глаза к белому потолку. (Вот достала его эта, почему-то крайне агрессивно всему, что бы он ни высказал, или предложил, противодействующая, брюзга! Может, на уровне подсознания он напоминал-таки ей кого-то из «бывших»?..)
Он вздохнул поглубже. Напомнил себе ещё раз: он имеет дело с женщинами. Причём – пожилыми. С полным набором прочно устоявшихся «жизненных установок». То есть - штампов и стереотипов в мышлении и поведении. Когда разумные решения подменяют просто рефлексы: типа: «в такой вот ситуации я вела себя вот так, и это помогло! Почему же снова не попробовать этот проверенный вариант?!»
Ну и, разумеется, комплексы.
Которые присущи всем консерваторам. Которых очень трудно в чём-либо убедить. Или даже хотя бы попытаться это сделать.
Поэтому он просто повторил уже высказанные доводы:
- Мы уже обошли этот зал. Обыскали весьма тщательно. Вы видели что-нибудь похожее на источник воды? А пищи? Ну вот то-то. Поэтому если будем «просто сидеть здесь», как вы предлагаете, и ждать, когда «это безобразие прекратится само!», рискуем погибнуть через двое-трое суток. От обезвоживания.
Потому что здесь, как мне кажется, около двадцати пяти - двадцати шести по Цельсию. То есть – очень тепло. Чтоб мы даже обнажёнными, - Полина криво усмехнулась, Рахиль переглянулась с ней, Агнетта покраснела и на этот раз смогла удержать руку, снова автоматически дёрнувшуюся прикрыть то, что когда-то гордо именовалось грудью, а сейчас скорее напоминало обвисшие флаги, иногда колыхаемые ветром, и снова сердито поджала и без того тонкие губы, - не простудились.
Это, конечно, верно – иммунитет у нас, преста… э-э… пожилых людей – ослаблен. Так что подстраховочка, так сказать, не повредит. Но! При такой тропической температуре испарение с поверхности тела большое. Следовательно, если не хотим стать «вредными и несгибаемыми баранами», и показать потенциальным зрителям, какие мы принципиальные и… глупые – то сдохнем прямо здесь, никуда не двигаясь, буквально через пару дней. Лично я намерен всё же поискать.
- Чего же?
- Источников воды и пищи.
- И как вы их себе представляете?
Керк прикрыл на секунду глаза. Уж больно хотелось заорать на тупую суку: «откуда я могу знать, …банашка?!». Но сказал другое:
- Однажды я видел документальный, старый, фильм. Про то, как учёные-этологи (ну, это те, кто занимается изучением поведения: отдельных особей и групп животных) проводят свои эксперименты. Там в клетке подопытной особи всегда есть рычаг. Если животное верно выполнит то, чего дают ему для исполнения или решения учёные - ну, там, откроет какой-то замок, или пройдёт лабиринт, или просто верно решит какую-либо задачу - оно получит шарик белковой массы. Который выпадет в специальный лоток при нажатии на рычаг.
- А если не выполнит? – повисшую гнетущую тишину нарушила Полина.
Керк подумал, что из всех них она выглядит наиболее хорошо сохранившейся: тело аскетичного типа и лишь чуть усохло. И смотреть на поджарую и стройную, пусть и несколько плоскую фигуру куда приятней, чем на ламантинские жиры Агнетты.
- Если не выполнит – может хоть тысячу раз нажимать рычаг. Ничего не выпадет.
- Ну спасибо. – Агнетта теперь не могла решить, на ком зафиксировать злобно-обвиняющий взор, на Полине, или на Керке, - что сравнили меня с лабораторной крысой!
- У вас мания величия. Мы здесь все сейчас на положении этих самых крыс. Так что можете оставаться. Но то, что здесь никакого «рычага» нет, вы видели сами.
- Я никуда не пойду!
- Ну и ладно. – Керк снова пожал плечами, - Воля ваша. Однако, как сказал в такой же ситуации главный герой фильма «Хищники», - Я пойду. А присоединиться ко мне, или остаться здесь – каждая решит для себя сама. Насколько я знаю, это и называется демократия, - Рахель нервно хмыкнула, Полина как обычно промолчала, - Чао, Агнетта.
Агнетта теперь выразила неудовольствие раздуванием ноздрей и презрительным молчанием. Керк проигнорировал.
Убедившись, что прощальных напутствий не последует, он вполне вежливо кивнул. И не торопясь двинулся в первый слева тоннель, даже не оглянувшись, и не посмотрев ещё раз в остальные четыре разверстых зёва.
