— Игорь, внучек, я сердцем чувствую – плохо закончится ваш брак. —Пожилая женщина гладила крупного русоволосого парня по голове, - Послушай ты меня.
— Бабуля, все уже решено. Ну что ты опять начинаешь?! Я ее люблю, она меня любит – день свадьбы уже назначен, и что теперь?
— Внучек, ну послушай.
— Нет, бабуля, это ты послушай. — Парень поднялся из кресла, резко повернулся к бабушке. — Мне сейчас что, свадьбу отменить и Юльке сказать, что я ее разлюбил. Видите ли моей бабушке вещий сон приснился? Абсурд!
— Мои сны не врут, внучек, я восемьдесят лет на свете прожила и многое видела. Тебе, когда три годика было мне во сне, Богородица явилась, сказала, что ты ножку подвернешь – так через неделю и случилось. У меня сердце чувствует, бедой все это кончится.
— Все, отстань. — Парень махнул рукой и направился к выходу из комнаты.
Бабушка села в кресло, в котором мгновение назад сидел ее внук и горько заплакала, прижав платок к глазам.
Игорь шел по улице и психовал, - достала бабушка со своими снами и видениями. Возомнила себя экстрасенсом высшего посвящения, то пасьянсы раскладывает, то воду заряжает – потом всю семью поит. Игорь признавал, что возможно, может быть, какой-то дар у его бабушки и имеется. Но природное упрямство не давало сделать шаг назад. Был миг – в душе зародилось сомнение, но тут же оно было завалено глыбами ответственности – а что я скажу Юльке – своей избраннице, как объяснюсь с ее родителями, со своими? К тому же родители прекрасно ладили между собой – никто никому ничего не предъявлял, не считался, все относились к друг другу с уважением, да и Юлька моим приглянулась вроде. Свадебные приготовления отменять?! Свадьба через полмесяца! Нет, все к чертовой матери, пусть бабки старые в суеверия и сны верят, а я – взрослый мужик и построю судьбу под себя.
…
Бабка-Катя, как ее называли во дворе, всегда верила своим снам, верила в знамения, знаки и те приметы, которые могла разгадывать. Этой ночью снова ей снился кошмар про ее внука и Юлию – его невесту. Сон был красочный, выразительный, но в то же время мимолетный, мистический.
Маленький Игорек шел по тропинке, белокурый, кудрявый – ангел, а не ребенок. Вдруг мальчик стал расти и превратился во взрослого парня, обернулся, и во сне бабка-Катя увидела взгляд ее внука – полный отчаяния и горя, лицо почернело и покрылось неровной щетиной:
— Что же, бабуля, ты меня не спасла?
Если бы была возможность бабуля пролетела бы сквозь сон, бросилась на помощь, но она могла только наблюдать.
На тропинку вышла Юлия, казалось, что на ней одето платье из вороньих перьев. Она деловито подошла к Игорю, хищно улыбаясь, залезла в карман его брюк, выудила пачку купюр и вороватым движением спрятала ее за пазуху. Затем дала парню пощечину и толкнула его, но под ногами Игоря была уже не тропинка, а топкое, бурое болото.
— Бабушка, помоги! — Крик протянулся и захлебнулся.
Катерина Васильевна очнулась от собственного хрипа и удушья. В темноте показалось, как громадная неосязаемая тень скрылась в зеркале.
— Пресвятая Богородица, храни меня в трудный час. — Бабушка перекрестилась и села на кровати, обхватила голову руками. — Господи, научи и вразуми дитя неразумное.
…
Игорь валялся на диване, болтал ногой и слушал музыку в наушниках. Вдруг песня прервалась, Игорь вздрогнул от пронзительного звонка, ударившего по перепонкам вместо песни. Кто-то звонил. Нет, ни кто-то, звонил отец.
— Пап, привет.
— Здравствуй, сын. — Тон был сухим, несколько официальным.
— Что-то случилось?!
— Это ты мне расскажи, что у вас там с бабушкой вчера приключилось? Ты к ней заходил?!
Игорь присел на диване, переключился с гарнитуры на основной динамик.
— Ну заходил! Не нужно орать! Бабушка там опять со своими сновидениями начала жути нагонять!
Отец молчал, но можно было и через расстояние ощутить, как в нем зреет гнев. Отец Игоря не был самодуром, не был семейным тираном, но он любил свою мать – Катерину Васильевну, всегда защищал ее и носил на руках, прощая ей чудачества с магией и экстрасенсорикой.
— Послушай меня, сопляк! Внимательно послушай! Она твоя бабушка, и моя мать, если ты забыл! Я не потерплю, если ты не будешь уважать ее!
— Пап, послушай.
— Нет, это ты слушай. Сейчас говорю я! Сегодня же поедешь к ней и извинишься!
