Чистильщик. Глава 4, 5, 6

Реймен

Начало: https://dzen.ru/media/id/5ef6c9e66624e262c74c40eb/chistilscik-glava-1-2-3-652564dd7ccaeb00f2bf538f

Глава 4. Война после Победы

Как и Краков, Львов  от войны особо не пострадал.
       Во время наступления Красной Армии    летом  44-го, подпольная организация  армии Крайовой  подняла там вооруженное восстание.   
       Одновременно две советских  танковых   армии с десантом, начали обходить город  с севера и юга. Под угрозой полного окружения, командующий немецкой группировкой    отдал приказ   оставить Львов, куда  27 июля вошли войска 1-го Украинского  фронта маршала Конева. 
       На первой же улице,  Исаева остановил  вооруженный патруль. 
       Выяснив, что капитан демобилизован из армии и  прибыл к месту жительства, его старший - офицер, сообщил, что в городе действует комендантский час. 
       -  Так что следуйте в нужный адрес и до утра из дома желательно не выходить. Ночью в городе и его окрестностях  опасно,- сказал, возвращая документы.
       - Это я уже понял,- спрятал их в нагрудный карман Исаев и, включив передачу, тронул с места.
       Фара мотоцикла  высвечивала брусчатку,    высокие по сторонам здания, со шпилями  и  остроконечными крышами.
       Миновав «Старый город» (там документы проверили еще раз),  свернул  на     проспект с цветущими липами, тускло освещенный редкими фонарями, а  оттуда  на темную улицу, въехав  через арку во двор.
       Он был небольшим, с двухэтажным  облупившимся флигелем прошлого века, каретным сараем и глухой, меж ними, каменной стеной, вдоль которой росли несколько  старых берез. 
       До войны  флигель занимали  шесть семей, включая Исаевых. А сарай использовался для хранения дров и заготовок на зиму.
       Остановив «Цундап» у подъезда, капитан заглушил двигатель, выключил фару и, с бьющимся сердцем, вместе с Рексом  поднялся на второй этаж, куда выходили три двери. Прошел к средней, постучал  - тишина. Еще раз, она стала звонче.
       Вынул из кармана  ключ (берег  всю войну), отпер дверь и вошел в полную темноту, - отец, мама! Никакого ответа.
       Нащупал сбоку выключатель, на потолке вполнакала зажглась лампочка, высветив   прихожую  и часть  зала с мебелью.
       Позади скрипнула входная дверь - оглянулся.
       За ней, обернутая шалью, на офицера испуганно  глядела миниатюрная старушка.
       - Тетя Азалия?
       - Коля! - бросилась та вперед,  прижалась к его груди и заплакала.
       - Ну-ну, зачем так,  я же вернулся - погладил ее по худеньким плечам. - А где мои?
       - Нету (подняла на него заплаканные глаза).
       Чуть позже они сидели на  кухне с засохшим фикусом,   где  соседка рассказала, что до весны 44-го его родители оставались здесь, как и она, поскольку не успели эвакуироваться. Помогали друг другу, чем могли, ждали прихода наших.
       Одним утром Исаевы пошли на центральный рынок, надеясь выменять   продукты, но вместо этого попали в облаву. Накануне  подпольщики убили крупного немецкого чина и их, в числе еще девятнадцати мирных граждан, взяли в заложники.
       - Там же, у стены, всех и расстреляли, - всхлипнула старушка  (капитан отвердел скулами).
       - Но мы, Коля, - продолжила  Азалия Петровна,  - твоих похоронили. С другом отца, из второй квартиры, Василем Карповичем, ты его знаешь.
       - Где?   
       - На Яновском кладбище, могилку я покажу.
       Затем соседка ушла к себе, а Николай до утра просидел в зале. С выцветшего ковра, на него грустно смотрел Рекс.
       Утром, захватив с собой  тетю Азалию с дядьком Васылем и оставив овчарку в квартире, выехал на кладбище.
       Могила родителей -  осевший холмик с покосившимся крестом, была  в его конце, со многими свежими.
       Остановив мотоцикл  рядом, капитан слез с седла, снял фуражку и долго стоял  молча.
       Затем, сказав старикам  «помянем»,  достал  из багажника  бутылку водки, четверть кирпича хлеба и солдатскую кружку. Выбив ладонью пробку, наполнил ее доверху, протянув    соседу.
       - Зэмля вам  пухом, - сказал тот, глядя на могилу, и сделал несколько глотков.
       То же сказала и Азалия, чуть пригубив. Николай допил без слов.
       - А расстреливали их  украинцы с «Галичины»*, - нахмурился старик. Те еще звери.
       - Я запомню,- ответил капитан. - Такое не забывается.
       Вернувшись домой,   отдал  часть оставшихся  продуктов старикам     (Львов   жил по карточкам),  заправил примус  бензином,   сварив  каши,  накормил четвероногого друга, а потом решил  устроить приборку.
       Когда  у Исаева было тяжело на душе, он  занимал себя работой.  Она отвлекала,   и  успокаивала.
       Помимо   прихожей с кухней, в квартире имелись две комнаты, обставленные простой, но удобной мебелью, вода с канализацией, а также дровяная печь с камином.
       В трехстворчатом шифоньере  отсутствовали многие вещи родителей (наверное  их  обменяли на еду), но сохранились несколько его сорочек,  выходные туфли и    коричневый, с золотистой нитью, шевиотовый* костюм.   
       Взяв  в кладовке  ведро со шваброй и тряпки,   для начала смахнул везде пыль,  затем вымыл пол и,  открыв окна,  проветрил жилище.
       Потом,  прихватив   ключ от их секции в сарае, вместе с Рексом спустился вниз.
       Отперев заржавевший навесной замок, распахнул одну половину двери.
       Дров внутри не было, только остатки коры,  в углу темнели две пустых кадки, да на полке вдоль стены, пылился десяток стеклянных банок. У другой, затянутый паутиной, стоял велосипед «ЗиФ», купленный Исаевым после летней практики в поле, на втором курсе.
       Здесь   он тоже навел порядок,   вымыл мотоцикл,  загнал внутрь  и запер дверь.
       Чуть позже, надев китель с галифе и почистив сапоги, Исаев  оставил Рекса на попечение Василя Карповича (тот как раз собрался погулять в парке) и, выяснив, как доехать до обкома партии, направился к ближайшей   трамвайной остановке.
       Сошел с него на улице Виниченко, у стоявшего при входе  в обком милиционера поинтересовался, где находится управления НКВД.
       - Да вон то здание, напротив, через площадь,- показал тот рукою.
       Цокая подковками, пересек площадь, взглянув на  черную вывеску, поднялся по ступеням.
       В гулком вестибюле подошел к столу дежурного, предъявил офицерское удостоверение и сообщил, что хотел бы встретиться с начальником отдела кадров.
       Тот внимательно прочитал, вернул и снял трубку.
       -  Здесь к вам капитан Исаев. Хорошо, понял (вернул на место).  Сейчас за вами придут.
       Минут через пять  сверху спустился старший лейтенант, - вы Исаев?
       - Я.
       - Пройдемте.
       Оба поднялись на второй этаж, проследовали  по длинному коридору с истертым  паркетом, вошли в одну из дверей, с номером на табличке. 
       Внутри, за  рабочим столом, сидел однорукий  офицер, просматривающий в папке  документы  а напротив,  девушка в кудряшках, бойко стучала на машинке.
       - Прошу вас, - указал  старший лейтенант на еще одну дверь, обитую дерматином. 
       Исаев потянул ее на себя, - разрешите?
       - Да,- поднял на него глаза, лысый  подполковник.   - Присаживайтесь, я вас слушаю.
       Николай шагнул к приставному столу, отодвинул стул, сел.
       - Я капитан   Исаев,  демобилизован из военной контрразведки СМЕРШ. Хотел бы продолжить у вас службу.
       - Вот как? - пожевал губами кадровик. - Изложите мотивы.
       - Желаю истреблять бандеровскую сволочь.
       - Приходилось с ними сталкиваться?
       - Бывало.
       - В таком случае,   разрешите взглянуть  ваши документы.
       Исаев извлек из нагрудного кармана кителя и протянул ему   удостоверение. 
       - Тэкс, что мы имеем, - развернул бордовые корочки хозяин кабинета. - Фамилия, имя отчество, номер части, подпись командира, печать (перевернул страничку); место рождения, состоящее на руках  оружие… 
       - Наградной  вальтер  от товарища Абакумова?  - высоко поднял брови.
       - Да, за ликвидация немецкой резидентуры.
       - В качестве кого участвовали?
       - Командира оперативно-розыскной  группы   СМЕРШ  1-го Украинского фронта.
       - Чистильщик?
       - Вроде того.
       - Достойная профессия,- вернул  подполковник удостоверение. - А в связи с чем   демобилизовались?
       - По сокращению штатов.
       - Ну что же, Николай Иванович (назвал по имени отчеству). Вы нам очень даже подходите. С таким боевым опытом и специализацией. Я доложу о встрече комиссару, уверен, он возражать не станет, ну и  запросим   ваше личное дело, сами понимаете.
       - Понимаю, - ответил Исаев.
       - Кстати, назовите мне ваш адрес, - раскрыл лежащий на столе блокнот.
       Капитан назвал, тот записал, вслед за чем выписал пропуск (сдайте при выходе).
       - А теперь до встречи, - встав, протянул  руку. - Отдыхайте пока, мы вас пригласим.
       Выйдя из здания управления, Николай решил немного прогуляться,   хотя  Львов и не любил -  тот  отдавал чужбиной.
       Основанный в тринадцатом веке  Даниилом Галицким, он долгое время  входил в состав Польши, а потом Австро-Венгрии, именуясь Лембергом, что   сказалось на городской архитектуре и укладе, заимствованных оттуда.
       В религии преобладали  католическая с иудейской, православная практически отсутствовала. Городское, да и сельское население,  в большей части  имело особый гонор*, считая только себя истинными украинцами. К жителям   восточных областей относились свысока, русских же пренебрежительно называли москалями*.
       Своеобразным  был и язык: смесь украинского и польского с венгерским.
       По дороге встретился рынок, и Исаев решил зайти туда, ради интереса.
       На запруженной народом площади, с  магазинами, киосками и латками слышался украинский с польским,  реже русский, говор, все что-то продавали и покупали.
       Цены  были высокими, как и во время войны: буханка хлеба  стоил  354 рубля, кило масла -735, свинины -390,  литр молока - 76,  десяток яиц 198 рублей.
       - Да, при таких ценах   моих денег  надолго не хватит, - подумал Николай, отдав   средних лет мужчине,  полторы сотни   за две пачки «Беломора».
      При этом  обратил внимание, что таких, как этот, на рынке было немало - говоривших  на суржике* и  нагловатых.    
      Судя по всему, на фронте они не были, всю войну где-то отсиживались.
      - Украл, украл злодюга!  Ловите его люди добрые! - заверещала впереди какая-то тетка.
      Ныряя меж ног и отталкивая  мешавших, навстречу Исаеву мчался замурзаный курчавый мальчик, лет семи, с хлебом подмышкой. Когда пробегал рядом, лузгавший семечки парубок в свитке сделал ему подсечку  (воришка  упал)  и  схватил за шкирку.
      - Мало вас  жидов вешали и стреляли,  - наклонился.
      - А ну отпусти пацана! - побелел глазами капитан.
      -  Не встревай москаль,- оглянулся тот и,   упал вниз лицом, от удара  по затылку.
      - Убили! - всплеснул руками старик, торговавший рядом салом.
