Через некоторое время Оксана Сергеевна набрала номер Евгения. Она хотела знать, что случилось с ее дочерью. Евгений объяснил, что, получив сообщение от матери, Елена снова связалась с продавцом квартиры и назначила дату сделки. Но потом, когда мать перезвонила и сообщила, что всей суммы не будет, Елена сильно перенервничала и почувствовала себя плохо.
Евгений не скрывал, что винит в произошедшем Оксану Сергеевну и снова бросил трубку.
— Господи, — еле слышно произнесла женщина и прилегла на диван. — Девочка моя бедная.
Умом мать, конечно, понимала, что другого выхода не было. Но не могла же она не помочь Диане — беременной невестке, которой грозила тюрьма.
***
От сильнейшего нервного напряжения Оксане Сергеевне стало плохо. Она лежала на диване в гостиной и никак не могла взять себя в руки, чтобы выпить успокоительного. Когда наконец она нашла в себе силы встать и пройти в кухню, в этот момент пришел Леонид.
— Ты проходи, — устало сказала мать. — Я сейчас только лекарство выпью, ладно? Тут у нас такое творится, что у меня никаких нервов не хватает.
Сын прошел в кухню вслед за Оксаной.
— Да уж, мама. Опять спокойно не живется?
— Сыночек, ты проходи. Присядь хоть на минутку. У тебя случилось что? Чего такой хмурый.
— Да, мама, случилось. Это ты хорошо подметила. А рассиживаться мне с тобою тут некогда, — грубо ответил Леонид.
— Сыночек, ты выпил, что ли? — спросила мать, присматриваясь к сыну.
— Выпил. А что? Еще как выпил! Как тут не выпить?! Тут бы не спиться, мама!
— Ленечка, что случилось? — допив успокоительное, спросила Оксана. — Что-то с Дианой?
— С ней самой, мамуля. Твapь последняя твоя Диана!
— Что ты такое говоришь? Господь с тобой, Лёня.
Сын достал из кармана джинсов смятый конверт и бросил его на кухонный стол.
— На, забирай! Никаких денег моей жене не нужно! Она dpянь!
Сказав это, Леонид вышел из кухни.
— Лёнечка, но как же?.. — Мать вышла за ним, но сын не стал отвечать на ее вопросы. Лишь сильно хлопнул дверью и исчез в темном коридоре лестничной клетки.
У женщины опять голова пошла кругом. Во-первых, она не сразу разобралась, что Леонид был пьян. Потом он швыряет деньги на стол и уходит. Может быть, Диана ему не объяснила ничего? Что вообще у них произошло-то?
***
Вскоре после ухода сына в дверь снова позвонили, и Оксана Сергеевна побежала открывать — думала, что это вернулся Леонид. Однако на пороге стояла заплаканная Диана.
Невестка шагнула через порог и уселась на прихожую, уселась и зарыдала еще сильнее.
— Ну-ну-ну-ну, Дианочка, чего же ты так разревелась? — Оксана принялась ее успокаивать. — Да, сбила человека, но он ведь жив. Заплатим, если надо. Он подлечится и все пройдет. Не кори себя, — погладив Диану по волосам, сказала она. — Проходи скорей.
— Да ничего не пройдет! — резко вскрикнула невестка. Размазанная по щекам тушь придавала ее лицу вид разочарованного жизнью человека. — Не сбивала я никого!
Возникла пауза. Оксана какое-то время стояла и недоуменно смотрела на невестку.
— Как не сбивала? — спросила.
Диана сквозь слезы призналась, что соврала об аварии. Она рассказала, что обмануть свекровь ее подговорила Юлия, которая убедила ее в том, что ни Леониду, ни ей денег от продажи дедушкиной квартиры не достанется. Юлия настаивала, что они должны любыми способами забрать свою долю наследства, даже если придется пойти на обман.
— Простите меня, Оксана Сергеевна, и про беременность я тоже наврала, — призналась Диана.
Внутри Оксаны что-то перещелкнуло. Выходило, что она совсем плохо знала свою невестку, в которой не чаяла души. Как же легко она ее обманула. И ведь не постыдилась надавить при этом на самое больное: сбитый человек, собственная беременность.
Женщина присела на диван и задумалась. Она не могла понять, как можно было пойти на такой обман.
— Я уже сто раз пожалела, когда у вас эти деньги чертовы взяла! — Истерика Дианы вернула Оксану к реальности. Та сидела в дверном проеме комнаты и ревела. — Она попросила половину назад, за молчание.
— Кто? Юля?
— Да, Юля.
— Она тебя шантажировала, что ли?
— Получается, что да. Сказала, если я не дам ей этих денег, она все расскажет родне.
— А ты что?..
— А я не могла больше вынести этой лжи. Поэтому все рассказала Леониду. Господи, он в такой ярости был... Хлопнул дверью и ушел, ушел от меня мой Лёнечка. Как я буду без него?