— Да? А еще чего? Может мне из-за ее снов еще и свадьбу расторгнуть?!
— Я тебе все сказал! Не сделаешь - пеняй на себя!
…
За день до этого Святослав Иннокентьевич – отец Игоря и сын Катерины Васильевны заезжал к своей матери. Мало ли что, может помощь нужна какая, да и продуктов завести, навестить, порадовать вниманием – чего еще пожилым нужно?
— Свят, я так рада что ты приехал. Повлияй на Игоря – мне почти каждую ночь сны снятся. Этот брак его погубит.
— Да ладно тебе, мам. Ну что может плохого случится?! Что там тебе снилось, расскажи.
И Катерина Васильевна со слезами в глазах поведала сыну о том, что черная, мохнатая тень с черными глазами пришла к ней во сне и отчетливым, звонким голосом рассказала, что невеста Игоря – Юлия, никакая и не Юлия, а черт в человеческом обличии, колдунья, ведьма, если по-простому. Ей нужна душа Игоря, чтобы поддерживать свои силы.
Святослав поежился, и делано рассмеялся:
— Мам, ну ты прям как в фильмах ужасов сны видишь. Ну да, девчонка звезд с неба не хватает, простенькая, да и не красавица, прямо скажем. Но, чтобы ведьма – это уже перебор. Ну выбрал Игорь такую, что поделать? Ему жить.
— Вот и ты мне не веришь. Игорь был у меня, и слушать не захотел, еще и накричал на меня! А я ведь только добра желаю своему внуку.
— Накричал? А теперь поподробнее, когда он был?!
…
Свадьба состоялась и примерила всех, главное – отца с сыном. Игорь не стал перечить тогда, поехал к бабушке – извинился. Выслушал опять ее причитания о черном колдовстве и прочей потусторонней мути, покивал головой и обещал заехать в церковь. Бабушка несколько успокоилась, а Игорю только этого и нужно было.
На свадьбе Катерина Васильевна расчувствовалась, всплакнула, долго желала молодым счастья, здоровья, детишек. Было решено, что жить молодые будут в своей квартире и никто не будет лезть в их жизнь в первый и самый сложный год. Деньги у Игоря водились – хорошая работа, престиж, автомобиль. В общем упакованный самостоятельный парень. Юлия до этого не работала, ну и ничего, скоро будет ей кого на руках носить.
…
Откупоривая бутылку шампанского, Игорь в одной рубашке вошел в спальню и залюбовался своей женой, одетой в тонкий, кружевной пеньюар.
— Юля, ты сегодня просто само очарование.
Девушка жеманно потянулась:
— А до этого, что, была не очень?! Ладно, хватит болтать, иди ко мне.
Это была их первая брачная ночь, которая прошла в страстном неистовстве, бурной страсти, клятвах, признаниях и любви.
На утро, Игорь, улыбаясь во все 32 белоснежных зуба, вносил поднос с кофе и легким завтраком в спальню. Девушка уже проснулась, но еще валялась под одеялом, нежилась в постели.
— Не зря мне бабушка говорила, что ты колдунья! Ночью такое вытворяешь!
Девушка широко открыла глаза, затем прищурилась:
— Что она сказала?
Парень рассчитывал увидеть благосклонную реакцию на свой комплимент, но перемены, произошедшие в лице девушки в мгновение ока, удивили его:
— В смысле? Ну она сказала мне, что ты колдунья. — Игорь поставил поднос и хотел залезть под одеяло к своей жене, но она отодвинулась.
— И что она тебе там еще про меня говорила? Вот чувствовало мое сердце, что она про меня болтает несусветности!
— Юлька, да ты чего?!
— Ничего!
— Юль, я серьезно, — Игорь попытался взять ее за руку, но девушка отдернула ладонь.
— И я серьезно. Я не хочу, чтобы она появлялась в нашем доме!
Парень встал с кровати.
— Знаешь, Юль. Не знаю, что там произошло у тебя в голове за это утро. Я не хочу ругаться. — Игорь посмотрел на часы, - Да и мне на работу уже пора, я поехал.
Вечером Игорь вернулся домой. Мысли об утренней ссоре портили весь день. Подсознательно Игорь обвинял в конфликте свою бабушку – забила все мозги своей бредятиной. Вот и Юльке обмолвился, а она обиделась. Ладно, ерунда это все – впереди целая жизнь.
— Юленька, я приехал.
Девушка вышла в коридор.
— Ну наконец-то, я заждалась. Ужин приготовила, очень старалась.
Парень заглянул в кухню – на столе исходило паром мясное жаркое, в центре стала стояла объемная бутылка коньяка.
— О, ты и коньяк купила?
— Конечно! – Девушка рассмеялась, — Что это за мужик такой, которому ужин без бутылки подают?
Игорь обнял свою жену и почувствовал, как она нежно прильнула к нему.
…
Шел первый год супружеской жизни. Юлия готовила обеды и ужины, баловала мужа любовью по ночам. За столом каждый день появлялась бутылка водки или коньяка. Иногда Игорю и не хотелось пить, но какая-то сила толкала его опрокинуть рюмку в рот, а потом еще одну, и еще одну – и так до дна. На работе стали коситься, а иногда и шептаться за спиной. Друг Игоря - Николай однажды прямо сказал ему:
— Игорь, что ты с собой делаешь, а?
— В каком смысле?
— В прямом. Морда осунулась, а пузо растет. Ты бы хоть побрился – щетиной зарос по ноздри. И завязывай уже к бутылке прикладываться! Вчера у начальника был, так он твой перегар учуял! Думаешь будет терпеть?
— Я сам себе начальник. — Прохрипел Игорь.
— Совсем с ума сошел?!
— Слушай, Коля, ты иди учи свою жену щи варить! Понял?! — Игорь угрожающе сжал кулаки.
— А, даже так?! Ну хорошо, я пойду, а ты подумай. Я тебе друг!
Примерно такие же разговоры с сыном затевал и отец – Святослав Иннокентьевич. Но каждая встреча заканчивалась скандалом. Пробовали повлиять на сына через Юлию, но так как всегда – сложит ручки на коленях, взгляд потупит, и строит из себя замученную жизнью. Святослав Иннокентьевич пытался, пытался и махнул рукой. Год всего живут, а сын начал спиваться. Наваждение.
…
— Юль, у нас там может где пузырек лежит, а?
— Что, не допил сегодня что ли?!
— Женщина, ты поговори у меня еще!
Юлия вошла в комнату:
— А то, что будет?! Ударишь? Ну на, бей!
В один из вечеров, через полгода совместной жизни, Игорю вот также приспичило выпить. Юлия дала ему остатки коньяка, но за второй бутылкой бежать отказалась. Итог – получила пощечину, а потом еще одну. Как и привычка выпивать, рукоприкладство начало становиться еще одной привычкой Игоря.
— Только попробуй, ударь! Я завтра же с тобой разведусь! Думаешь стану терпеть?!
— Заткнись!
— Сам заткнись! Как же ты мне надоел! Все, Игорь, хватит! Поиграли в семью один год! Я завтра подаю на развод! Все, не надо ко мне подходить!
Игорь шел к Юлии, в красных, воспаленных глазах плескалась злоба.
— Только посмей ко мне подойти! — Юлия сверкнула черными глазами. — Сегодня же на зону поедешь! Еще скажу, что изнасиловать пытался, понял?!
Игорь почувствовал перед собой барьер, который не смог бы переступить ни при каком усилии. Черные глаза Юлии горели огнем, на лице появилась хищная улыбка.
— Вот, так-то! Кстати, готовься к разделу имущества. Забыл, наверное, как брачный договор подмахнул?!
…
— Пап, мне помощь нужна. — На пороге родительской квартиры стоял помятый, пьяный Игорь, под глазом красовался заживающий синяк.
— Я понимаю. — Иннокентий стоял в дверях. — И какая же тебе помощь нужна?
— Мне жить негде. Квартира по брачному договору отошла Юльке, а мне жилье снять не на что!
— Я тебе говорил завязывай пить? Говорил? Ты не послушал! Давай, поворачивайся, придешь, когда протрезвеешь. Поговорим. — Отец толкнул сына в грудь и запер дверь.
…
Квартиру Игорю на целый месяц сняла его мама можно сказать, упросила отца – и тот сжалился. Маленькие комнатушки, старая мебель. После разговора с отцом Игорь твердо решил бросить пить, но это никак ему не удавалось. Юлия после развода пропала, растворилась. Даже ее родители толком не могли сказать, где она сейчас. А может и не хотели говорить.
Выпив залпом стакан водки, Игорь забылся сном. Во сне ему снилась его бабушка – Катерина Васильевна, с которой он прекратил практически всякое общение после женитьбы на Юльке.
— Бабуля, родненькая, помоги мне.
Бабушка снисходительно, но по-доброму улыбнулась.
— Мои годы уже до бога недалеки. Мне помирать час. Молись, внучек, молись – Бог, он завсегда поможет. Помнишь, как в детстве, учила тебя? Пальчики в щепотку – сначала лобик, потом животик, правое плечико и левое. — Бабушка во сне перекрестила Игоря, — Бог поможет, а мне пора.
Через неделю бабушка умерла во сне. Игорь узнал об этом от отца. На похоронах он стоял у могилы, слышал стук земли, ударяющейся о крышку гроба и постоянно повторял про себя, задыхаясь от слез:
— Прости, ба, прости.
А в голове звучало последнее бабушкино напутствие:
— Молись, внучек.