      Вокруг тут же собралась толпа, потом  раздалась трель свистка, и сквозь нее пробился наряд милиции, - в чем дело?
      Исаев, держа мальчика за плечо, рассказал, после чего всех участников  доставили в отделение.
      Там у него проверили документы, а  те, что были у парубка, оказались липой. С переклеенной фотографией.
      - Ну ка, встань, - приказал ему дежурный лейтенант и, подойдя вплотную, обнюхал.
      - Схроном  пахнет, обыскать и в камеру, - приказал наряду.- Вам, товарищ, капитан спасибо.
      -  А как с ним? - взглянул Николай на сидевшего на лавке    мальчугана.
      -  сдадим в детприемник. 
      Остальные дни   он тоже провел в  делах: съездил    еще раз на кладбище, где привел в порядок  родительскую могилу;  доставил во двор машину швырка* с разбитых за городом немецких позиций, который поколол вместе с дядьком Васылем, а еще наладил Азалии Петровне швейную машинку «Зингер».
      По вечерам, выгуляв  Рекса, Николай с упоением читал книги (у родителей имелась небольшая библиотека) - Чехова, Гоголя, Дюма.
      В среду следующей недели, через посыльного, его вызвали в  НКВД.
      Сначала была встреча с начальником отдела кадров,  а потом  начальником управления - комиссаром  милиции 2 ранга 
      Это был худой, лет пятидесяти человек, в круглых очках, как у Берии. На зеленом сукне стола, перед ним лежали две папки.
      - Присаживайтесь, капитан. Я изучил  ваше дело, - положил на одну ладонь, -  вы нас  устраиваете.  Вот приказ о приеме на службу (извлек лист бумаги со второй), ознакомьтесь и распишитесь.  Исаев расписался
      - А теперь несколько вопросов, - спрятал приказ в папку.
      - Насколько  владеете польским?
      - Свободно. Когда служил в погранвойсках, у меня был друг-поляк. Да и потом приходилось с ними общаться.
      - Последнее время руководили оперативно-розыскной группой?
      - Так точно, в составе четырех сотрудников.
      - Кроме ликвидации немецкой резидентуры имелись  другие?
      - Да.  Парашютистов,  и  власовцев*
      - В таком случае, у меня для вас предложение, - помолчав, сказал начальник.
- У нас имелась группа, легендированная  под  боевку УПА. Действовала в лесах, вступая в контакты  с настоящими и уничтожая их. Зимой погибла.
      Сейчас сформирована вторая, под видом  боевки аковцев. Требуется  опытный командир.  Полагаю, вы тот, кто нам нужен.
      В кабинете снова возникла тишина, нарушаемая  ходом напольных часов у двери,  тихим и размеренным
      - Я согласен,-  прервал ее Исаев.
      Спустя еще день, одетый в свой довоенный костюм, он сидел в небольшом кабинете,   изучая литерное* дело. В нем были сосредоточены все имевшиеся сведения  о бандах ОУН-УПА  действовавших в области, включавшие  их примерную дислокацию, численность и  псевдо*главарей, а также другая, имеющая значение для оперативной работы информация.
      После обеда,  вместе с начальником отдела - майором Семашко, в составе которого   теперь состоял,  они  спустились во внутренний  двор управления, сели в защитного цвета эмку*и выехали за ворота.
      - Теперь познакомлю   с  группой, - прибавил газу майор.- Она в пригороде, на оперативной квартире,  с завтрашнего дня ты тоже  переселяешься туда. Кстати, все   знают польский и украинский  язык, трое переведены из Ровно.
      - На таких заданиях бывали?
      - Нет. Однако  ребята боевые. Скляр с Долговым, как и ты, раньше служили в разведке.
      - Хотел бы захватить на операцию   овчарку,-  сказал Исаев Семашко. -  Она  у меня      служебно-розыскная, не раз использовал в поисках.
      - Не возражаю, - согласился  начальник.
      Через полчаса, оказавшись на окраине, миновали несколько улиц с частными      домами, остановились в  переулке. Он заканчивался  глухим забором с такими же воротами - створки, чуть скрипнув, отворились, въехали внутрь.
      -  Здравия желаю, товарищ майор,- сказал встретивший их чернявый, лет двадцати пяти  парень, в синей майке и  спортивных штанах, с интересом взглянув на Исаева.
      - И тебе не хворать  Скляр, где остальные? - поинтересовался Семашко, достав из багажника  саквояж.
      - В доме, готовятся к операции
      Пройдя по затравенелому  двору, поднялись на невысокое крыльцо бревенчатого, с мансардой дома, вошли внутрь.
      В первой, имевшей нежилой вид комнате, было пусто, во второй, за длинным, столом, трое  в гражданской одежде, чистили оружие, а еще один  проверял рацию. 
При появлении майора, все встали.
      - Садитесь,  -  сказал начальник. - Знакомьтесь, ваш командир группы капитан Исаев. Прошел всю войну. Сначала в пограничниках, затем полковой разведке и СМЕРШЕ, чистильщиком.
      - Не хило,- сказал кто-то.
      - А теперь прошу представиться вас, - сделал шаг вперед Николай.
      - Лейтенант Гурский, -  снова встал приземистый крепыш.
      - Младший лейтенант  Опрышко - пробасил  мускулистый здоровяк.
      - Лейтенант Долгов, -  сказал еще один, а возившийся с рацией, назвался  старшиной  Будником. 
      - Ну а я старший лейтенант, - улыбнулся  встретивший их Скляр,- ваш заместитель.  Будем знакомы.
      После этого  Семашко с Исаевым уселись  во главе стола, и майор поставил задачу: на следующие сутки, ночью  со стороны польской границы, в районе Смильницы выдвинуться  в пущу, где вступать в контакты  с боевками УПА,  после чего уничтожать их. С последующим выходом на связь, для получения дальнейших указаний.
       Далее состоялся подробный инструктаж, с изучением карты местности, а потом    майор открыл саквояж, вынул из него и положил на стол три, обшитых фетром, немецких фляги.
       - Это вам новое спецсредство, поступило из Киева, отошники постарались.  Внутри  питьевой  спирт.  Если  сделать   так (нажал неприметную кнопку)  пьющий получит   растворенный в нем психотроп*, а если  эдак   (давнул вторую), продукт  безвреден.
       - Интересная вещь, - взял в руки  Скляр  вторую и повторил манипуляции.
       - А  как действует этот самый психотроп? - прогудел Опрышко.
       - В течение нескольких минут, выпивший  засыпает, а после пробуждения некоторое время   находится в   трансе и честно  отвечает на вопросы. Эти фляжки будут у командира группы, Скляра и  Гурского. 
       На следующее утро Исаев  явился  на оперативную квартиру вместе с Рексом.
       - Видный пес, - оценил  Будник. - А что умеет?
       - Идти по следу, отыскивать укрытия, и обезвреживать  диверсантов.
       -  Так уж и обезвреживать, -  хмыкнул Опрышко.
       -   Давай проверим. Бери нож и попробуй   от него отбиться
       -   Можно, -  взял со стола лежавшую   финку  младший лейтенант, после чего все вышли во двор. Там,  отойдя чуть  в сторону, принял боевую стойку.
       - Фас! - указал на него   Исаев.
       Рекс молнией  метнулся вперед, сбив в прыжке противника, а в следующее мгновение сжал челюсти на его кисти.
       - Все, все! - завопил Опрышко,- убери зверя.
       Последовала очередная команда (овчарка разжала зубы)
       -  Да-а, с таким не забалуешь, - протянул Долгов, а Скляр присел на корточки, - дай лапу. Рекс взглянул на Исаева  (тот кивнул)  и выполнил просьбу.
       - Молодец какой, - умилился старший лейтенант. - На тебе сахарку, похрумкай.
       Затем началась подготовка к выходу:  Исаев проверил состояние оружия  - пулемета МГ-42 и ППШ с  шмайсерами, а также рации; остальные,  уложив  в вещмешки гранаты с боеприпасами и сухой паек, переоделись в военную форму.
       Поскольку единой у бойцов Армии Крайовой не имелось, это были  трофейные немецкие  и старые польские мундиры   с конфедератками*.
       - Ну, как я смотрюсь? - потопав шипованными ботинками сорок пятого размера,  спросил Опрышко.
       - Форменный бандит, -  покосился на него Гурский.
       В синих вечерних сумерках  в ворота въехала полуторка, крытая брезентом, из кабины вышел Семашко. Исаев доложил о готовности.
       - Добро, командир, - сказал тот. - В машину.
       Спустя два часа тряской дороги, остановились на краю леса, выгрузились.
       - Ну, ни пуха ни пера, капитан, - протянул руку майор.
       - К черту, - пожал ее Исаев.
       Рассвет встретили в глухом урочище,  куда вышли по компасу. 
       К нему примыкало поросшее осокой и кипреем, неглубокое болото. От урочища, в пяти километрах  на север, находилось небольшое село, за которым змеилась речка.
       Там, согласно разработанному Семашко плану, следовало провести реквизию*.     По оперативной информации, в  село часто наведывались бандиты, а председатель  сельсовета был их осведомителем.
       Объявив привал, выставили часового и перекусили, вслед за чем, следуя  в затылок друг  другу,  последовали дальше.
       Выйдя к объекту, над крышами которого поднимались утренние дымки, залегли в густом ельнике,  на опушке.
       Наблюдали в бинокль  час, жизнь текла спокойно и размеренно: сопровождаемое пастухом, за околицу пропылило коровье стадо, по улице проехал   груженый сеном воз,   через плетни перекликались хозяйки. Людей с оружием  на улице и во дворах не было.
       Хата сельсовета  с выцветшим флагом над крыльцом,  стояла с ближнего конца.
       Оставив, основную часть группы  и овчарку  наблюдать,   Исаев  с  Опрышко задами  прокрались   к  сельсовету,   поднялись на   крыльцо  и вошли внутрь.
Там, за дощатым столом, под  лозунгом «Дамо хлиба фронту!»   сидел     усатый мужик  в пиджаке, а сбоку  второй, в картузе, делал пометки,  в замусоленной тетради.
       При виде вооруженных  незнакомцев, оба выпучили глаза и переглянулись.
       - Комунист, пся крев?! -  шагнул вперед Исаев, сгреб усатого за грудки,  и  дал кулаком в ухо. Тот опрокинулся вместе с табуретом.
       - Встац лайдак! - ткнул председателя Опрышко стволом шмайсера. 
       - Не убивайте пановэ!  - закрылся тот ладонями, вставая. -  Я сделаю все, что хотите.
       - Прикажи  ему (продолжил по- польски капитан, кивнув на писаря) принеси нам продуктов.  Да  побольше.
       -  Марко,- обернулся председатель к тому, -  сбегай до коморы*,  быстро. 
       Вскоре посланец, запыхавшись, вернулся с холщовой торбой, в которой лежали несколько ржаных хлебин, посыпанный крупной солью, шмат сала и десяток луковиц.
       Опрышко, тут же взял ее в руки, а Исаев,  глядя исподлобья  на сельского начальника процедил, - сейчас мы уйдем. Сидеть тихо. Доложишь в район,- убьем.
       После этого оба вышли из сельсовета и направились  к опушке.
       -  Ну как? - войдя в ельник, спросил у  заместителя командир.
       -  Вроде заглотнули, -  ответил  Скляр, поглаживая овчарку. - Когда вуйко* с торбой возвращался назад,    из той хаты, куда    заходил, в  обратную сторону, стреканул пацан, только пятки засверкали.
       - Хорошо, - сказал Исаев. - Уходим.
       Спустя час, двигаясь тем же порядком, они вернулись к урочищу, перебрели болото и устроили  на берегу засаду.
       Потекли томительные минуты ожидания. В воздухе вилась назойливая мошкара, в болоте  довольно затуркали лягушки.
       На исходе  второго часа  они вдруг замолкли, а овчарка насторожила уши.
       Из чащи, один за другим, вышли пятеро,  насторожено озираясь. Двое с винтовками, остальные с автоматами.
       Посовещавшись, двинулись через болото, чавкая сапогами.
       Когда до другого  берега оставалось метров двадцать,   Исаев, приподнявшись на локте, закричал на польском, -  вы окружены, сдавайтесь! Нужно поговорить!   
       В ответ, шедший первым, ударил по прибрежным кустам из ППШ, и    его тут же срезал  пулемет. Остальные, упав в осоку и отползая, начали отстреливаться.
       - Не выгорело, - харкнул в траву капитан. -  Опрышко отсекай вон того, крайнего, остальных уничтожить!
       Лес наполнился грохотом стрельбы  (еще три боевика затихли)  а последний, прыгая как заяц, почти добежал обратно.
       - Этого только ранить! - обернулся Исаев к пулеметчику.
       - Опрышко, тщательно прицелившись, дал короткую очередь, тот с воплем  рухнул в осоку.
       Когда, запалено дыша, командир с Будником подбежали к раненому, зажимавшему рукой плечо, - он,   взмолился, - пощадить!
       - Так это опять ты? - удивился Исаев. Перед ним лежал  недавний  писарь.
       - Я  во всем сознаюсь,- простонал тот.
       -  А куда ты денешься, - отпихнул сапогом валявшуюся рядом драгунку*  Будник и, присев,  занялся перевязкой.
       Через некоторое время, отойдя от места боестолкновения на пару километров, группа отдыхала на лужайке, а командир допрашивал   пленного.
       Тот сообщил,  что отправленный в лес связник  привел  четырех эсбистов  из схрона, а они  приказали сопроводить по следу.
       - Число людей в схроне?
       - С убитыми было семеро
       После этого Исаев извлек карту, развернул,- покажи место.
       - Вот здесь, - ткнул тот корявым пальцем, - от села вниз по берегу.
       - А теперь конкретнее.
       И Марко рассказал, что  нужно пройти  от селения  пару километров  вниз по берегу речки до черного камня, откуда свернуть налево. Затем  двигаться вперед  по долине      в конце которой, на правом склоне, и будет схрон, упрятанный под землю. Точное место   ему неизвестно.
       -  Охрана есть? - взглянул на него капитан.
       -  Нету.
       - Не врешь? 
       -  Чистая правда,-  скривился  вуйко.
       -  Болит?-  участливо поинтересовался Скляр, сидевший рядом и внимательно наблюдавший за допросом.
       -   Еще как, дергает зараза.
       -  Щас полегчает, - снял тот с пояса флягу, вывернул колпачок,  и, незаметно нажав кнопку, протянул Марку. -  Здесь медицинский спирт, пару глотков, не больше.
       Тот  взял, закинул голову и дважды  булькнул  горлом. - Крепкий  (вернул флягу), наш самогон мягче.
       Через пару минуту его глаза стали слипаться, писарь свалился набок и захрапел.
       -  Поглядим, как действует спецсредство, -  прицепил на место флягу Скляр.
       -  Не помешает,- ответил Исаев.
       Спустя два часа спящего растолкали  и допросили вновь.
       Взгляд у него  стал блуждающим, ответы несколько изменились: оуновец сообщил, что  схронов не один, а два, соединенных меж собой подземным  ходом  и   в них отсиживается полтора десятка боевиков. 
       Лаз в первый,  находится под старым дубовым пнем,  запасной выход  в  двадцати метрах  сбоку, в кустах терна. А на вершине  другого, с осыпью склоне, круглосуточный  пост с телефонной связью.
       Во второй половине дня,  группа двигалась  по маршруту. Марка с ней не было.
       Обойдя село стороной, перебрели вброд скакавшую по камням речку, направились вниз по течению. Спустя минут  тридцать, впереди  затемнел  вросший в землю гранитный валун,  слева от которого полого вверх, уходила  неширокая, поросшая     деревьями долина.
       Через сотню метров она  стала сужаться  (пошли тише), а потом  юлящий   впереди группы Рекс, остановился  и тихо зарычал.
       - Стоп, - поднял вверх руку  командир,   осторожно приблизился к  нему, присел и стал всматриваться  в  траву.
       - Шпрингмины*,- обернулся назад.
       Чуть позже  сняв две, установленных на растяжке  и спрятав в ближайших кустах,  группа осторожно кралась дальше.
       Вскоре  слева открылся  горный склон   с  рыжей осыпью, а справа второй, пологий и  чуть  ниже.
       Минуту пошептались, а потом  Исаев с  Долговым и овчаркой  исчезли в кустах,   а группа, рассредоточившись, залегла  меж деревьев 
       Где перебежками, а где ползком (Рекс это тоже умело делал),  пара  добралась до вершины. Там,  унюхав  запах табака, наносимый с кромки,   вынув из голенищ финки, подползли ближе.
       В скальной, поросшей мхом выемке, привалившись боком к стенке, дымил сигаретой  парень в зеленом френче и  кепи, а рядом, на бруствере,   лежала винтовка с оптическим прицелом.
       Долгов вопросительно взглянул на Исаева (тот согласно опустил веки), ужом скользнул в выемку и оттуда раздался хрип. Следом вползли  командир  с  Рексом.
       - Так, что мы имеем, - тихо сказал капитан,  выглянув за кромку.
         Склон напротив, был   как на ладони, чуть ниже серел  пень, среди молодой поросли. 
       На его глазах он  отвалился, и наружу выбрались трое в униформе. 
       Отойдя чуть дальше, они стянули френчи и, улегшись на траву, стали принимать солнечные ванны.
       - Ну, прямо курорт, - прошептал рядом Долгов. - Умирать не надо.
       Взяв винтовку,  капитан приник к прицелу, вглядываясь в кусты терна, но ничего не обнаружил. Затем, отставив  ее в сторону, поднял валявшееся рядом кепи,  сунул в пасть овчарки и дважды повторил -  неси Скляру.   
       Рекс, вильнув хвостом,  выпрыгнул из укрытия.
       Подождав десять минут, оба взвели  автоматные затворы. 
       - Та-та-та-та! -  разорвали   очереди тишину леса.
       Двоих загоравших они прошили сразу, третьего, что метнулся назад, у самого лаза.
       Из  засады к нему, короткими перебежками, уже  мчался Скляр с ребятами.
       Краем глаза Исаев уловил движение в кустах  и заорал Долгову, - бей по терновнику!
       Перенесли огонь туда,  срезая зеленую листву и ветки.
       А Скляр с Опрышко уже метал гранаты в лаз, остальные расстреливали кустарник.
       Выщелкнув магазин и вставив новый, Исаев прокричал вниз, - отставить огонь! Держать входы!
       Неподалеку от пня, с «костылем»* в руках присел Опрышко, Скляр с остальными осматривал кустарник.
       - Есть второй! - прокричал наверх. -  Можете спускаться!
       У первого лаза насчитали пятерых убитых боевиков (двое пытался выбраться), у второго еще трех, изрешеченных как сито.
       - Интересно, сколько живых внизу? - утирая    пот с лица, - обернулся Скляр к Исаеву.
       Если кто остался, то, скорее всего, во втором схроне.  Обработайте и его гранатами.
      Забросили внутрь  три  феньки *, там глухо ухнуло.
      - Ну, вот теперь, думаю порядок, можно осматривать, - удовлетворенно сказал капитан.
      Оставив наверху Опрышко  с Будником и пустив вперед овчарку, остальные спустились вниз, подсвечивая фонариками.
      Лучи высветили из мрака короткий коридор, а за ним бетонную коробку со столом в центре. На полу валялись лавки,  несколько тел и какое-то тряпье, вдоль стен тянулись нары с  матрасами.
      В следующую секунду Рэкс глухо заворчал, а с пола треснул  выстрел, слившийся с грохотом автоматов.
      Когда последняя  отстрелянная гильза  откатилась в сторону, в руке  одного из лежавших на полу   оуновцев дымился стволом  «маузер», а  Долгов, выронив фонарик, валился на бок.
      - Сеня! - бросились к нему ребята. Лейтенант был мертв, пуля попала в лоб.
      - Не отвлекаться! - приказал Исаев, после чего группа    поспешила во второй  схрон, оказавшийся чуть  меньше. Там, кроме брошенного снаряжения, никого не было.
      Обыскав убитых и подорвав обнаруженным   динамитом   укрытия, группа ушла в лес, где в нескольких  километрах, на  полянке с   родником, похоронила своего товарища.
      Сделав отметку  на карте  и дав  прощальный залп, улетевший к небу.
      На следующее утро  Исаев радировал в центр о разгроме базы,  указав число ликвидированных бандитов, а также ее координаты. Центр  дал указание продолжать работу.
      После этого, сменив конфедератки на кепи с трезубцами, оперативники  скрытно переместились в соседний район.
      Через неделю, в лесном массиве, они  встретили  группу УПА    из семи человек, двое несли самодельные носилки  с раненым. 
      Ее за километр, учуяла овчарка, решили вступить в контакт, а после действовать по обстоятельствам.
      Залегли под деревьями в кустах, стали наблюдать.
      Когда группа подошла ближе, увидели -  она изрядно потрепанная и уставшая.
      На хмурых лицах щетина,  вещмешков на плечах нет, обмундирование  рваное и грязное.
      - Слава Украини!  - выступил из- за дуба Исаев, держа наизготовку шмайсер. 
      - Гэроям слава, - подозрительно уставился на него  идущий впереди, судя по виду старший. Остальные  насторожились.
      - Кто такие? - продолжил капитан.
      Старший, чуть поколебавшись, назвал  свой  курень, а Исаев (вспомнив литерное дело)  - псевдоним командира, после чего бандеровцы чуть расслабились.
      Как оказалось, они проводили акцию в одном из сел, оказавшейся  неудачной - нарвались на засаду.
      Большая часть отряда  погибла, куренного ранили, а остатки уходя от преследования, попали в этот район.
      - Мы вам поможем,  - сказал Исаев.  -  Кстати, у нас и медик имеется  (Будник  помимо того, что был радистом, исполнял в группе обязанности санитара).
      Вслед за этим  он  призывно махнул рукой, из кустов вышли остальные и вскоре на укромной поляне рядом, потрескивал костер, на котором на рожнах  шкварчало сало,  а Будник  чуть в стороне перевязывал находившегося в беспамятстве куренного.
      - Жить будет? - спросил находившийся рядом старший, назвавшийся Круком.
      - Непременно, - отозвался санитар. -  Только он потерял много крови.
      Потом, рассевшись вокруг костра,  оуновцев  угостились предложенным им салом,   а заодно и спиртом   из «хитрых» фляг.
      Эффект был таким же, как и  в прошлый раз. За одним исключением: Гурский нажал не ту кнопку, и сидевший  рядом с ним бандит, долго не мог уснуть, обнимая лейтенанта и  бормоча «ты мэнэ поважаешь?».
      Закончилось это тем, что подошедший сзади Опрышко, саданул ему  прикладом по затылку,  бандеровец  ткнулся лицом в мох.
      Остальных, обезоружив,  закололи  ножами, после чего захватив носилки   с раненым, скрылись в чаще.
      Под вечер чекисты  снова  связались с центром, доложив  об уничтожении второй группы и захвате   провидныка, получив указание  на выход в обусловленном месте.
      В полдень следующего дня  они  добрались до лесной опушки у озера, на берегу которого стояла знакомая полуторка с водителем, рядом  прогуливался Семашко.
      За выполнение ответственного задания и захват куренного, состоявшего в розыске с 43-его  года, Исаева  вместе с группой представили к правительственным наградам...

