Историки называют Первую мировую войну «прологом XX века», с его бесконечными войнами и изобретением оружия массового поражения. Во многом это название соответствует действительности, так как на полях сражений той Великой войны впервые применено химическое оружие – удушливые газы. О том, как это было на самом деле, поведал миру в своих мемуарах курянин Митрофан Бояринцев.
Противогаз Зелинского мог сохранять жизнь его владельцу до 6 часов. Когда об этом узнали немцы, то они стали добавлять в уже существующие смеси газов хлор. Тогда в Русской армии стали выдавать специальный пакет с каким-то химическим соединением, которое действие хлора уничтожало. Данный пакет привязывали к противогазу и применяли по мере надобности. Еще одной хитростью немцев был запуск не одной волны газа, как прежде, а по 5 – 6 волн с промежутками в один – полтора часа. Это не давало возможности отдохнуть нашим войсками в перерывах между химическими атаками.
В русских войсках даже появились отдельные слова, относящиеся к газовой теме на фронте. Например, «обкуриванием» называлось испытание противогазов. С этой целью за передовыми позициями, в тылу строили небольшие газовые камеры, через которые по очереди проходили солдаты и офицеры, проверяя свои противогазы на прочность. «Вонючими командами» назывались солдаты из службы наблюдения за газовой активностью противника. У каждого из них обоняние было исключительным, и чувствовали они запах раньше, чем дымная газовая волна приходила в движение под воздействием ветра.
Сама практика подсказывала, как можно противостоять смертельным газовым атакам. Например, для нейтрализации газа использовался влажный связанный в пучки хворост, который необходимо было поджечь в нужный момент, чтобы воспламенившись, он вызвал бы густой дым и смог как бы «перебросить» через окоп волну немецкого газа. Помимо этого, в окопах появились бочки с гипосульфитом, который также мог нейтрализовать газ. Иногда эффективным оказывался артиллерийский обстрел немецкой газовой волны, с целью разорвать, рассеять облако газа и одновременно накрыть огнем окопы противника. Было придумано еще немало способов борьбы с химическим оружием, что являлось дополнительной нагрузкой на солдат и офицеров. По существу, с появлением боевых газов, войска должны были находиться в состоянии полной готовности круглосуточно.
Еще германская газовая война потребовала развернуть в прифронтовой полосе метеорологические станции.
Бояринцев особо отмечает в своих воспоминаниях немецкую газовую атаку западнее Сморгони (Российская Империя, ныне – Республика Беларусь).
Через Сморгонь проходила линия фронта в 1915 – 1918 гг. 810 дней и ночей длилось противостояние с противником на этом небольшом участке фронта.
Бои за Сморгонь шли ожесточенные. Сморгонь – это маленький Сталинград времен Первой мировой войны. Ее участники говорили: «Кто под Сморгонью не бывал, тот войны не видал». Если бы в те годы присуждали звание Города-Героя, то Сморгонь непременно получил бы его. Только за 25 сентября 1915 года в штыковых атаках у реки Вилия (правый приток Немана) погибли 5,5 тысячи немцев и 3,5 тысячи русских солдат гвардейских полков! После этой мясорубки, нарушая приказы, командиры заключили перемирие, чтобы собрать павших и раненых.
В боях под Сморгонью отличились: будущий Маршал Советского Союза и министр обороны СССР, пулеметчик 256-го Елисаветградского полка Родион Малиновский; будущий Маршал Советского Союза и начальник Генштаба РККА, а тогда – подполковник Борис Михайлович Шапошников; вольноопределяющийся-артиллерист Валентин Катаев – будущий писатель, дочь Льва Толстого Александра Львовна (сестра милосердия) и многие другие известные впоследствии люди.
На сморгонском участке фронта кайзеровская армия прибегла к чудовищному газовому оружию 12 октября 1915 года. С 3 до 5 часов ночи химической атаке подверглись позиции 3‑й гвардейской пехотной дивизии. Газ проник более чем на 20 километров.
Первая газобаллонная атака Русской армии была произведена в районе Сморгони 5 – 6 сентября 1916 года.
Из фронтовой заметки Михаила Зощенко (участник боев под Смргонью) о последствиях немецкой газовой атаки: «Сквозь завесу дыма вижу, что многие солдаты лежат мертвые, их большинство. Иные же стонут и не могут подняться. Опираясь на палку, я бреду в лазарет. На моем платке кровь от ужасной рвоты. Я вижу пожелтевшую траву и сотни дохлых воробьев, упавших на дорогу».
Продолжение следует...