— А что ты хотела? — строго спросила Оксана. — Чтобы он расцеловал тебя от радости?
Вместо ответа Диана бросилась к ногам свекрови.
— Оксана Сергеевна, простите меня!
— Прекрати истерику, немедленно! — крикнула на нее мать мужа. — Знаешь, Диана, ты меня очень разочаровала. Я постараюсь тебя простить, но за Лёню, извини, я отвечать не могу. И мой тебе совет: сейчас собраться, без истерик, догнать его — он только что был здесь, деньги принес — и попросить прощения.
Оксана больше не могла говорить. Ей было по-настоящему больно из-за того, что Диана, которой она безгранично доверяла, провела ее, поправ мораль и нравственность.
Свекровь всегда старалась быть на стороне Дианы еще с тех пор, как они только познакомились. Девушка понравилась ей своей честностью. И больше всего Оксану потрясло то, как легко Диана играла самым святым.
***
Обдумывая сказанное Дианой, Оксана Сергеевна решила, что должна серьезно поговорить с дочерью. Дождавшись возвращения Юлии домой, мать сообщила, что ей все известно об обмане. Однако вместо раскаяния Юлия заявила, что всю жизнь она была в тени своих старших брата и сестры и в этот раз просто хотела получить то, что причитается ей по праву.
— А ты на жалось-то не дави, — ответила на это мать. — Не надо. Никогда и ни в чем ты обделена не была.
— Ага. Это уж как сказать. Ты обо мне даже не подумала. Сначала Ленке деньги, потом Леньке с Дианкой, лишь бы не мне, — огрызнулась Юлия.
— Юля, тебе я тоже была готова отдать все, когда ты про болезнь свою врала. Помнишь? А когда тебя разоблачили, ты мигом на Диану переключилась.
— Ну, переключилась и что? Я же не думала, что ты все сразу узнаешь. — Юлия ходила по комнате как деловая, будучи полностью уверена, что ничего такого противоестественного она не сделала. — А когда стал звонить твой знакомый врач и спрашивать по поводу болезни, тут я и поняла, что ты уже в курсе. Вот и побежала к Дианке на работу, придумав эту историю про аварию. У нее же фантазии — ноль. Только мямлит. Вот и пришлось надавить, сказать, что ты Лёньку наследства лишишь.
— Юленька, как же это случилось? У тебя же... — мать говорила сквозь наливающиеся на глаза слезы, — ...у тебя же все есть: бизнес, крыша над головой. На бизнес, кстати, я тебе денег давала. Ни брат, ни сестра ни разу меня в этом не упрекнули.
— Господи, да нет у меня никакого бизнеса! — прокричала Юлия. Оксана аж вздрогнула от неожиданности. — Загнулся бизнес! Никому мягкие игрушки не нужны! Можешь радоваться!
Юлия призналась, что ее предпринимательская деятельность последние несколько месяцев не приносила никакого дохода. Наоборот, дела шли так плохо, что она задолжала плату за аренду помещения в торговом центре за три месяца. Она пыталась выбраться из долгов и придумала план развития своего бизнеса, но для этого нужны были дополнительные вложения. Юлия понимала, что мать не станет делить сумму, предназначенную для покупки квартиры сестре. Поэтому она решила выманить деньги, обманув родных.
— Вы же сами бы потом сказали, что я виновата в том, что бизнес загнулся. Вы же только этого и ждете, радуетесь. А я не хочу, чтобы меня неудачницей считали. — Для пущей убедительности Юлии даже удалось выдавить слезу.
— Неудачницей. Ага. Так вот что тебя больше всего волнует. А то что Елена чуть ребенка не потеряла, на это что скажешь? А что что Лёня с женой расстался, это тебе как? А то что я чуть в больницу с сердечным приступом не загремела, это как? Юленька, ты вокруг-то оглянись — люди кругом. Ведь я же на одних лекарствах теперь живу, если ты не заметила еще. Меня же так надолго не хватит. Ты этого хочешь?
Юля подошла к матери и положила ей голову на грудь. Заплакала по-настоящему. Хотя кто ее знает, может, это по инерции спектакль продолжался.
— Мамочка, прости меня, милая. — Взяла мать за руку. — Прости меня, пожалуйста. Я сначала соврала, но потом просто это все закрутилось, и... Понимаешь меня? Потом я не смогла уже признаться. Не смогла я.
— Я, я, я. Мне, мне, мне. Мое, мое, мое. Знаешь, дочь, а ты ведь через всех нас перешагнешь и не не оглянешься, — сделала вывод в точку Оксана.
Очень тяжко ей было на душе. Как-то разом силы кончились. Слушая Юлины причитания, она видела, что дочь совсем не поняла, что натворила. Да, она извинялась, плакала, но при этом оправдывала себя и винила всех вокруг. Горько было на душе матери, и горько было сознавать, что это она воспитала такую эгоистку.