Глава 5. Большие планы

Шел  1946-й год.   
       В Фултоне  уже  отзвучала  речь Уинстона Черчилля*, призвавшего бывших союзников   к началу холодной войны против русских, США сбросила ядерные бомбы  на  Хиросиму  с Нагасаки,  Верховный Совет  СССР  принял закон "О пятилетнем плане восстановления и развития народного хозяйства». 
       Страна возрождалась  после германского нашествия, отстраивались разрушенные города,  фабрики и заводы,  восстановленный Днепрогэс дал первый ток.
       На большей ее  части   работы шли ударными темпами, чего нельзя было сказать о Западной Украине.
       Обстановка там оставалось сложной и напряженной.
       Руководимые из - за кордона   Бандерой и его   сподвижником  Шухевичем, бандформирования  УПА вместе с остатками дивизии СС «Галичина» устраивали крупные стычки с частями Красной Армии и НКВД,  совершали  вооруженные рейды  на Правобережную Украину, захватили и около суток удерживали несколько райцентров  в Дрогобычской области, откуда их выбивали танками.
       В лесах действовали   отряды националистов   численностью до  восьмисот штыков каждый, имевшие автоматическое оружие, минометы  и военную технику, а также постоянную связь  с закордонным проводом ОУН-УПА*  и его Западными хозяевами.
       Дождливым  июльским днем,  в  одном из кабинетов   Центрального  разведывательного управления США в Мюнхене, сидели и беседовали два человека.
       Первый был  шефом   отдела операций прикрытия   Фрэнк Визнер, второй - руководителем   службы безопасности  ОУН  Микола Лебедь.
       Родился он в 1910 году   на Львовщине, где   закончив гимназию,  вступил в Организацию украинских националистов. С началом войны служил в немецкой разведшколе, участвовал в этнических чистках поляков, а после ее окончания ушел за кордон, где стал сотрудничать с американцами.   
       - Итак, уважаемый господин Лебедь,- удобно устроившись в кресле и попыхивая душистой сигарой, - продолжил  Визнер, - мы установили, что на Украине существует  организованное и хорошо законспирированное подпольное движение, которое даже  крупнее и лучше развито, чем предполагалось.   
       Особое удовлетворение  вызывает высокий уровень выучки  УПА, её способность к дальнейшим акциям и  экстраординарные новости о том, что активное сопротивление советскому режиму неуклонно распространяется на восток, за пределы бывшей польской греко-католической провинции.
       - Совершенно верно, - кивнул головой, Лебедь. - Наша повстанческая армия,   действует во многих районах Украины,  активно поддерживается населением и составляет около ста тысяч.   
       -  Мы  с английскими коллегами, поможем вам, значительно усилить ее (окутался дымом    американец).  В наших лагерях для перемещенных лиц на территории Германии, Австрии и Италии содержатся двести сорок тысяч украинцев, многие из которых состоят в вашей организации и настроены весьма патриотически. С этого момента вы с вашими людьми можете посещать эти места и проводить там нужную работу.
       Давшие согласие продолжить борьбу, будут освобождаться и поступать в ваше распоряжение, а затем пройдут специальное обучение в наших разведшколах,  для    заброски  на Украину.
       - Мы оправдаем оказанное доверие, господин полковник!  -  подался вперед Лебедь. – Можете не сомневаться.
       - И еще (поднял вверх сигару Визнер) помимо боевых действий, а также диверсий, эти люди должны заниматься сбором разведданных, подлежащих передаче  американской разведке.
       -  Каких именно?
       - О ходе демобилизации советской армии, количественном составе вооруженных сил, насыщенности войсковыми частями территории Западной Украины и их политико - моральном состоянии.  А также работе военных заводов и дислокации складов стратегического сырья.
       Беседа продолжалась еще два часа, а потом, выпив по рюмке виски, стороны  распрощались.
       Воплотилась она в долговременную операцию американских и английских спецслужб, при участии  ОУН-УПА, получившую  на первом этапе кодовое название  «Картель».
       Вскоре после  встречи  Визнера с Лебедем, в лагеря перемещенных лиц, американской и английской зон оккупации, где содержались украинцы, выехали    эмиссары ОУН-УПА, облеченные необходимыми полномочиями.
       Там  занялись подбором нужного контингента, а сопровождавшие их разведчики,  отправкой  курсантов в спецшколы   Мюнхена, Бремена и Дюссельдорфа. 
 Размещались они  на специально оборудованных объектах, в пригородах,    охранялись американскими  солдатами.
       Учеба шла по ускоренной программе, обучали прыжкам с парашютом, владению стрелковым оружием, подрывному делу, сбору необходимой  информации, а также работе на передатчике.  В качестве идеологической составляющей, демонстрировались фильмы о сытой жизни в США  с Великобританией.
       Иногда наиболее подготовленных курсантов  увольняли в город, выдав  небольшие денежные суммы  на расходы, где те посещали магазины, пивные и бордели. А вернувшись, рассказывали остальным, как быстро в этой части проигравшей войну Германии, с помощью их новых хозяев, налаживается мирная жизнь.
       - Так  будет и на Украине,- говорили они. -  Судя по всему, бывшие  союзники готовятся к новой войне с Советами.
       Уже  через месяц, ночью,  с американского аэродрома  близ Франкфурта-на-Майне, поднялся в воздух   транспортный   четырехмоторный «Дуглас». В его грузовом отсеке   находилось   сорок бойцов ОУН-УПА, в полной экипировке с оружием и рациями, составлявшие две группы.
       Достигнув с севера   воздушного пространства Украины, самолет резко снизился и   вошел  в широкую многокилометровую долину Днестра, обрамленную с двух сторон   холмистой  местностью. Это исключало его обнаружение советскими радарами ПВО*, повышая скрытность операции.
       Под крыльями «Дугласа» поплыла  темная лента реки и  такие же, по берегам леса, сливавшиеся с горизонтом.
       Затем, впереди по курсу,  через определенные промежутки,  в них   зажглись костры. Транспортник  снизился до двухсот метров, началась поочередная  выброска парашютистов с грузами в районах Дрогобыча  и  Ивано-Франковска. 
       Первая группа приземлилась чуть в стороне от   горевших костров и, быстро отстегнув парашюты,  залегла в темноте, изготовившись к бою.
       На нее из света вышли две тени, приблизившись, назвали пароль, «Говерла».
       «В тумане»,  последовал отклик.
       Через минуту, обе группы, погасив костры, укладывали в сумки  парашюты и собирали разбросанные неподалеку брезентовые  тюки с грузами.
       Вскоре место приземления  опустело, в небе, одна за одной, стали меркнуть звезды.
       Утро встретили в брошенном укрепрайоне, поросшем  молодым лесом, составлявшим когда-то «линию Сталина». Протяженностью в 1850 километров (от Карельского  перешейка до Черного моря) и состоявшая из  глубоко эшелонированных  фортификационных   сооружений,   она    в первые месяцы войны  была  прорвана немецкими войсками и практически никакой роли не сыграла.
       Пройдя запутанными ходами, с установленными там растяжками,    вошли   в один из серых бетонных казематов, оборудованный под долговременное укрытие:  с  нарами вдоль стен,  буржуйками,  складом для боеприпасов  и отхожим местом.
       - Здесь  мы отдохнем -  сказал старший  из встречавших,  с псевдонимом Хрущ, приземистый и кривоногий.    
       -  Место безопасное? - с недоверием оглядел каземат закордонный провидник, назвавшийся  Гонтой, широкоплечий и рослый.
       -  Как у Христа за пазухой, -  ухмыльнулся Хрущ. -  Лес вокруг заминирован еще немцами, энкэвэдэшники сюда ни ногой, а  у нас есть карта с проходами. Кроме того за УРом топкое  болото с притопленной кладкой. По ней всегда можно незаметно уйти.
      Вслед за этим доставленный груз (оружие с  взрывчаткой,   боеприпасы, а также продукты,    с медикаментами),  определили в склад,   сами же,  рассевшись по нарам и сбитым  из горбылей столом, начали  подкрепляться.
      Закордонные «браты», раздернув  вещмешки  стали угощать местных своими продуктами: американской консервированной  ветчиной, батончиками Логана* в фольге, хлебцами из прессованного зерна, а также шоколадом и фруктовым соком. 
      - Богато живете, -  сказал Гонте Хрущ.
      - А что на вас за форма такая? - пощупал  у соседа защитного цвета пятнистый комбинезон с накладными карманами,  один из местных
      - Итальянских десантников, - ответил тот. - Очень удобная.
      - И   оружие незнакомое, - кивнул еще один на  автомат Гонты.
      - Это английский  пистолет-пулемет «стэн» (похлопал тот по стволу)  Магазин  на тридцать два патрона, скорострельность шестьсот  выстрелов в минуту. - Кстати, теперь все это  будет  по воздуху  нашими американскими друзьями доставляться  регулярно.
      - А как насчет  немного поразвлечься, дружэ Гонта? - спросил все это время сидевший молча рядом с Хрущом   человек в  немецком мундире и кепи с черепом на околыше.
      - В смысле? - уставился на него  закордонный   провиднык.
      - Да очень просто, хлопцы, приведите, - сказал  на нары напротив.
      Оттуда  встали двое, вышли  из каземата и вскоре вернулись, таща  связанного и избитого парня.
      -  Я начальник районного СБ  Ангел, а он   сельский учитель, -  показал на парня  «череп»  - Приехал из Киева  и стал поучать  в школе  детей москальской  мове. И что мы единый народ, вождь которого Сталин. Так или нет? - покосился на  связанного.
      Тот что-то прошептал разбитыми губами.
      -  Ну, так вот, дружэ, повесь его на себе (сняв с ремня, протянул  Гонте кусок стропы от парашюта).
      - Провиднык, хмыкнув, взял его в руки, умело сделал петлю и, подойдя  вплотную к учителю, накинул ему на шею.
      -  Отпустите, -  бросил державшим за локти, а  когда те исполнили,  развернулся и    подвесил свою жертву  за спину, через плечо натягивая  веревку.
      Та захрипела, подергалась и стихла.
      -  Шурх (сбросил тело  на бетонный пол)  и, тяжело дыша, обернулся.
      -  Спец, - осклабился  Ангел, а другие загоготали. 
      -  Проверял? - уселся на свое место Гонта. - Я в свое время служил взводным в батальоне «Нахтигаль», там мы делали кое-что и похлеще. Ведь так  хлопцы? - подмигнул   нескольким своим, дымившими сигаретами.
      -  Было дело, - ответил один, звероватого вида и с пустыми глазами. Давали жизни комиссарам с жидами и пшеками*.
      Созданный «Абвером»  как диверсионное подразделение, в июне 41-го батальон вместе с немецкими войсками вошел во Львов, а оттуда совершил кровавый рейд по маршруту Тернополь- Проскуров - Жмеринка - Винница,  уничтожая по пути советский актив, евреев и поляков. Затем  такими же «подвигами» отметился в Белоруссии  и Кракове.
      -  Так положено инструкцией,- раздавил на обшлаге вошь  эсбист. - Хлопцы, уберите эту падаль. 
      Чуть позже, уединившись в одном из отсеков,  Гонта с радистом вышли на связь с  Мюнхеном, доложив о благополучном прибытии на место, а на следующее  утро   группа  подрывников во главе Хрущом и им, вышла из укрепрайона для выполнения  полученного задания.
      Оно заключалось в  проведении диверсии  на  железнодорожном мосту через Стрый,  в  трех десятках   километров  от базы.
      Добирались  туда двое суток, днем отсиживаясь  в лесу, идя  ночью.
      К объекту  подошли вечером, залегли на опушке, Гонта принялся наблюдать в бинокль.
      Ширина  реки  в этом месте была порядка ста метров, мост  тянулся  высоко над ней,   опираясь на шесть  бетонных опор. Он охранялся  двумя  охранниками ВОХР, один из которых,  вооруженный карабином, прохаживался по мосту, а второй сидел на дальнем конце в будке.
      - Быки* не подорвать, - оторвавшись от бинокля, сказал   Гонта  Хрущу,   - динамита  захватили мало.   А вот  на  пролеты  в самый раз. Так, Пугач? - обернулся к   старшему из подрывников.
      - Так, дружэ провиднык - ответил тот, - на них хватит.
      Где-то далеко  загудел паровоз, затем возник дым, диверсанты насторожились.
      Вскоре  по мосту прогремел тяжело груженый состав  из  тридцати  вагонов и  цистерн, судя по всему, с горючим.
      - Хорошо бы рвануть вместе с таким, -  проводил взглядом   удалявшийся эшелон Хрущ.
      -  Расписания движения составов у нас нет, можем прождать всю ночь,- не согласился провиднык. - Хлопцы, приступайте.
      Сначала к  объекту покрались двое с ножами. Где перебежками а где ползком, подобрались к будке  и исчезли там. Патрулировавший мост вохровец как раз удалялся от нее и ничего не заметил.
Когда же, что-то насвистывая,  пошагал назад, на подходе заметил, что будка пустая.
      - Степан! Ты где? (приблизился почти вплотную). Из-за нее мелькнула рука, боец с ножом в горле, захлебываясь кровью, повалился на настил.
      - Есть, -  опустил бинокль Гонта.- Подрывники, вперед!
      Три фигуры в комбинезонах и с мешком, побежали к  мосту.   
      Спустя десяток минут, заминировав его, вернулись с первыми двумя, а чуть позже  тяжело ухнул взрыв.
      Когда он опал, из реки торчали лишь бетонные опоры, меж которых висели искореженные пролеты с ограждением,  над которыми поднимался черный дым. 
      - Есть что докладывать в Центр, - ткнул провиднык локтем в бок, лежавшего рядом  Хруща.
      - Есть,-  высморкался тот в траву. - Но еще лучше, если б там проходил  воинский состав с москалями…

      Этим же днем,  в  лесном урочище    Сколевского района Львовской области, из потайного  бункера на склоне горы, отвалив замаскированную дерном крышку, вылезли  на свет два, заросших щетиной  человека.
      Один,  коренастый с  широкими вислыми  плечами, был в кепи с длинным козырьком и пятнистой  утепленной  куртке;  вооружен штурмовой винтовкой,   парабеллумом в кобуре и  гранатой на поясе.
      Второй  -  Исаев: в «петлюровке» с трезубцем, сером солдатском ватнике, со шмайсером  на шее и «ТТ»  в потертой кобуре.
      - Ну что,  пошли Лютый?  - обратился к Исаеву коренастый, внимательно оглядев окрестности.
      - Пошли  Гармаш, -  сделал он то же самое.Капитан  работал под прикрытием.
      Уже более месяца,  МГБ* Львовской и Ровенской областей проводили  совместную работу по поимке  надрайонного  провидныка СБ Яремы.
      С назначением  на должность Первого секретаря ЦК Компартии Украины Хрущева,  деятельность республиканского МГБ по борьбе с националистическим подпольем  претерпела значительные изменения.
      Главный украинский коммунист требовал    перейти от его  физического уничтожения,     к захвату бандеровских лидеров  среднего и высшего звена,  с последующей вербовкой, в целях  дискредитации всего движения.
      По агентурным сведениям  после разгрома в результате   чекистско-войсковой операции   банды  Яремы, он с  ее остатками, собирался уйти в Ровенские леса, где соединиться с тамошним куренем.   
      На  стадии  установления  яремовцами  контактов с ним,  чекисты в качестве связника с той стороны, подставили  Исаева.
      Однако осторожный «эсбист»  на личную встречу  с Лютым не пошел, направив  туда  своего заместителя. 
      Встретившись, в обусловленном месте, они договорились, что для начала Лютый  проведет его в Ровенские леса,  где тот оговорит с местным провидныком все вопросы.
      Двадцати трехлетний Гармаш находился в подполье  с  42 -го года,  от призыва в РККА, когда та пришла в его края уклонился, а от отправки на работу в Германию - тем более, отсиживаясь у дальней родни  на хуторах.
      Там познакомился с такими же хлопцами и девчатами, связанными с  местной ОУН, которые  вовлекли его в организацию.
      Сначала выполнял мелкие поручения и ходил с грипсами «по связи», затем участвовал в стычках  с поляками и отрядами Ковпака, проявив храбрость, за что попал в личную охрану  Яремы, по приказу которого, не раз исполнял обязанности палача.
      Когда же Гармаш узнал, что после освобождения от немцев западных областей Украины, его отца с матерью и двух маленьких сестер выслали в Сибирь, еще больше ожесточился.
      По личной инициативе захватил и до смерти запытал милиционера из их села, а потом сжег сильраду*.
      От страшной и кровавой жизни душа хлопца зачерствела, взгляд стал по волчьи угрюмым. Зубы он потерял от цинги на зимовках в схронах,  как и веру в бога.
      Следуя маршрутом, которым вел его Гармаш,  через неделю Лютый знал две явки Яремы.  За это время он успел принять курьера, присланного к нему на связь  из Ровно от легендированного подполья.
      Тот передал  инструкцию  штаба  МГБ о пути следования по области, с конечной остановкой на явочной квартире одного из сел, которая якобы была «конспиративной хатой»  местного подполья.  В ней планировался захват представителя  Яремы, с его последующей вербовкой.
      Когда закончились  Львовские леса  и перешли  в Ровенские, обязанности проводника взял на себя  Лютый.  Он уверенно вел  того по ранее пройденному маршруту, обходя в целях конспирации, встречавшиеся на пути хутора и села.
      Шли, как правило, ночами, изредка перебрасываясь короткими фразами. Останавливаясь на дневки,  перекусывали  салом с сухарями, запивая водой из фляг, а затем поочередно спали.
      По мере удаления от родных мест, Гармаш становился все угрюмее, а на кротких привалах иногда снимал с пояса удавку, подозрительно глядя на напарника.
      Тот знал, что этим орудием  бандит лишил жизни полтора десятка людей: ястребков, сельских активистов и  захваченных в плен солдат, что не прибавляло оптимизма.
      «Как бы не удавил и меня во сне, гад», напуская на себя безразличие, думал Лютый.
      До явочной квартиры оставался один переход, и он решил подготовить к этому, спутника  психологически. Для чего провел поздним, но еще по летнему теплым вечером, по центральной улице раскинувшегося в долине села. Фуражки  и оружие они спрятали в опустевшие вещмешки, сунув в карманы галифе пистолеты, пошли там, где темнее.
      Со стороны  ярко освещенного клуба,  из репродуктора доносилась музыка, на площадке перед ним танцевала   молодежь, во дворах тоже золотились окна.
      - Давно не видал  такого - опасливо косился по сторонам Гармаш. - А танцуют   не иначе комсомольцы. Резануть  бы по ним из автомата.
«Такого только могила исправит», - мелькнуло в голове Лютого. « Но начальству виднее».
      Миновав главную улицу, свернули в переулок, где  он, тихо сказал  «пришли» и указал глазами  на беленую, аккуратно  крытую соломой хату.  Затем наклонился к  Гармашу,    прошептав, - обожди я сейчас вернусь, после чего исчез за калиткой с высоким, тыном, окружавшим усадьбу.
      Вернулся через несколько минут, сделав рукой  знак следовать за собой. Напарник первым скрылся в темном проеме двери, за ним осторожно последовал   Гармаш.
      За первой, через несколько шагов оказалась вторая, Лютый потянул ее на себя и они оказались в  ярко освещенной  комнате. 
      Темная на ее фоне, рослая  фигура протянула  вперед руку, лесной гость автоматически свою,  попавшую  словно в тиски и, в тот же миг, сзади, его горло оказалось в замке, а по затылку ударили чем-то тяжелым.
      Вверху завертелся потолок с лампочкой на шнуре, все погасло.
      Очнулся Гармаш лежа на  спине, чувствуя  под собой запястья в стальных браслетах.
      Раздев до исподнего, его тщательно обыскали,   а затем, усадив на  лавку, перевязали  бинтом  разбитый затылок.
      Несколько  позже  от хаты тихо отъехал грузовик с брезентовым верхом и притушенными фарами.   
      Гармаша под усиленной  охраной доставили в областное МГБ, с ним началась работа по  вербовке, в целях последующего захвата Яремы.
      Через   три дня,  майора  Семашко вместе с Исаевым вызвал к себе начальник управления, комиссар  милиции 2 ранга Грушко.
      - Значит так, товарищи (обвел их глазами). Операцию по захвату связника Яремы вы провели успешно, что будет отмечено в приказе. Хочу поручить  вам второе, не менее ответственное задание.
      Пару недель назад  средства ПВО Прикарпатского военного округа зафиксировали  нарушение  границы неизвестным самолетом со стороны Польши, однако потеряли его. Через несколько дней после этого, на реке Стрый  был подорван железнодорожный мост,  охрану которого предварительно уничтожили.
      А спустя сутки вот в этом районе, - комиссар встал и подошел к висящей на стене карте, -  наша  служба  перехватила работу коротковолнового передатчика (обвел место   карандашом).
      Ваши выводы, Степан Васильевич? -  взглянул на Семашко.
      -  Судя по всему, закордонные «друзья»  забросили к нам группу диверсантов, -ответил майор. А квадрат, где засекли  выход в эфир, я знаю. В нем брошенный укрепрайон, с минными полями вокруг, установленными  при отступлении немцами.
      - Все верно,-   вернулся за стол начальник. - За ним следует установить наблюдение и в зависимости от результатов принять решение о проведении чекистско-войсковой операции. Поручаю это лично вам и капитану Исаеву с его группой.
      - Есть, - поднялись оба офицера.- Разрешите выполнять?
      - Приступайте. О результатах немедленно доложить. Время не терпит.
      На следующее утро  Семашко с Исаевым выехали   на  встречу с агентом, жившим в  одном из небольших  сел, в паре километрах от укрепрайона.  До войны он был лесником в этих местах, затем партизанил у Ковпака  и хорошо знал  окрестности.
      - Только ты особо не удивляйся,- сказал по дороге майор. - Он своеобразный дядько.
      - В смысле?
      - Сам увидишь.
      Через час езды по   проселкам, «эмку» оставили   близ дороги,  загнав в кусты  верболаза, а  в село пошли задами, по едва приметной  тропинке вдоль извилистого оврага.
      Нужная, в три оконца хата, крытая гонтом,   стояла у  его дальнего конца и  была крайней на порядке.
      Прошли засаженным  картошкой и подсолнухами огородом, к торцевому, Семашко постучал в  шибку* согнутым пальцем - ничего. Только на другом конце села, лаяла собака.
      Повторил. За стеклом отдернулась занавеска,  появилось неясное лицо.
      Затем в  пристройке отворилась дверь, из полумрака махнула рука.   
      Вслед за сутулым, широкоплечим хозяином (тот сразу повернулся спиной), прошли через  хлев, в котором  рыжий теленок жевал  сено,  оттуда, поднявшись на ступень -  внутрь хаты. Она имела  уютный вид: от беленой печи веяло теплом, пахло хлебом, на  беленых стенах висели пучки сухих трав, в углу, под вышитыми рушниками, темнел лик иконы.
      - Давно не виделись, - не приглашая гостей сесть, опустился хозяин на лавку. – Все бандеров ловите?
      -  Понемногу -  устроился майор  с Исаевым напротив.
      -  Ну-ну, - свернул  тот цигарку и,  окутался дымом. - Слухаю.
      -  Тут такое дело, Григор,-  наклонился вперед  Семашко. - Нас интересует УР.
      -  В смысле?
      -  Ну, есть там кто или нет?  Хотим   проверить.
      -  А хто там может быть? - хмуро пыхнул дымом селянин. - Кругом мин понатыкано, в прошлом году  у кума  корова от стада   отбилась и  ушла в лес.  На куски разорвало. А с другой стороны  непроходимое болото.
      - Так значит, не поможешь?
      - Ни.
      - А если так? - раскрыл майор полевую сумку и вынул оттуда  журнал «Огонек», протянув Григору.- Погляди внутри на развороте.
      Тот взял руки, открыл, и  посветлел лицом,-  так цэж  Сидор Артемьевич! У полной генеральской справе!
      - Дарю на память, - улыбнулся начальник. - Так как насчет моей просьбы?
      Хозяин полюбовался  командиром еще минуту, спрятал журнал за икону и задумался.
      - Вообще-то есть одно место, по нему можно пробраться в УР.
      - Проведешь?
      - Нема вопросов. Завтра поутру. Сегодня хату не на кого оставить,  жинка пошла к родне на хутор.    
      Договорились о  времени,  месте встречи, и что на ней будет Исаев со своей группой.
      - Тебя как кличут, капитан? - поинтересовался  бывший лесник.
      - Николаем.
      - В таком случае будем знакомы.
      После этого стороны распрощались, и гости тем же путем покинули усадьбу.
      - Ну, как тебе   агент? - спросил, когда ехали назад, Семашко.
      - Оригинальный, ничего не скажешь.
      - Ценнейший кадр, - переключил  скорость майор,- отлично знает район и  многих людей  в  округе. К тому же  не боится оуновцев, а те его  хату обходят стороной.
      - Это почему?
      - Когда Ковпак проходил этими местами, они как-то захватили нескольких его партизан. Вырезали звезды на  спинах, отрезали языки, а затем убили.
      Узнав про то, Сидор Артемьевич  возмутился и приказал разобраться с бандеровцами по - свойски.
      Его хлопцы отловили пятерых,  сняли с тех штаны,   вставили в задницы по динамитной шашке и подожгли шнуры. А перед этим на шею одному повесили табличку «Так будет с каждым, кто тронет ковпаковца».
      С тех пор  самостийныки  шарахались от   партизан как черт от ладана. Да и сейчас  все отлично помнят.
      На следующее утро, ровно в шесть, на  том же месте, где останавливалась «эмка»,  темнел «виллис», а рядом стояли  Исаев,  Скляр и Опрышко, в  пятнистых маскхалатах, с биноклями на шеях  и  оружием.  Неподалеку обнюхивала росистую траву овчарка.
      Вдруг она насторожилась, из кустов вышел лесник.
      Был он в   выцветшем брезентовом плаще с капюшоном и    карабином на плече. 
      - Здорово хлопцы  (пожал всем руки), ну что готовы?
      -  Готовы,- ответил капитан, и все, следуя за проводником, направились к  затянутой серебристым  туманом, лесной опушке.
      Пройдя вдоль нее с километр, оказались у промытой  талыми водами узкой, лощине, полого опускавшейся в лес.
      - Тут ни шагу в сторону,- обернулся проводник и первым вошел в молодую поросль.
      Лощина вскоре  пересеклась с  оврагом, по дну которого журчал ручей, двинулись вдоль него.  Затем агент,  снова обернувшись,  приложил к губам палец и стал подниматься по  еще одной, в камнях, промоине.
      Выбравшись наверх, залегли в высокой траве. 
      Укрепрайон был виден как на ладони. Поросшие кустарником,  с темными амбразурами  капониры, бронеколпаки,  и казематы,   соединенные меж собой  подземными ходами, тянулись  фронтом по обе стороны.
      - Командир, взгляни-ка туда, - сказал Опришко, глядевший в бинокль справа  от Исаева.
      Николай чуть перевел свой, и в окулярах, еле заметно,  возник дымок, поднимавшийся над  одним из казематов. Все трое усилили наблюдение.
      Минут через пятнадцать  из  укрытия  вышли несколько человек с вещмешками за плечами и оружием, направившись в противоположную фронту сторону.
      - Там вроде как  трясина? - тихо спросил лесника Исаев.
      -  Ну да, - также тихо ответил тот. - Хотя до войны не было.
      Группа, между тем, подошла к камышам у болота, осмотрелась и исчезла.
      - Возможно, там тоже имеется проход?   
      - Може и есть, надо проверить.
      Пролежали в траве еще  час, до боли вглядываясь в покрытые мхом угрюмые коробки, надолбы и рвы, засекли еще двоих. Один нес ведро воды, а второй охапку сучьев.
      - Да, здесь у них, что-то вроде базы, - грызя травинку, бормотнул Скляр.    
      - Возвращаемся, - сказал капитан,  набросав  в блокноте карандашом план, затем все  отползли назад и, бесшумно спустившись в овраг, последовали за  Григором.
      Уже на выходе из леса, когда  шаг в шаг  двигались по лощине, Рекс, тихо зарычал.
      Группа  залегла, приготовив оружие.
      Слева, метрах в двадцати, меж деревьев  скользили трое в камуфляже, похожие на призраков.
      Когда    исчезли,  подождав  десяток минут, вышли в исходную точку и, усевшись  рядом с  «виллисом», закурили.
      - Как можно добраться до болота? - поинтересовался Исаев у  бывшего партизана.
      -  Нужно  обойти лес  стороной и зайти с тыла,- флегматично ответил тот.
      -  Это далеко?
      -  Пешком часа три-четыре
      -  А на нем можем?   - кивнул на автомобиль  Скляр.
      -  Уполне.
      -  Тогда все в машину, - сунув окурок в траву, поднялся  на ноги командир.
      Через минуту, тихо урча, «виллис» скрылся из виду.
      К самому болоту  подъезжать не стали, остановились у давно сожженного, с остатками построек хутора,  откуда снова пошли пешком, настороженно оглядывая местность.
      Болото, затянутое ряской, с желтевшими тут и там кувшинками, тянулось за укрепрайоном на несколько километров. Но  метелки камыша  виднелись только в одном месте.
      Продираясь сквозь кусты, туда и направились.
      -  Рекс, ищи, - наклонившись к овчарке, вполголоса сказал Исаев.
      Пес, опустив  в траву нос, заюлил впереди группы. Пробежав  сотню метров вперед, вернулся, и уставился на воду.
      - Так, что тут у нас? - подойдя, присел рядом Исаев.
      У самого берега был  примят лист кувшинки, а  во мху на нем,    едва различался отпечаток  подошвы.
      - Вот тут они  вышли, -  переглянулись Скляр с Опрышко, а проводник исчез в кустах и вскоре вернулся с  шестом  в руке - чуть сырым в нижней части.
      Потыкал в гладь воды  на том месте, под ней  глухо стукнуло.
      - Тут притоплена  кладка. Мы так тоже делали в партизанах. После чего вернулся, определив шест на место.
      Затем, стараясь не наследить, вся группа отошла назад  и вернулась к автомобилю.
      Погрузившись в него, подвезли  Григора  ближе  к селу, тепло распрощались     и взяли курс  на  Львов.  С неба  по брезенту забарабанил дождь, оно стало ниже.
      Спустя неделю, началась чекистско-войсковая операция.
      В ней была задействована часть оперативного состава управления, а также моторизированный дивизион  НКВД, пограничники   и  группа саперов. 
      Группа Исаева, усиленная  отделением бойцов, накануне выдвинулась к болоту, где устроила засаду. 
      Операция началась на утренней заре: выгрузившиеся со «судебеккеров» бойцы вместе с пограничниками, оцепили лес  с  фронта, вслед за чем,   туда вошли саперы. 
      В разминированный ими проход  доставили минометы, после чего в небе лопнула  ракета.
      Расчеты открыли  по укреплениям  навесной огонь, под  его прикрытием,   подтянулась еще группа, навстречу которой ударили из пулемета.
      - Приготовиться, -  бросил бойцам, Исаев, услышав шум боя.
      Минут через десять  на дальнем конце болота, возникли неясные фигуры, насчитали семнадцать.
      Впереди осторожно шел человек с шестом, меряя глубину, за ним, еще один,  с чем-то громоздким за плечами,  другие   чуть отставали.
      - У  второго,  вроде как, рация, -  шепнул  Исаеву, лежавший рядом Скляр.
      -  Похоже, - тоже шепотом ответил командир. - Скажи ребятам,  что б в него не стреляли.  Попытаемся взять живьем.
      Когда до берега оставался  десяток метров,  он, приподнявшись, закричал, - сдавайтесь! Вы окружены!
      Шедшие по болоту на секунду замерли, а затем  оттуда ударили автоматы.
      - Огонь!  - приказал Исаев, и  срезал из своего,  первого.
      Падая, он задел   напарника шестом,  тот  свалился в воду, а основную группу  расстрелял  пулемет.
      С его последней очередью  Опрышко метнулся вперед,  схватил за лямку  барахтающегося у кладки человека, и выволок  того на берег.
      - Как я и говорил!  - ощупал мешок, подбежавший Скляр.
      Радиста, нахлебавшегося воды с тиной, тут же оттащили в кусты,  где, раздев до белья, дотошно обыскали, найдя в воротнике куртки  ампулу с ядом.
      - Не иначе с той стороны забросили, - констатировал Исаев.
      Между тем стрельба  со стороны УРа затихла, спустя час в небо ушла вторая ракета, операция закончилась.
      В одном из ДОТов*, откуда по наступавшим  из двух  станковых МГ велся  огонь, обнаружили шесть трупов,   а в каземате, через подземный переход, еще один, с шиной на ноге. Судя по виду, бандит застрелился сам. В откинутой руке был зажат парабеллум, а во лбу кровянилось   отверстие.
      Не обошлось без потерь и у чекистов.
      Офицер с шестью бойцами   были  расстреляны  на подходе к ДОТу,  а еще двое подорвались на растяжке при  обследовании укреплений...

Глава 6. Радиоигра

Наступила весна. Полонины зазеленели молодой травой,  а поля озимыми,  в небе плыл журавлиный клин, возвращаясь из теплых краев на родину.
       В сыром хмуром каземате УРа, где осенью проводилась операция, за дощатым столом человек в наушниках,  стучал ключом.  Перед ним светилась шкалой панель, напротив сидел Исаев.
       Через несколько минут радист, завершив сеанс, протянул ему  листок  с группами цифр, и   капитан, чиркнув зажигалкой, сжег радиограмму.
       Радист был тот, которого захватили на кладке.
       В течение зимы с ним  активно работали, и  оуновец дал подписку о сотрудничестве.  А для этого выполнили  поставленное тем условие: вернули из Казахстана его родню, сосланную   на поселение.
       О результатах  доложили в Киев, где по согласованию с Лубянкой, решили провести оперативную радиоигру  с американским разведцентром в Мюнхене, курирующим  закордонный провод   ОУН.
       Главной ее целью являлась дискредитация  всей бандеровской организации, а промежуточной -   ликвидация   националистического подполья на западной Украине.
       Для организации  мероприятия, из Киева во Львов прибыл один из заместителей министра МГБ Украины, генерал-лейтенант Дроздецкий, с соответствующим планом, который доработали на месте.
       Согласно ему, группу Исаева, обладавшую необходимым опытом, легендировав под уничтоженную  в укрепрайоне, конспиративно поместили в УР вместе с завербованным радистом.
       И тот, находясь под контролем, вышел на  сеанс связи с зарубежным центром, обосновав перерыв,  отсутствием батарей питания для рации. А кроме того сообщил о подрыве группой   артиллерийского склада близ Кристинополя.  На самом деле,  при участии военной контрразведки, там уничтожили боеприпасы с истекшим сроком хранения, запустив в округе слухи о диверсии.
       Спустя две недели (информацию явно проверяли), Центр  ответил шифровкой, о необходимости продолжения работы, акцентировав ее на сборе сведений  военного характера, и в частности, о системе ПВО  Прикарпатского военного округа.
       - Да, - сказал по этому поводу  замминистра, своему  львовскому коллеге. - Судя по всему, наши «друзья» в Мюнхене  желают активизировать заброску    агентуры из числа оуновцев, по воздушному каналу.  Не будем их разочаровывать, подсунем «дезу»*
       К этому времени в округ стали поступать новые реактивные истребители МиГ-9 и радиолокационные станции дальнего обнаружения. 
       И вот теперь Гонта (псевдоним достался Исаеву от  убитого  провидныка)  отправил американцам радиограмму, в которой сообщалось об обратном:  радарные системы устаревшие,  истребительной авиации  некомплект, как и летного состава.
       А еще, ссылаясь на потери в  ходе выполнения заданий, просил сбросить дополнительных бойцов, с опытом проведения диверсий, взрывчатку, медикаменты,  а также  питание для рации.
       - Теперь будем ждать, Ворон, - сказал он радисту. - Аппаратуру в исходное.
       Чтобы обозначать деятельность ложного подполья на территории области,  капитан периодически высылал  своих  людей из УРа по различным, оговоренным  с руководителями операции маршрутам, на которых те имитировали мелкие диверсии  и   наблюдение за воинскими частями.
       В начале лета  из-за кордона  пришла долгожданная шифровка, где  сообщалось, что Центр  готов выполнить просьбу  Гонты  и доставить по воздуху все необходимое. Запрашивались время, а также место выброски.
       -  Отвечай. Их представим дополнительно,-  сказал Ворону Исаев.  Тот отстучал ключом текст, получив квитанцию.
       Сообщение немедленно   отправили в управление, где  в качестве места приема очередной группы  определили    излучину Днестра  в  районе  Самбора;  время -  полночь  очередной субботы; пароль «Карпаты» - отзыв «Европа».   
       На следующем сеансе связи  все это передали в Мюнхен, откуда получили  подтверждение.   В радиограмме также говорилось о новом ответственном задании, которое будет передано старшим забрасываемой  группы, указания которого подлежали неукоснительному исполнению.    
       -  Игра становится все более интересной, - сказал по этому поводу начальнику управления, замминистра.  - Чувствую,  у вас мне придется задержаться.
       Ко времени десантирования закордонной группы, рота моторизированного дивизиона  оцепила излучину реки со стороны суши, в ее центре приготовили хворост для костров, и  Гонта (Исаев), со своей группой  остался у них. В готовности поджечь при появлении самолета.
       Ночь была по - малороссийски красивой:  в высоком небе, пушисто мигали звезды, отражаясь в сонных  водах  Днестра,  прибрежные вербы  полоскали  в нем листья, где-то в лесах  рассыпал трели соловей.
       Ровно в полночь,  с запада донесся едва уловимый гул, затем усилился.
       - Костры! - приказал Исаев.
       На хворост из канистр  плеснули бензина,   рассеивая темноту, ярко запылали костры.
       Затем  над ними проплыла тень самолета, оставив за собой  девять светлых куполов.  Шесть стали опускаться  на берег, а три,  воздушным потоком,  отнесло в сторону оцепления.
       Когда  купола опали  чуть впереди костров, Исаев, расстегнув кобуру, медленно пошел  к ним, позади Опрышко, со своим МГ навскидку.
       - Европа, -  когда приблизился,  сказал  хрипловатый голос
       - Карпаты, - последовал отзыв.
       Из темноты настороженно  вышел человек в летном шлеме, комбинезоне  и с пистолетом в руке
       - Слава Украини, - протянул ему свою   Исаев
       - Героям слава,-  стал перекладывать тот оружие в другую  и рухнул  от удара кулаком в висок.  Капитан  тут же навалился сверху, а Опрышко, чуть присев,  выпустил весь магазин по оставшимся парашютистам.
       Когда набежали   остальные, во главе со Скляром, все было кончено:  старший, с  наручниками на запястьях лежал лицом вниз, а в десятке метрах  позади, надрывно  стонал раненый.
       - Надо перевязать, -  сказал Будник,   поспешив к нему, а когда нагнулся, прогремел взрыв,  унесший обе жизни. 
       Трех, приземлившихся в стороне, уничтожило оцепление.
       Старшего тщательно обыскали, что сделали и со всеми убитыми, оцепление прочесало окрестности,  собрав их груз, после чего, загрузив все в машины, покинули место выброски.
       Допрос захваченного главаря, осуществлял лично Дроздецкий, с участием Грушко, в одном из следственных кабинетов.
       Это был человек  средних лет, русоволосый  и с прозрачными глазами.
       - Итак, кто вы и с какой целью заброшены на территорию СССР? - поинтересовался  генерал.
       Ответом было молчание. 
       -  В таком случае второй вопрос - вы жить хотите?
       -  Что вы имеете в виду? (чуть шевельнул человек губами).
       -   Жизнь в обмен на сотрудничество с нами.
       -   В тюремной камере?
       -   Это будет зависеть от вас. Если оправдаете доверие, возможно и на свободе.
       -   Мне нужно подумать.
       -   Думайте.
       На этом допрос закончился,   возобновившись через сутки.
       Судя по виду  арестованного, они дались ему нелегко: лицо осунулось, под глазами набрякли мешки, что свидетельствовало о бессонной ночи.
       -  Итак, вы подумали? - задал вопрос замминистра
       -  Да. Каковы гарантии?
       -  Никаких. Вы должны верить мне на слово.
       -  С вами говорит заместитель министра МГБ Украины,- вступил в разговор начальник управления. - Его слово дорогого стоит.
       - Вот как?  Почему? -   вскинул бровь допрашиваемый.
       - Я облечен особыми полномочиями, - достал генерал  папиросу из  лежавшей на столе коробки «Герцеговины Флор» и чиркнул спичкой. - Так что, можете не сомневаться, (выдул из ноздрей дым).
       Эти слова были правдой. Ко времени  их встречи, по согласованию с ЦК Компартии Украины, органы  государственной безопасности могли в отдельных случаях освобождать от ответственности   завербованных  членов ОУН-УПА, используя их в своей работе на долговременной основе.
       - Дайте папиросу, - расширил собеседник ноздри. Дроздецкий придвинул к нему  коробку вместе со спичками.
       Тот закурил, глубоко затянулся, а потом ответил,- я согласен.
       - В таком случае, тот же вопрос: кто вы и с какой целью заброшены.
       - Я Алексей  Иванович Мозговой,  член ОУН-УПА с 38-го  года, псевдоним  «Эней», заброшен к вам для выполнения специального задания на территории Винницкой области.
       - Продолжайте.
       - Что  вам известно об объекте «Вервольф»?
       - Это   ставка Гитлера  на Украине, - ответил  Грушко. - Взорвана немцами в 44-м,  при отступлении.
       - Совершенно верно. Но помимо  командного пункта, с инфраструктурой и охраной, там  находился аналитический центр Абвера, в хранилище которого имелась полная информация об  агентурной сети на территории рейхскомиссариата*.    
       - Откуда вам это известно? - переглянулись чекисты.
       -  ОУН внедрила меня  в Абвер  с началом оккупации Украины. Руководство провода интересовали немецкая агентура, и я служил в том подразделении шифровальщиком.
       - А теперь   интересует ваших западных хозяев?
       - Да. Она «спящая»*  и может успешно использоваться работе.
       Допрос продолжался еще два часа, при этом Эней сообщил, что он   выполнял зашифровку личных дел агентов на  перфокарты, когда же началась эвакуация, «забыл» металлическую кассету с ними  в своем рабочем сейфе.
       - Получается, личные дела осведомителей вывезли, а кассета там и осталась? – подался вперед замминистра.
       - Дела, насколько я видел, сгорели. Автоколонну, в тридцати километрах от Винницы,  разбомбила советская авиация.
       -  Таким образом, сведения остались в перфокартах?
       -  Остались, но далеко не все.   Закодирована информация  в отношении полутора тысяч агентов.
       - И вы думаете, кассета цела? - спросил начальник управления.
       - Полагаю, да. Охранное подразделение СС, при эвакуации успело  взорвать только наземные сооружения.  На остальные не хватило времени.
       - Что    должны сделать, заполучив  ее?
       - Переправить на явочную квартиру в Польше,   а оттуда кассету доставят в Мюнхен.
       -  Адрес квартиры?
       -  Жешув, улица Яна Робака, 17/5. 
       Дроздецкий тут же записал адрес в блокнот, и допрос продолжился.
       -  Вы можете описать  объект? - поинтересовался   Грушко.
       -  Могу.  В его центральной части находились сама ставка: два подземных  бункера управления войсками, личные апартаменты фюрера, телефонная станция, столовая для высшего командования, а также десяток жилых домов, в которых они проживали.
       Кроме того, на территории располагались казармы  охранного батальона СС «Адольф Гитлер»,  наш центр,  гестапо и еще несколько десятков наземных сооружений.  Весь периметр был огражден  двумя рядами колючей проволоки,  с внешней стороны  защищался  ДОТами,  а с воздуха прикрывался  зенитными батареями и  расположенным  неподалеку, полком истребительной авиации.
       А еще, в километре имелась электростанция, обеспечивающая  автономность ставки.
       На этом допрос прервался, был вызван конвой, и  парашютиста увели в камеру. 
       - Что думаешь по поводу услышанного, Евгений Семенович? – спросил замминистра, когда оба  поднялись в кабинет Грушко.
       - Полагаю, он не врет. Но не помешало бы получить фотосъемку остатков «Вервольфа». У вас в министерстве, Павел Гаврилович, она наверняка есть.
       -  Имеется, - кивнул генерал. -  Сразу после освобождения Винницы, «СМЕРШ» 1-го Украинского     тщательно  обследовал  развалины. Но ничего заслуживающего   внимания не обнаружил.  Все материалы завтра будут у нас (потянулся к телефонной трубке).
       Общение  возобновилось  следующим утром.
       При этом Эней уверенно опознал фотосъемку, выполненную в обзорной и детальной формах, показав,  место, где располагался нужный объект. Там чернели  закопченные  развалины, искореженный метал и расщепленные деревья.
       - Это только наземная часть, - сказал он. - На глубине пяти метров железобетонный бункер на три отсека, в последний  хранилище, где я работал. Там же находится  и сейф с кодовым замком.
       - Код знаете? - поинтересовался замминистра.
       - Естественно.
       - Самоликвидатор?
       - Отключен.
       - Перфокарты  на явочную  квартиру должны доставить вы лично? - задал вопрос начальник управления.
       - Только я и никто другой. После чего вернуться назад и ждать новых указаний.
       - Пароль с отзывом?
       - «Вам посылка от племянника» - отзыв «Очень рады, давно ждем».
       Затем, предложив Энею   изложить все  на бумаге, его отправили в камеру. 
       На следующее утро с полевого аэродрома  вылетел двухмоторный «Дуглас». В его салоне находились Дроздецкий с Грушко, а также переодетый в военную форму Эней, под охраной группы Исаева.
       Спустя полтора часа,  транспортник приземлился на таком же аэродроме близ Винницы, где был встречен  начальником областного  управления МГБ полковником Касаткиным.
       - Ну как, Константин Николаевич, у тебя все готово? - спросил после взаимных приветствий замминистра.
       - Так точно, - ответил полковник. - Территория бывшего «Вервольфа» оцеплена, техника приготовлена, посторонних   нет.
       -  Добро, - кивнул Дроздецкий, после чего все расселись по  машинам.
       Миновав  областной центр, хранивший многочисленные следы войны, по  асфальтированному, построенному немцами шоссе Винница-Житомир  проехали  еще десяток километров,  свернули к  селу   Коло-Михайловка и остановились у временного, с опущенным шлагбаумом  КПП, на опушке  соснового леса.
       Рядом с ним стояли армейский «джип», два  крытых брезентом, зеленых  «студебеккера»  и тяжелый танк с демонтированной  башней. 
       От дощатой будки  к кавалькаде заспешил сухощавый майор  в полевой форме, и, приложив руку к фуражке, отдал рапорт.
       - А «КВ»у тебя вместо трактора? -  кивнул на танк замминистра.
       -  Так точно, товарищ генерал. Он их десятка стоит.
       -  Саперы и взрывчатка?
       -  Они вон там, - показал майор  на  березовую рощицу  сбоку от КПП.
       - Ну что же, тогда за дело, -  взглянул на наручные часы  Дроздецкий.
- Исаев!  - обернулся назад  Грушко.
       В последней «эмке» распахнулись дверцы,  оттуда   выбрался Эней  и в сопровождении охраны  направился вглубь леса. Генералы с полковником и майор, последовали сзади.
       Лес был не густым, с  молодым подростом  и просвечивался солнцем.
       В   разных его местах, разбросанные взрывами,  серели  бетонные фрагменты, остатки  монолитных фундаментов  с торчащей арматурой, лопнувшие бронеколпаки,  косящие угрюмыми амбразурами.
       Когда  обходя их и следуя за проводником,   вся группа  оказалась в центре  массива, тот замедлили шаги  и начал озираться.
       - Туда, -  спустя минуту,  показал   в сторону юга.
       Прошли еще метров пятьсот  и остановились.  Впереди, среди нескольких сухостоин, зеленели мхом развалины бетонной коробки, вход в которую преграждали многотонные обломки.
       - В этом месте и находился  аналитический центр,  - сказал Эней.-  Под развалинами  бункер и хранилище.
       -  Значит так, командир, -  обернулся  Дроздецкий к майору. - Давай сюда  свою технику и саперов.
       Через десяток минут  в дальнем конце леса  взревел двигатель, и вскоре «КВ» с майором и отделением саперов на броне, лязгая гусеницами, подполз к развалинам.
       - С машины! - первым спрыгнул на землю офицер. - Разрешите  приступить, товарищ генерал?
       - Приступайте. 
       Вслед за этим группа отошла  в сторону, танк, стреляя выхлопами, подался еще ближе, саперы завели   на бетонные глыбы  стальные тросы, и он поочередно оттянул их назад, открыв ведущие под  землю ступени, заваленные битым кирпичом.
       Два сапера с миноискателем и фонарем, исчезли в темном проеме.   
       Спустя  короткое время  они вернулись, доложив, что в проходе  мин нет, а он заканчивается  броневой дверью на нижней площадки, маховик которой  не удалось открыть.
       - Но ее можно подорвать усиленным зарядом, - добавил старший из саперов - младший лейтенант.   
       - Подрывайте,-   разрешили начальники.
       Тот отдал команду подчиненным, и вниз спустилась вторая пара,  со всем необходимым.
       Когда  направленный взрыв  снес дверь, а дым от него рассеялся, саперы,  проникнув в бункер, обследовали  и  его.   Сюрпризов  не обнаружили.
       После этого, взяв у них фонари, вниз спустился  Эней  в сопровождении  охраны.
       Тонкие лучи света высветили серое пространство бункера, с системой вентиляции  на своде, пустыми металлическими стеллажами вдоль стен, и  рабочими столами с выдвинутыми ящиками.
       В третьем, самом малом отсеке, помимо стеллажей и электрощита с разъемами,  в  углу стоял массивный  несгораемый сейф, с  панелью кодового замка на дверце.
       - Этот? - направил  туда луч   Исаев.
       - Да, -  последовал ответ, и Эней стал  поочередно  проворачивать цифровые диски.
       С последним щелчком, на панели мигнула  лампочка, и, потянув за рукоятку, он  плавно открыл дверцу.
       Внутри были три пустые ячейки, в нижней   серебрилась алюминиевая кассета, похожая на небольшой плоский чемоданчик.
       - Держите, - протянул ее  капитану.
       Этим же вечером «Дуглас»  вернулся назад, с ценной находкой, лежавшей в портфеле замминистра.
       В управлении кассету передали в оперативно технический отдел, где его специалисты вместе с Энеем занялись дешифровкой перфокарт.
       Работа заняла неделю, и в начале следующей  Грушко   вручил Дроздецкому  объемную синюю  папку с грифом «Совершенно секретно».
       - Так, посмотрим, - открыл ее замминистра.
       Внутри находился   многостраничный, тоже грифованный  документ, озаглавленный «Агентурная сеть Абвера на территории  УССР», а ниже список из 1485 человек.
       По каждому были указаны фамилия имя и отчество, его псевдоним, год и место рождения, образование,  дата вербовки, а также  фамилии сотрудников  Абвера, у которых агент находился на связи  и выполнявшиеся им задания.
       Все это дополнялось  характеристиками агента, его оперативными возможностями,  суммами полученного вознаграждения.      
       Завершалась информация   адресом места проживания источника*, а также способами выхода с ним на связь лично или через почтовое отправление.
       К пронумерованному и сброшюрованному   машинописному тексту прилагалась  топографическая карта Украины, с наложением на нее «спящей» агентурной сети.
       - Хорошая работа,- сказал,  ознакомившись со всеми материалами Дроздецкий.
       - Пусть ваши сотрудники, Евгений Семенович, готовят второй экземпляр  для министра и отправляйте его спецсвязью в Киев, о чем я доложу ему по «вч» лично.
Мы же переходим к очередному этапу. Кого пошлем с Энеем  в Жешув?
       - Наиболее подходящая кандидатура, капитан Исаев. Он фактически начинал всю операцию, принимал   участие на всех  ее этапах  и глубоко знает детали.   
       - У меня такое же мнение, - согласился, расхаживая по кабинету замминистра. - Только почему он у тебя до сих пор капитан? (обернулся к комиссару).
       -  Исправим, Павел Гаврилович - чуть улыбнулся тот. - Сегодня же подготовлю представление.
       -  Вот-вот, - снова заскрипел паркетом  генерал. - Дашь мне на  визу* и отправишь в Министерство вместе с этими документами - кивнул на папку.

       А Исаев в  этот день   отдыхал. За  все время радиоигры  он впервые получил от  майора Семашко  два выходных, которые решил использовать с толком.
       Вернувшись после  командировки в Винницу,  получил в бухгалтерии управления денежное содержание за три месяца и заехал  по пути на рынок, где закупил всяческих продуктов, а Рексу сахарных костей и морковки.
       После этого он доставил все домой, отдав часть старикам и попросив Азалию Петровну приготовить обед, захватил с собой чистое белье и съездил в баню.
Оттуда вернулся порозовевший, свежий    и пахнущий «тройным»  одеколоном.
       На обед были украинский борщ,  свиные отбивные и  популярный на Львовщине  грушевый узвар.
       Их  Васыль Карпович дополнил янтарной  сливянкой, которую ему привезли родичи из села.Отобедав немного поговорили, а затем Николай отправился спать. Впервые за долгое время, в своей постели.
       Вечером, захватив с собой Рекса, он отправился на прогулку в Стрыйский парк.
       Побродив по его немноголюдным  в это время аллеям и подышав свежим воздухом, на обратном пути они зашли в старую «кавярню», которыми так славился бывший Лемберг. Там, закурив папиросу,  Николай выпил чашку душистого кофе, а Рекс выхлебал плошку молока.
       Домой возвращались под луной, плывшей в легкой дымке, над шпилями древних костелов.
       Утром он  вместе  с соседом и четвероногим другом,    отправился на рыбалку   в соседний   район, где  у Васыля Карповича проживала родня: двоюродный брат с женой и племянник.  В холодном родниковом  озере за селом,  поросшем по берегам вербами,  вчетвером походили с бреднем, наловив два ведра карасей. Рекс тоже принял в  этом деятельное участие, поймав в камышах селезня.
       Из части  улова сварили уху, остальной  хозяйка зажарила в сметане, а селезня запекла в печи  с яблоками.
       Затем в вишневом саду накрыли стол, дополнив его зеленью со своего огорода,  салом, а также  четвертью горилки на калгане  и славно посидели.
       Сначала чарки сопровождались непременными в таких случаях «присливъями»*   а потом  Васыль Карпович, разгладив усы,  затянул песню

    Їхав козак за Дунай, сказав: "Дівчино, прощай!
       Ти, конику вороненький, неси та гуляй!"
       Постій, постій, мій козаче, твоя дівчина плаче,
       На кого ж ти покидаєш - тільки подумАй

мягким баритоном  начал  он

Лучше було б, лучше було б не ходить,
       Лучше було б, лучше було б не любить,
       Лучше було б, лучше було б та й не знать,
       Чим тепер, чим тепер забувать!

дружно поддержала родня.
       Домой возвращались на закате.
       «Цундап» ходко катил по дороге  меж полей, в которых наливалась пшеница.
       Спустя еще сутки, Исаев  сидел в кабинете Грушко, слушая инструктаж замминистра.
       - Границу перейдете ночью  в районе    Шегини, -  подойдя  к висящей на стене карте, отметил тот    карандашом точку. - Начальник погранзаставы в курсе, проблем не будет.
       Оттуда до Жешува   семьдесят три километра. Доберетесь к окраине попутным транспортом,   для чего получишь злотые  и польские паспорта на себя с Энеем.  Кстати, коллеги на той стороне  предупреждены, квартира взята  ими под наблюдение.
       Ее посетите тоже в ночное время, а чтобы  легче ориентироваться, перед выходом изучите план города. После передачи кассеты  тем же путем назад. Вопросы?
       - Вопросов нет, товарищ генерал, - встал со стула  Исаев.
       - Ну, в таком случае, как говорят ни пуха, ни пера (протянул   руку Дроздецкий).
       - К черту, - пожал ее капитан и  вышел из кабинета.
       В этот же вечер майор Семашко  доставил  Исаева с Энеем  к оврагу  на окраине села  Шегини. Обе были в гражданской одежде, капитан нес в руке брезентовый саквояж,   а за плечами у спутника висел тощий сидор.
       Когда на землю опустились ночь, они попрощались, и пара исчезла во мраке.
       Утро курьеры встретили  в  лесу  в двух десятках километров от границы, где укрывшись в буераке, перекусили, а затем проспали до вечера на прошлогодней хвое.
       На закате они выбрались из леса на    дорогу  и, уплатив    едущему на телеге  в сторону Жешува  селянину  двадцать злотых, сошли  в черте города.
       Его  ночные улицы были пустынны, редкие фонари на тротуарах только подчеркивали мрак, но Исаев со спутником  довольно уверенно двигались по заученному маршруту.
       Добравшись до Варшавской, свернули налево, и вышли на  Яна Робака. Она была застроена  двух и трехэтажными домами прошлого века. 
       Найдя нужный, прошли через арку во двор, понялись на  второй этаж  и капитан чиркнул спичкой.
       Колеблющийся огонек  высветил   справа обитую войлоком дверь, с  цифрой пять на жестяной табличке. Ниже, на косяке, темнела шпилька звонка.
       Кивнув  спутнику, Исаев  задул огонь.
       Тот дважды провернул шпильку (внутри звякнуло), а спустя минуту дверь    приоткрылась на длину стальной цепочки.    
       - Вам посылка от племянника, -  наклонился   вперед  Эней.
       - Очень рады, давно ждем, - последовал ответ, вслед за чем ограничитель сняли, и гости, прикрыв за собой дверь, вошли  в  прихожую.
       Перед ними с керосиновой лампой в руке стоял  пожилой человек в халате,  пытливо разглядывая незнакомцев.
       - На фотографии вы  моложе, - удовлетворившись осмотром, сказал Энею.
       - Все течет, все меняется,-  пожал тот плечами. - Вот то, что вы должны передать в Центр (протянул  саквояж хозяину).
       Тот, бережно приняв,  спросил, - может по чашечке кавы?
       - Нет, - отрицательно качнул головой Исаев.  - Мы спешим.
       Через сутки, он докладывал тому же составу о выполнении задания.
       - А вот кофе можно было и выпить, поляки отлично его варят, - довольно пророкотал Дроздецкий.
       Затем, отпустив  капитана, генерал по «вч»  проинформировав  обо всем министра, а тот, в свою очередь  сообщил, что дело взято на контроль лично  Абакумовым*.   
       - Ну а теперь возвращайся. Будем руководить отсюда.  Кстати, поздравь Исаева майором. Представление я подписал.
       А спустя несколько дней,   во все областные управления МГБ, где ждали своего часа  оставленные фашистским Абвером  резидентуры, поступили  телетайпы о взятии их под оперативное наблюдение.
       Радиоигра выходила на новый уровень.

Продолжение: https://dzen.ru/media/id/5ef6c9e66624e262c74c40eb/chistilscik-glava-7-8-9-10-65256ee35284103aa4c3ab24

Авиационные рассказы:

ВМФ рассказы:

Юмор на канале:

Другие рассказы автора на канале: