Век серебряный- прекрасный и непредсказуемый. Чего стоят только выступления футуристов, которые из кожи вон лезли, чтобы на них обратили внимание. Чтобы слова их звучали как лозунги!
«Клячу истории загоним.
Левой!
Левой!
Левой!»
( Маяковский В.)
Это уже вам не символизм: размытый, таинственный, как река сквозь призму тумана. Вроде бы читаешь стихотворение, и все понятно, но в каждом слове есть подтекст, который нужно услышать и понимать.
«Ночь, улица, фонарь, аптека,
Бессмысленный и тусклый свет.
Живи еще хоть четверть века-
Все будет так. Исхода нет.
Умрешь- начнешь опять сначала
И повторится все как встарь,
Ночь, ледяная рябь канала.
Аптека, улица, фонарь.»
Всем известное стихотворение А. Блока таит в себе много смысла, неизведанного и таинственного, с туманом торжества над разумом.
Представьте себе отчаявшегося человека, который идет в свой последний путь, ночью, чтобы никто не видел, чтобы наверняка. Ночной Петербург. Канал Грибоедова ( а это был именно он), справа- аптека, тускло освещавшаяся единственным фонарем. Все, что видел, возможно, последний раз наш страдалец. Надежда теплилась в его душе: «Вот же он, свет, слабый, но все же».
Спасали, периодически успевали даже откачать, в аптеке. Кого не успевали, тот вновь по кругу проходил «аптеку, улицу, фонарь».
Бессмысленность жизни, повторяющиеся действия - вот что ожидает человека всю его жизнь. Замкнутый круг. Туман рассеялся. Нет возможности уйти от предназначения и предначертания.
Мистика и таинственность не давали покоя акмеистам. Даже больше- они мысленно презирали все эти недосказанности и туманности символистские. Все должно быть максимально понятно и предметно. Экзотично и комфортно.
Жираф Н.М. Гумилева тому пример.
Представляете это величественное прекрасное животное, бродящее где-то далеко в Африке? Это все он - жираф, который должен восхитить девушку, плачущую в промозглом и дождливом Петербурге.
«Ты плачешь? Послушай, на озере Чад
Изысканный бродит жираф».
И ведь все понятно. Нет недосказанности и предначертанности. Женщина земная, со своими печалями и трагедиями. Нет Мадонны, которой все поклоняются и восхищаются. Аве София вполне земная женщина со своими желаниями.
Все конкретно и «вещественно» настолько, что видишь эту заплаканную женщину на окне сквозь призму прекрасного жирафа! (продолжение следует)
