Митя с парой приятелей подрядились подрабатывать в посёлке, кому яму выкопать, канализацию доделать (много ещё таких у кого не всё сделано), кому забор поставить или участок перекопать, за любую работу брались, потому как на работе просили запастись терпением. Ходить на работу можно и нужно, но зарплату в этом месяце задержат, а в следующем большой вопрос – выплатят ли. Кто мог, у кого время позволяло, кто с родителями жил, те выходили, днями просиживали на базе пытаясь устроить забастовку или хотя бы сговор, но Мите сидеть никак нельзя - пятеро детей. Есть, пить, одеться хотят он и так уже несколько раз писал маме тайком от жены, просил денег, по возможности что-то из продуктов прислать посылкой. Оля до сих пор надеялась на силы небесные, верила, что «там» её семью не оставят в беде.
Книги появились дома псалмы и молитвенники, журналы красочные, брошюры. Оля сначала прятала их от мужа, вскоре перестала – ничего дурного она не делает. Митя ругался, пытался достучаться до Оли, запрещал ей ходить к Насте, но она уже не спрашивала. Забирала маленьких и уезжала вместе с ними в город. Митя не выдержал, написал тёще, описал всё как есть: про секту, про неадекватное поведение Оли, про то, что на домашние дела совсем забила и просто скинула их на старшую дочь. Он помогает Наташе, бывает, сам ужин готовит или приберёт за всеми, пока жены нет, но целый день находиться дома и сторожить Олю не может.
«Не бить же мне её? Но как спасти от этих людей, ума не приложу» - приписал он в конце письма.
Назар Артемьевич и Софья Андреевна приехали в конце лета, Оля уже полностью находилась под влиянием Насти. Глаза чумные, речи блаженные, невнятные, вместо того чтобы прислушаться к родителям их же и пыталась завербовать, пригласить к Насте – пусть увидят, она обычный человек, вера в Создателя им только помогает преодолевать достойно все трудности. Даже на конгресс пыталась заманить в город в новый молитвенный дом, его с радостью предоставила одна семья многодетная взамен на приют у самого пастыря.
- Оля, ты совсем с ума сошла?! Вообще понимаешь, что происходит в стране? – ругалась Софья Андреевна, закрывшись с дочерью в комнате. – Тане нужна медицинская помощь! Митя тоже так считает, почему ты не везёшь её к врачу? Она не набирает вес, на неё взглянуть страшно, она светится насковзь! Ты осознаёшь, что у тебя в семье происходит?!
- Я возила её к врачу, несколько раз, - Оля врала, нагло врала! Вместо доктора к которому ей выписывала направление Олеся, она возила дочку к главному Светилу их общины, она верила ему больше чем всем врачам вместе взятым. Давала непонятные настойки, порошки, а мужу говорила – это врач назначил. Часами начитывала длинные стихи из книг над кроваткой дочери, вместо того, чтобы просто покормить, или сделать кашу. – Доктор объяснил, такое случается, нет повода для тревоги. Она не наедается моего молока, ей нужна молитва, ей нужен свет и ангельское благословение, но это невозможно, пока Митя ведёт себя как дурак, мы вместе должны обратиться к Создателю, и просить за дитя.
- Оля! – подскочила мама с дивана всклокоченная, ей хотелось ударить взрослую тётку рядом с ней, что она несёт! Мать пятерых детей, а в голове какая-то религиозная каша. – Ты дала жизнь этим детям, и вы с мужем должны в первую очередь беспокоиться об их здоровье, нормальных условиях жизни, образовании! Что ты несёшь?! Я надеюсь, ты не собираешься ещё рожать? Только потому, что видишь неведомый свет, а другие обычную серую жизнь вокруг себя?
- Дети – это дар божий! Сколько даёт Создатель, столько женщина и должна произвести на свет.
- Оля! – встряхнула её за плечи мама, - очнись! Скоро о твоих детях начнёт заботиться опека, а о тебе психушка.
- Никогда! Никогда! И никто не посмеет сказать им, - показала Оля на дверь, - что я плохая мать! И пусть только явятся в мой дом эти нечистые, что они скажут? Уверовать в Свет – это плохо? Дарить детям жизнь грех, а делать &борты хорошо? – Оля смотрела на маму озверевшими глазами.
- Ты хоть понимаешь, Митя выбивается из сил, денег не хватает, ты заметила, он тоже осунулся? В курсе, что им зарплату не платят третий месяц?
Всегда интеллигентная, сдержанная Софья Андреевна готова взять дочку за волосы и оттаскать как следует, её хоть увози вместе собой подальше от этих людей. Тесть беседовал по душам с зятем на кухне, Митя объяснял - он уже не может справится с женой.
- Дома она нормальная хозяйка, на детей перестала кричать, просит их тоже читать журналы и брошюры, которые приносит от своих знакомых. Если бы не школа и садик, она бы их забирала с собой на эти странные мероприятия. Часами она уговаривает меня поехать с ней, а если я запрещаю, она перестаёт кормить Таню вовсе. Стас может целый день ходить описанный, пока Наташа со школы не придёт и всё равно Оля практически сбегает в город или к ним, - указал Митя в окно.
- А что они, тоже такие ненормальные?
- Да нет, обычные, Настя вообще от детей не отходит, муж у неё тоже этой веры, но он в городе много пропадает по делам общины. Оля хотела, чтобы я с ним вместе занялся "добрыми" делами, да куда мне, - разводил руками Митя, показывая головой на детскую. – Вещи она привозит из города, видно, ношенные, но хорошие, а так всё на дорогу уходит, на поездки, на книги и журналы, на общину, если деньги в руки попали Оле – несёт сначала им! Я уже не даю ей, сам всё покупаю.
- Да-а-а! – задумчиво сказал Назар Артемьевич, тут Наташа, Коля, Славик прибежали, с собой звали, показать, чем они там занимаются в комнате. Соскучились за дедушкой. Старшим хотелось хвастаться оценками, показать тетрадки, новые вещи, что мама привозит их города их уже накопилось очень много, можно каждый день переодеваться и не стирать.
Наташа, прижавшись к деду сбоку спросила:
- А вы заберёте нас на каникулы? Ещё почти месяц, можно, мы к вам поедем?
Тесть озадаченно взглянул на Митю, он опять развёл руками. Дедушка ушёл к детям, но вопрос остался открытым.
Долго разговаривали за закрытыми дверями Оля с мамой. Оля вышла всё такая же блаженная, Софья Андреевна, измученная будто каток по ней проехался. Теперь она хотела поговорить сразу с обоими супругами.
- Мить, - вздыхала, кусала губы, качала головой Софья Андреевна, - у вас сейчас трудности в семье, и мы это понимаем, - взглянула она на мужа в детскую, их взгляды встретились, он понял, что она хочет сказать, – вам надо пообщаться, не ругаться, а поговорить, понять друг друга! Да Мить тебе тоже надо выслушать Олю, а тебе, - посмотрела она на дочь, левый глаз подёргивался от тика, - стоит прислушаться к мужу, сама говоришь, даже в этой вере – мужчина главный во всём, а вашей семье, тем более. Оль прислушайся, умоляю!
Детей мы заберём до конца лета! Наташу, Колю, Стаса, малышей не могу взять – боюсь, не справимся, к тому же Таню ты обещала ещё раз показать врачу, - мама пристально посмотрела на дочь, Оля кивнула, отвернувшись к окну. Митя сидел на табурете у стола, локоть на столе, рука крепко зажата в кулак. – Обратно их привезёт твоя мама, - посмотрела тёща на тестя, - у меня отпуск на исходе, у Назара через две недели не успеем, думаю, она не откажет. За это время разберитесь, пожалуйста, каждый в себе, в своей семье. Оля! У вас пятеро детей! – опять обратилась она к дочери, - вернись на землю! Иначе… иначе ты потеряешь всё!
Бабушка тоже ушла к детям, муж и жена остались вдвоём, Митя хотел встать, но присел обратно. Оля стояла напротив него, уткнувшись виновато в пол. На голове косынка, лицо худое, бледное, от женственной полноты после родов ничего не осталось – их «пастырь» или предводитель общины( Митя уже и запутался кто он) считал, что сдержанность в еде – одна из главнейших благодетелей и детей надо к этому приучать. Оля слишком буквально всё приняла, постилась по три дня в неделю и что-то подсказывало супругу, что Таню она тоже святым духом пыталась насытить, вместо земной, греховной пищи.
- До чего дошло Оля? - сказал он первый.
- Путь к свету всегда идёт через тьму… и страдания.
- Господи, - схватился Митя за виски, - что же они с тобой сделали?!
- Мить, мы должны говорить, а не корить друг друга, - ласково посмотрела Оля на мужа. – Давай, пока родители здесь, будем проявлять уважение…хотя бы к ним.
- Давай, - тягостно вздохнул он.
Через два дня Олины родители уехали, нет слов описать, какою счастливою была детвора, они улыбались, глядя на папу в окно поезда. Наташа махала и махала рукой, пока поезд не тронулся, Коля со Славиком что-то делили на верхней полке. Взгляд Софьи Андреевны вселял надежду, чистый, уверенный, добрый взор. Всё наладится, только не упустить бы данное им время. А Наташка махала и махала, поезд всё набирал и набирал скорость, увозя детвору на Юг в беззаботное спелое лето. Оля не поехала провожать родителей, у Тани поднялась температура, она капризничала, все приняли решение, им лучше остаться.
До своей электрички Митя зашёл в аптеку, купил, что было, хотя брать особо нечего – пусто. Попытался на рынке что-то поискать детям, но там бардак, цены космические, а на то, что у него было им ещё жить и жить. Долго не бродил без дела, вернулся на вокзал, как раз к электричке и поехал домой. Полной неожиданностью для него была встреча в пассажирском вагоне с Олесей. Он не сразу узнал её в красивом платье без белого халата, украдкой поглядывал на неё через три сидения от себя, потом не выдержал, встал, подошёл к местам, где сидела Олеся, почти все заняты, одно, напротив, с самого края было свободно. Он присел.
- Добрый день, - обратился он к сельской медсестре. Олеся оторвалась от видов из окна, поправила рукав платья, улыбнулась приветливо.
- Это вы.
- Да и я вас не сразу узнал, - растянул он свою некрасивую лыбу.
- Нет, я вас узнала, видела, но как-то не заметила, когда вы подошли.
У неё в ногах тяжёлая сумка, он налегке, вот сейчас он почувствовал то что не ценил будучи холостым, бездетным, а теперь немного скучал за такими ощущениями. Они разговорились, Митя рассказал, что провожал детей к бабушке, Олеся только вернулась из отпуска, тоже навещала родителей. О них, и продолжили разговор. Олеся с упоением и тоской в голосе рассказывала о родном городе, сожалела, что всё так быстро меняется, а ведь совсем недавно она хотела бросить здесь всё и вернуться, так надоел ей этот лысый посёлок, практически без деревьев с жёлтой травой на холмах.
- У нас всё утопает в зелени, тополя до небес достают, а черёмуха?! – улыбалась она горящими глазами, - как она цветёт по весне! Жаль, я давно не вдыхала этого аромата. Кстати, я везу много фруктов от родных, - полезла она в сумку, достала несколько яблок и хотела передать Дмитрию.
- Да не надо, тёща с тестем приезжали, они из деревни, чего только не привезли ребятам, Оля зайдёт на днях, малину в сахаре принесёт, - покачиваясь в такт под стук колёс, Митя жался на краю, очень полная женщина даже не попыталась хоть немного подвинуться, в вагоне достаточно мест. – И свежих фруктов привезли, Оле чуть полегче теперь.
- Это хорошо, пусть обязательно зайдёт. Таня не поправляется?
Митя покачал головой.
- Ну тогда лучше я к вам зайду, беспокоит меня её состояние. Просто странно, что в городе врачи не бьют тревогу, - задумалась Олеся и опять посмотрела в окно. Вот и их станция, так быстро.
Очень полная женщина с облегчением вздохнула, а то, расселся тут, костлявым боком своим прижимается. Много людей сошло на станции 1920 км, сейчас почти везде с работой непонятки и не пустел больше посёлок с утра до вечера, пьющих мужчин замечали средь бела дня. Женщины с полными сумками стремились в город на рынок по утрам, с ними же и возвращались.
Митя помог донести Олесе сумку до дома, и опять он сожалел, что живёт она так близко на самой дальней улице. Узнал, что ямы выгребной у женщины нет и канализация до сих пор простейшая, вёдрами она пользуется - по старинке, а ведь бесценный человек в посёлке и живёт в таких условиях.
- Давайте мы с ребятами сделаем! Вдвоём нам работы на три дня, а с трубами я сам разберусь, у себя я почти сразу сделал.
- Ну не знаю, у вас столько детей, - смущалась Олеся, стоя у своего двора.
- Так, мы завтра придём…
- Но мне заплатить вам нечем, отпускные у меня все на дорогу ушли, зарплата нескоро. Давайте потом, я уж как-то привыкла, - неудобно ей, у него и без неё забот хватает.
- Вы столько для нас делаете, считайте, что это благодарность от жителей посёлка.
Олеся отнекивалась, Митя настаивал. На следующий день, в семь утра вместе с приятелем Михаилом пришли с лопатами на шабашку. Как обещал Митя, яму выкопали за два дня, а вот с канализацией он тянул. Бегал к медсестре две недели после халтур по посёлку или на станции.
Оля как упрямая овца втихую, думала, муж не знает, даже не догадывается, бегала к Ершовым, да и не одна она. Проблемы с работой, пьющие мужья, женщинам ничего не оставалось, как только доверится святой женщине, у которой только благоденствие в семье. Мужчины тоже приходили, но больше чем на один раз их не хватало. Один несчастный Юра практически жил у них.
В общем, Митя и Оля воспользовались каждый по-своему драгоценным временем щедро подаренным им родителями. Понимать друг друга и разбираться они не собирались, каждый жил сам по себе. За Олей двое детей хвостом, а Митя носился по шабашкам, лишь бы не дома. Вечерами пропадал на первой улице, уже и слухи пошли по посёлку.
Митю отрезвили слова приятеля, изрядно выпившего, днём они вместе работали на своей же улице, а ближе к вечеру разошлись и вот опять ближе к девяти, по пути домой столкнулись.
- Митька! – шатаясь и криво улыбаясь обратился Михаил к напарнику, - а ты чё… решил за медичкой приударить? И-и-ик...
Митя злобно посмотрел на него, свет фонаря добавил гневного выражения.
- А я что? Я… ничего! – хватал себя за рубаху Михаил, - как мужика я тебя понимаю, она ничё такая! - попытался показать он руками - Олька твоя совсем тю-тю, - покрутил он пальцем у виска, - час половину баб в посёлке с ума посходили… Того и гляди начнут плодиться, как твоя Олька… и-и-ик, - качаясь из стороны в сторону, Мишка свернул к своему двору, ещё немного и Митя ему точно врезал, но что с пьяного взять?
Дальше Митя шёл, оглядываясь, казалось, на него смотрят из окон и именно об этом думают: «жена тю-тю, а он с медсестрой загулял». Жена дома – вот и хорошо, самое время поговорить, Стас телевизор смотрит, Танюшу неслышно, наверняка спит.
- Оль, - начал Митя едва вошёл на кухню, - мне надо сказать…
Оля стояла у плиты, готовила обычную кашу, дула на молоко, спокойна как никогда.
- Оля, понимаешь, я чуть было… - Мите так тяжело признаться, слова позабыл, ну как сказать жене, что тебе понравилась другая женщина и тянет тебя к ней, поделать с собой ничего не можешь. И даже ей, той женщине, признаться страшно.
- Мне тоже надо тебе что-то сказать, - повернулась к нему Оля, отставила сотейник с кашей на стол, накрыла крышкой. – У нас будет ребёнок! – закрыла она глаза и вдохнула полной грудью, будто просветление на неё сошло.
- Не-е-е-е-е понял?! – подбирал Митя челюсть с пола.
продолжение ___________
Присоединяйтесь к моему каналу, буду рада видеть Вас в Телеграм
Моя книга У меня так никогда не будет на всех ресурсах:
Литрес Amazon WB Оzon . Печатная версия по предзаказу на Ридеро