Однако когда он отдалился на сотню шагов от зала, в котором осталась-таки вредная старуха, уже явственно различал шлепки двух пар босых подошв за спиной.
Ему не нужно было поворачиваться, чтоб ещё раз на них взглянуть: он и так отлично помнил, как женщины выглядят.
Рахель – плотная статная женщина, в последние годы поднакопившая на том, что когда-то гордо звалось талией, излишнего жирка, ростом только на ладонь меньше, чем он сам, и немного ссутулившаяся, так, что на загривке образовался как бы горбик, - похоже, возникший всё же не слишком давно. Мощные ляжки. Таз, наверное, пятьдесят второго размера. Огненно-рыжие волосы, до сих пор пушистые и пышные, ниспадающие почти до пояса: женщина всё время отводила их со лба и лица, потому что заколоть или подвязать было просто нечем.
Полина: куда более миниатюрная – еле достающая ему до плеча, сухопарая, со всё ещё тонкой талией, но наметившимся отвисающим животиком, и тоже пышноволосая, брюнетка: крашенная, разумеется, как и все три оказавшихся с ним здесь, жертвы «шоу».
Они шли молча, даже не переговариваясь, и стараясь не отстать от него.
А приятно. Что он хоть кого-то «вразумил».
- Если вы думаете, что убедили меня хоть в чём-то насчёт этого места, вы сильно ошибаетесь, Керк.
- Вот как? Почему же тогда вы – со мной? – он старался идти не быстро. Знал, что и им это будет тяжко, и сам запыхается и вспотеет. А значит, потеряет больше влаги. Да и сердце… Уже не такое выносливое – может опять начать прихватывать. А это ни к чему.
- Лично я просто не хотела оставаться с этой стервой. Такие всегда считают себя – умнее всех. И что все им чем-то обязаны! И если кто-то не согласен с их мнением или жизненной позицией, готовы устроить буквально истерику. Или просто - убить… - надо же. Женщина, похоже, мыслит почти как сам Керк. - Вот чтоб меня не пилили противным визгливым голосом, или просто не придушили во сне, я и иду с вами. – Рахель вновь иронично хмыкнула.
- Полина? А вы?.. – Керк не договорил, но знал, что его поймут. Полина производила впечатление самой спокойной и уравновешенной женщины в их маленьком социуме. И если ситуация, в которой они оказались и шокировала её, внешне она этого никак не проявляла. Керк подумал, что сам он так не…
Ему всегда говорили, что шпионом, или игроком в покер ему не стать: мимика у него настолько выразительная!.. Да и ладно: он был рад, что всё-таки не позволил себе «истерить» и обвинять остальных во всех смертных грехах, как дама, оставшаяся позади.
- Я пошла отчасти потому же, почему и Рахель. – Керк почувствовал, даже не глядя, как женщины там, у него за спиной, переглянулись, - А ещё потому, что, вероятно, вы правы. Это – крысячий лабиринт. И если мы его решим – ну, то есть, пройдём, то получим и пищу и воду. И, быть может, даже свободу.
- Не хочу никого пугать, но свободу мы в любом случае вряд ли получим.
Учитывая, что и сам в свои шестьдесят девять находится не в лучшей форме, и ощущая, что одышка, и иглы, в последнее время всё чаще колющие в сердце, всё-таки взялись за старое, Керк ещё сбавил темп: не быстрее, чем при прогулке в парке. (Не хотелось бы всё-таки «откинуть копыта» до того, как они и правда – что-то здесь «решат» или «пройдут».) И сейчас он невольно оглянулся на говорящую.
Женщины теперь нагнали его и шли рядом: одна слева, другая – справа.
- Это почему, Рахель?
- Потому что: во-первых – мы смогли бы тогда рассказать о том, как нарушались наши гражданские права, - Керк невольно покачал головой, улыбнувшись в усы: точно: молодец. Мыслит трезво, и абсолютно схоже с ним и Полиной: циничная и трезвая рационалистка, так сказать, - А во-вторых, даже если мы не смогли бы рассказать обо всём по причине стирания памяти, мы – «расходуемый материал».
- Почему это? – Полина спросила, поняв, что Керк этого делать не собирается. Всё верно. Он давно догадался обо всём и сам, - Почему мы – расходуемый материал?
- Очень просто. Керк же уже сказал, что нас подобрали и поместили сюда не просто так. Вот если б вы, Полина, вдруг навсегда пропали оттуда - с поверхности земли! - кто побеспокоился бы об этом? И когда? Или хотя бы – заметил?
Наступившую тишину нарушил Керк:
- Всё верно. Мы – старики. Причём – больные, одинокие и угрюмые старики. Давно не поддерживающие – открытки на Рождество и Дни Рождений не в счёт! – связей с детьми, родными и близкими. Самодостаточные и нелюдимые бобыли, которые или сами не слишком любят общаться с бывшими друзьями или родственниками, или хотя бы соседями, чтоб никому не показывать как нам плохо и тоскливо, или…
- Или делают так, чтоб уже те этого не хотели – примерно таким способом, как это делает горячо любимая Агнетта!
Они посмеялись. Хоть в пустоте серо-белого пространства трехметрового квадратного в плане тоннеля, освещаемого тусклыми матовыми плафонами, торчащими на потолке через каждые десять шагов, это и звучало несколько натянуто и зловеще. Керк сказал:
- Оглянитесь. Я голову даю на отсечение, что входного отверстия уже не видно.
- Ваша правда, Керк. Но… Как вы узнали? Мы же ещё не прошли и километра? И почему вы сами не оглядываетесь?
- Я близорук. У меня сейчас около минус трёх – я всё равно ничего не увидел бы. Ну а как узнал… Тоннель всё время загибается направо. Думаю, это сделано для того, чтоб мы не имели возможности видеть, что происходит, или находится дальше, чем в двухстах-трёхстах шагах.
- А… Почему?
- Могу лишь предположить. Например, если б нам удалось найти здесь что-нибудь, чем можно оставлять метки на стенах, их было бы видно издалека. Хотя бы из других залов-перекрёстков.
И мы могли бы быть уверенными, что, скажем, здесь мы уже проходили.
- Но… Тоннель же – один? И – без ответвлений. Заблудиться-то тут нельзя?!
- Пока – да. Но кто гарантирует, что скоро ответвления не появятся? Или мы не придём, двигаясь по кругу, снова к нашей очаровательной и приветливой голубке?
Они похихикали ещё. Но уже не с таким энтузиазмом. Керк нашёл нужным пояснить:
- Я сказал, что не верю в инопланетян потому, что не хотел вас пугать заранее. Но если вдруг действительно выяснилось бы, что сюда нас поместили не люди, это могло быповлиять на вашу решимость выжить здесь любой ценой?
- Ну… Возможно. Но – не обязательно!
- А похоже, именно этого от нас и ждут.
Чтоб мы растерялись. Испугались. Отчаялись. Подумали, что нас всё равно ждёт смерть - вероятно инстинктивно, ну, подсознательно, что-то такое и вообразила себе Агнетта.
Но мы должны выжить. Любой ценой. Доказать этим гадам, что нас, людей, просто так не сломить. Нужно выжить. А для этого – надо ставить себе конкретные цели. И добиваться их выполнения. Чтоб именно - доказать. Что мы – особенные. И выбраны не зря.
- Но послушайте, Керк… Получается, что вы же первый и противоречите сам себе! То вы говорите, что не верите в зелёных человечков, то…
- Возможно я и противоречил. Однако прошу не забывать – нас могли прослушивать. И просматривать. (Впрочем, похоже, это делается и здесь.) Но зато сейчас с нами нет лишней пары ушей и глаз. И - главное! - того члена команды, который мог бы в решающий, например, момент, начать спорить или ругаться. Или даже просто – убежать!
Вместо того, чтоб быстро и слаженно действовать! Что-то решать. Драться или бороться. А я чую, что нам именно что-то такое и предстоит.
И лучше держаться вместе. И быть командой.
- С этим согласна. И хорошо и то, что её с нами нет. – Рахель кивнула головой назад, и в очередной раз поправила слипшиеся от пота волосы, которые, сползая на лоб, закрывали ей поле зрения. Керк некстати подумал, что даже будучи крашенными, они остаются очень красивыми: не то, что его жиденький «армейский» ёжик, да ещё с солидной проплешиной на макушке, - А почему вы вообще считаете, что нам предстоит…
Бороться?
- Да потому, что рано или поздно это предстоит всем… Лабораторным крысам!
На которых к тому же направлены глазки телекамер и сенсоры звукозаписывающей аппаратуры! – Керк ткнул рукой в чуть заметное чёрное пятнышко в центре потолка. – Ведь именно это - то, как нам трудно и страшно! - главная изюминка в будущем Шоу!..
Помещение, в которое они притащились через полчаса, сильно запыхавшись, и с трудом двигая уже побаливающими от непривычно длительной нагрузки ногами, почти ничем не отличалось от того, которое покинули, и где осталась четвёртая «участница».
Высокие потолки с такими же, как и в коридорах-тоннелях, белыми матовыми плафонами освещения. Белые стены, покрытые чем-то похожим на гладкий пластик, абсолютно не поддающийся ни ногтям, ни зубам: Керк попробовал ещё в первом зале, попросив всех отвернуться, поцарапать стены вынутыми протезами челюстей. Ага – два раза!..
Чёрный пол, покрытый сплошной пружинящей под ногами массой, очень напоминавшей резину покрышек. И, так же как в зале, оставшемся позади, широкие проёмы в дальней стене. Но здесь горловин тоннелей оказалось не пять, а четыре.
Только вот людей тут не было.
Керк вздохнул с облегчением: он не хотел бы, если честно, встретиться с конкурирующей командой: последовали бы неизменные «разборки» и попытки доказать, кто умнее, и кому они все должны подчиняться! Кто приказывал бы, игнорируя, в состоянии они или нет, двигаться: туда или сюда...
Ну и, разумеется, ему не хотелось снова встречаться с Агнеттой, или ей подобными. Потому что он и раньше старался скандалисток и глупых истеричек избегать. По принципу: «не тронь д…мо - оно и не воняет!»
- Смотрите-ка: что это?! – Полина, явно сохранившая зрение в лучшем состоянии, чем у Керка и Рахель, указала рукой на дальнюю стену.
Керк, у которого под старость близорукость хоть и вернулась с минус четыре к минус трём, не слишком хорошо видел странную как бы выемку в стене. Поэтому покрутил головой, чтоб глянуть боковым зрением – с обеих глаз. Подошёл поближе. Осмотрел.
Сел на пол рядом, потому что ноги стали ватными. Глаза закрыл ладонями.
Он глубоко дышал, пытаясь не дать плечам трястись, и изо всех сил старался подавить приступ истеричного гогота. А ещё он сдерживал всё равно выступившие от дикой обиды слёзы: на стене, нарушая её монолитность и целостность, виднелось…
Отверстие лотка для выдачи. И рычаг рядом!
Значит, они всё-таки – не телезвёзды, а банальные крысы!..
- Ну что? Попробуем?
- Попробуем! Чего нам терять-то?!
Керк, понимающий, что именно от него, как от мужчины, пусть и никем не избранного, но по сути неформального лидера их «сообщества», как раз и ждут решительных действий, протянул руку, и опустил рычаг книзу.
В никелировано-блестящую ёмкость лотка скатилось три белых шарика, размером с теннисные.
- Ага. Это, стало быть – пища. А где вода?
- Думаю, здесь. – Полина ткнула пальцем, и хоть такое и считалось верхом невоспитанности там, в неизвестно где оставшемся мире, Керк предпочёл сразу взглянуть.
И точно. В стене имелись три пипки, если можно так сказать про полусферические выступы, напоминавшие самый обычный сосок женской груди. И располагались они, чтоб, вероятно, им совсем уж всё было понятно, на трёх уровнях высоты: напротив рта каждого.
- Попробуем?
- Попробуем!
Через пять минут они вынуждены были констатировать, что больше, как ни старайся, ни капли выдавить или высосать не удаётся.
- Вода. Вроде, минеральная. Похоже, здесь было примерно поллитра. Как раз, чтоб восполнить потерю на пот за примерно три-четыре часа.
- И… что это значит?
- Это значит, что нам, если не хотим действительно просто умереть, придётся двигаться. Дальше.
И решать. Правильно.
Комментариев не последовало: его спутницы явно были вымотаны шоком от «мгновенного переноса», перепалкой и последующей ходьбой настолько, что предпочли просто промолчать, чтоб не подтверждать и без того очевидные вещи.
Перед дальнейшим походом им всё же пришлось посидеть, чтоб отдохнули гудящие ноги. Керк удивился: иголочки, коловшие сердце, после отдыха вроде отступили. И ноги после отдыха двигались… куда легче. Привык? Натренировал? Успокоился?
Или, что более вероятно, им в пищу или воду что-то добавили – для лучшей адаптации.
Но вслух он о своих подозрениях предпочёл пока не говорить.
Зачем зря пугать напарниц? Ведь даже если им подсунули наркотики типа анаболиков, сделать-то всё равно ничего уже нельзя! Пить и есть им так или иначе - придётся!
Продолжение следует...
Автор: Мансуров Андрей
Источник: https://litclubbs.ru/articles/47599-breduschie-skvoz-labirint.html
Содержание:
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также:
